Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного Страница 32

Иван. Видишь, жду английского посла Дженкинсона для последнего разговора. Малюта, отчего не идет?

Малюта. Скоро будет, государь милостивый.

Иван. Отчего от воевод вестей нет? От Воротынского да прочих.

Годунов. Распутица, государь, гонцы не слишком скоро едут.

Иван (нервно ходит). Татары, может, уже в версте от Новгорода! Схватят меня, царя православного, с детьми моими, в клетку посадят, в Крым повезут.

Малюта. Государь милостивый, опричные заставы кругом. За тебя, государя, голову положим.

Иван. Побегут прочь опричники твои, Малюта, как прошлый раз с берега бежали. Выставилось: они, опричники, лишь безоружного бить могут, а царя от басурман защитить не могут! (Нервно ходит.) Где дети мои, царевичи Иван и Федор?

Годунов. Тут неподалеку, государь.

Иван. Пошли за ними.

Годунов. Сейчас, государь, царевичи будут. (Посылает слугу.)

Иван (подходит к столу). Годунов, каким путем в Англию мне с семьей да казной ехать намечено?

Годунов. Вот тут на чертеже намечено, государь.

Иван (смотрит чертеж). Лучший путь торговый, от Москвы к Белому морю через Ярославль, Вологду, Тотьму, Устюг. Да он не годится. Города те, видать уж, татарами взяты. (Нервно ходит).

Годунов. Государь милостивый, отсюда, из Новгорода, намечено ехать в Англию северным путем по Белому морю. Тут, государь, на чертеже намечено на карте Белого моря от реки Мезень. Доехать до реки Мезень и тут нагрузиться на суда.

Иван (нервно). Нет, так не поеду. В дороге татары перехватят али свои изменники.

Годунов. Государь, также можно ехать через берег дышучего студеного моря до устья реки, притока Оби, добраться посуху. То есть, государь, мангазейский морской ход. (Входят царевичи.)

Царь. Сыны мои! (Бросается, обнимает их.) Милые мои детки, маленькие мои мальчики! Бедные, остались в беде со мной! Лихо на меня. Как так про вас подумаю, что рогатиной кто в сердце вопьет. Как укрыться нам от басурманской напрасной смерти? И звезды дурное предсказывают! Елисей Бромлей говорит: семь планет недобро расположены на сферах.

Царевич Иван. Батюшка, Елисей Бромлей злой волхв, он тебя, батюшка, подучивает с Руси бежать.

Иван. А где ж еще нам, сыны мои, укрыться от жаждущих крови нашей крымцев да иных басурман?

Царевич Федор. Батюшка, Русь нас укроет. Поедем в леса, в тишину пустошную.

Иван. В тишину пустошную, в дальние монастыри отъехать бы, сидеть там в пустоши среди лесов и солеварен, стихари писать и мед пить. Жить в глуши среди святых имен, у Дионисия преподобного на Глушнице, али у Александра на Лавре близ Олонца, али в Вычегодском Усоле среди лесов, рек и варниц. Годунов, надо бы и сокровищницу царскую из Вологды отвезти по Северной Двине да по рекам Вычегде, Веледи в Сольвычегодскую. Также и здешнюю сокровищницу из Новгорода.

Годунов. Государь, не можем то сделать, ежели крымцы дороги перекрыли.

Иван. Истинно нельзя. Надобно в Англию. Отчего Дженкинсон не идет? (Нервно ходит.)

Царевич Федор. За что нас убить хотят, батюшка?

Иван. За истинное учение лучшее православное, кто не хочет обасурманиться.

Царевич Иван. Батюшка, мы, самодержцы русские, почто нам бежать? Дай мне войско, пойду на басурман.

Иван. Опричное войско ненадежно, мальчик, тем более иное. В Англию надобно. (Входит Дженкинсон.) Антон, едва дождался тебя. Передал ли сестре моей королеве Елизавете? Согласна ли она?

Дженкинсон. Государь, королева Елизавета отвечает, что ты, московский царь, можешь приехать в Англию и жить там сколько угодно со всем своим содержанием, соблюдая обряды старогреческие. Однако то должен решить также наш парламент и королевский совет.

Иван (нервно). Ждать надобно, а басурмане, жаждущие крови моей да сынов моих, ждать будут ли?

Дженкинсон. Государь, ты можешь выехать немедля даже без согласия парламента и королевского совета. Можешь приехать в Англию и жить.

Иван (нервно). Нет, так недостойно мне. Я не купец, не беглый боярин. Я – государь. Я, царь, прошу королеву предоставить мне убежище в Англии для сбережения себя и своей семьи, пока беда не минет, пока Бог не устроит иначе. Ведь и с ней, с сестрой моей, такое может статься. Изменчиво и опасно положение государей, которые наравне с самыми нижайшими людьми подвержены переворотам.

Дженкинсон. Государь, ты можешь ехать как частное лицо. Однако, как государя, тебя королева не может принять без парламента и королевского совета.

Иван (нервно и сердито). Такое изменение лишает договор смысла. Нам против нашего ожидания случилось быть вынужденными выйти из нашего государства и получить помощь из Англии. Мы, государь с детьми-царевичами, должны честно передаться во власть покровителей. Я желаю честных отношений. Я – царь Иван Васильевич Всея Руси и желаю сохранить достоинство. (Нервно ходит.) Дипломатия Елизаветы не обманет меня. Она не дает мне государственного убежища, не желая ссориться с Крымом и турецкой Портой. (Нервно ходит. Кричит сердито.) Христианские ли то государи непристойные, только всегда на кровоизлитие христианское желают, а басурманским государям в том радость чинят!

Слуга (вбегает). Государь милостивый, приехали гонцы от воевод.

Иван (испуганно). Татары близко? Далеко ли татарская конница?

Первый гонец (кланяется). Государь милостивый, поганые изгибли!

Второй гонец. Хан побежал! Какой дорогой пришел, такой дорогой назад вышел!

Иван (радостно). Хан побежал! Господи, услышал молитвы мои! Унял слезы мои! Хан побежал! Как Мамай побежал – и Девлет побежал неготовыми дорогами в распутицу. (Смеется.) Мальчики, спасение пришло от Господа! (Обнимает царевичей.)

Бромлей (вбегает). Государь, круги лунны и солнечны указывают на спасение! Пойду еще по скале рассчитывать. (Уходит.)

Иван. И небесные силы доброе сулят.

Первый воин. Государь великий, главный воевода князь боярин Михайло Иванович Воротынский хоругви и шатры басурманские взятые тебе прислал.

Малюта (кричит). Слава государю!

Все. Слава! Слава!

Иван (радостно). Хан посрамлен! (Возбужденно ходит.) Говорите, как сталось посрамление хана!

Второй воин. Государь, в среду прошлую меж нашими полками и крымскими, и ногайскими татарами дело было великое, сеча великая. И Божьей милостью, а государевым счастьем, в том бою крымцев и ногай бесчисленно побили. И ногайского большого воеводу мурзу Тибердея убили.

Иван (радостно). Так-то посрамление татар русскими удальцами! Так-то, Дженкинсон! Уведоми английскую королеву о прекращении переговоров – непотребно моей царской семье убежище в Англии. Желаю также напомнить Елизавете, что главное для истинного государя не торговые прибытки, а государева честь. Потому не хочу вести дальнейшие переговоры с королевой по причине ее гордости и торгашества, и уверток. Унизить меня, царя и великого князя Ивана Васильевича Всея Руси! Дак уж потом заключу нужный мне договор с австрийскими Габсбургами. А сестра моя, английская королева, есть пошлая девица на троне. Так, Дженкинсон, сообщи ей от меня: и ты, сестра, пребываешь в своем девичьем чину как есть пошлая девица. Теперь же пойди вон с очей!

Царевич Иван. Батюшка, так-то лучше без английских торгашей!

Иван. Истинно! Говорите далее, как сталось. Любо мне сидеть и слушать!

Второй воин. Государь, да на том же деле сын боярский суздалец Темир Алалакин взял крымского большого воеводу Гивея-мурзу.

Иван. То герой истинный, Малюта! Который-то Алалакин?

Малюта. Государь, Темир, а потом Яков Федорович Алалакин – служивый дворянин, сын боярский на Костроме. При опричне переведен в Суздаль, в земство из вотчин своих.

Иван. Более такого не будет, чтоб из вотчин изгонять, ибо смешанное войско сильнее опричного. Говорите далее.

Первый воин. Государь, убили также царева сына, царевича, да внука царева сына, царевича, мурз и татар побили и живых поймали.

Иван (весело). Так-то, крымский хан, предавший огню наши земли, бежал в степи, пошел в Крым сильно наспех. (Смеется.) Говорите далее.