Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №08 за 1990 год Страница 28

— А теперь вы хотите найти человека, которого можно наказать? — спросил Давенпорт.—= Хотите оправдаться перед мертвым Ллуэсом за преступление, совершенное против него?

— Нет! Оставим психологию. Говорю вам, это убийство. Иначе не может быть. Вы не знали Ллуэса. Он был помешан на мерах безопасности. Там, где он находился, не могло произойти никакого взрыва, если он не был тщательно подготовлен.

Давенпорт пожал плечами.

— А что взорвалось, доктор Горем?

— Могло взорваться что угодно. Он имел дело с органическими смесями всех видов — бензол, эфир, пиридин.

Все они воспламеняющиеся.

— Я в свое время изучал химию, доктор Горем, и, насколько мне помнится, ни одна из этих жидкостей не взрывается при комнатной температуре. Необходимы искра, пламя.

— Так ведь был настоящий пожар.

— А как он возник?

— Не могу себе представить. В комнате не было ни горелок, ни спичек. Всевозможное электрооборудование было надежно защищено. Даже такие мелочи, как клеммы, специально изготовлялись из медно-бериллиевого или других, не дающих искры, сплавов. Ллуэс не курил и немедленно уволил бы любого, кто приблизился бы на сто футов к этой комнате с горящей сигаретой.

— Чем он занимался в последний момент?

— Трудно сказать. В комнате все разрушено.

— Надо полагать, что сейчас там все прибрано.

— Нет, нет. Я об этом позаботился. Я сказал, что мы должны расследовать причины несчастного случая, доказать, что не было допущено небрежности. Поэтому там ни к чему не прикасались.

— Хорошо,— кивнул Давенпорт.— Пойдемте поглядим.

Когда они вошли в почерневшую развороченную комнату, Давенпорт спросил:

— Что здесь представляет наибольшую опасность?

Горем огляделся.

— Баллоны со сжатым кислородом,— сказал он, указав на них.

Давенпорт посмотрел на цилиндрические баллоны разного цвета, стоявшие вдоль стены и закрепленные цепью. Некоторые повалились, сдвинутые взрывной волной.

— А это что? — спросил Давенпорт, пнув ногой красный баллон, лежавший на полу посреди комнаты.

— Это водород,— сказал Горем.

— Водород способен взорваться, не так ли?

— Да, если его нагреть.

— Тогда почему вы говорите, что наиболее опасен сжатый кислород? — спросил Давенпорт.— Кислород ведь не взрывается?

— Нет. Он даже не горит, но поддерживает горение.

Понимаете? В кислородной среде горят вещества...

— И что же?

— Видите ли,— сказал Горем,— иногда бывает, что человек нечаянно мазнет смазочным веществом по вентилю баллона, чтобы потуже затянуть, или по ошибке испачкает его чем-то воспламеняющимся. И потом, когда он отвернет вентиль, кислород вырвется наружу, а то, что оказалось на вентиле, взорвется. Огонь, порожденный взрывом, зажжет другие воспламеняющиеся жидкости, находящиеся поблизости.

— Баллоны с кислородом в этой комнате целы?

— Целы.

Давенпорт снова пнул ногой баллон с водородом.

— Манометр на этом баллоне стоит на нуле. Я полагаю, это значит, что им пользовались в момент взрыва, и в дальнейшем он опорожнился.

— Я думаю, так и было,— кивнул Горем.

— Можно ли взорвать водород, нанеся смазочное вещество на манометр?

— Безусловно — нет.

Давенпорт потер подбородок.

— Что может заставить водород загореться, кроме искры?

— Наверное, катализатор,— сказал Горем.— Самый сильный — это платиновая чернь, то есть порошковидная платина.

— У вас есть такая штука? — удивился Давенпорт.

— Конечно.— Горем замолчал и долго смотрел на баллон с водородом.— Платиновая чернь,— прошептал он.— Любопытно...

— Значит, платиновая чернь может заставить водород гореть? — спросил Давенпорт.

— О да. Она вызывает соединение водорода с кислородом при комнатной температуре. Взрыв произойдет точно так же, как при высокой температуре.

В голосе Горема послышались взволнованные нотки. Он встал на колени возле баллона водорода, провел пальцем по черноватой горловине баллона.— Возможно, это простая сажа, но может быть, и...

Он поднялся.

— Сэр, наверное, так и было сделано. Я намерен собрать крупицы инородного материала с вентиля и подвергнуть их спектрографическому анализу.

— Сколько времени это займет?

— Дайте мне 15 минут.

Горем вернулся через двадцать. Тем временем Давенпорт самым тщательным образом осмотрел всю сгоревшую лабораторию. Он поднял голову.

— Ну.что?

— Платиновая чернь присутствует,— торжествующим тоном сказал Горем.— Немного, но есть.— Он протянул полоску негатива, на которой виднелись белые параллельные линии, расположенные нерегулярно и разной степени яркости.— Видите эти линии...

Давенпорт вгляделся.

— Очень слабые. Могли бы вы поклясться в суде, что здесь присутствует платиновая чернь?

— Да,— не задумываясь, ответил Горем.

— А другой химик? Если бы это фото показали химику, нанятому защитой, мог бы он утверждать, что линии слишком неотчетливы, чтобы служить несомненным доказательством?

Горем молчал. Потом воскликнул:

— Но они налицо. Поток газа и взрывная волна должны были сдуть большую часть черни. Вряд ли ее могло много остаться. Вы же понимаете.

Давенпорт смотрел задумчиво.

— Да, я признаю, что есть некоторое разумное основание предполагать убийство. Так что теперь надо искать дополнительные и более убедительные доказательства. Вы думаете, что был обработан только этот баллон? — Не знаю.

— Тогда прежде всего мы должны проверить все остальные баллоны в этой комнате. И вообще все, что возможно. Если взрыв дело рук убийцы, то он мог расставить и другие ловушки.

— Я могу приступить к работе немедленно,— сказал Горем с готовностью.

— Гм, нет, не вы,— возразил Давенпорт.— Я вызову человека из наших лабораторий.

На следующее утро Горем был приглашен в кабинет Давенпорта.

— Это действительно убийство,— сказал Давенпорт.— Был обработан еще один баллон.

— Вот видите!

— Баллон с кислородом. Внутри на горловине обнаружена платиновая чернь. И довольно много.

— Платиновая чернь? На баллоне с кислородом?

Давенпорт кивнул.

— Именно. Как, по-вашему, зачем это сделано?

Горем покачал головой.

— Кислород не горит и ничто не заставит его гореть.

Даже платиновая чернь.

— Значит, убийца внес ее в баллон с кислородом по ошибке, в сильном волнении. Потом, вероятно, исправил ошибку, обработав нужный баллон, но тем самым он оставил исчерпывающее доказательство того, что это убийство, а не несчастный случай.

— Да, теперь остается только найти виновного.

— «Только», доктор Горем? — улыбнулся Давенпорт.— А как это сделать? Он не оставил визитную карточку. У многих в лаборатории есть мотив для убийства. Еще больше людей обладают знанием химии, необходимым, чтобы совершить преступление, и имели такую возможность. Есть ли какой-либо способ выяснить, откуда появилась платиновая чернь?

— Нет,— ответил Горем.— Любой из двадцати сотрудников мог без труда войти в комнату, где хранятся химикалии. А как насчет алиби?

— На какое время?

— На предыдущую ночь.

Давенпорт перегнулся через письменный стол.

— Когда доктор Ллуэс последний раз пользовался этим баллоном с водородом до рокового события?

— Я... я не знаю. Он работал в одиночестве.

— Да, я знаю. Мы провели по этому поводу расследование. Платиновая чернь могла быть внесена в отверстие баллона и неделю назад.

— Что же нам делать? — огорченно спросил Горем.

— Единственная зацепка, как мне кажется,— сказал Давенпорт,— платиновая чернь на баллоне с кислородом.

Это — бессмыслица. И если удастся объяснить ее, она может подсказать решение. Но я не химик, так что ответ должны дать вы. Могла ли произойти ошибка — мог ли убийца спутать кислород с водородом?

Горем решительно покачал головой.

— Нет. Вам ведь известно насчет цветов баллонов: зеленый — кислород, красный — водород.

— А что если он дальтоник? — спросил Давенпорт.

Горем ответил не сразу.

— Нет, дальтоники обычно не занимаются химией. Определение цвета во время химической реакции имеет решающее значение. И если бы кто-то в нашей организации был дальтоником, то у него было бы достаточно неприятностей, так что все остальные знали бы об этом.

Давенпорт кивнул.

— Ну, хорошо. Если в баллон с кислородом чернь была внесена не по незнанию или по чистой случайности, то могло это быть сделано преднамеренно?

— Я вас не понимаю.

— Быть может, убийца руководствовался логичным планом, когда вводил платиновую чернь в баллон с кислородом, но потом передумал. Существуют ли такие обстоятельства, при которых платиновая чернь была бы опасной в присутствии кислорода? Вы ведь химик, доктор Горем.