Фридрих Горенштейн - На крестцах. Драматические хроники из времен царя Ивана IV Грозного Страница 71

Иван. Знаю, что принятие мной царского титула усложнило работу дипломатов. В Европе особое старшинство папской курии и германского императора.

Щелкалов. Государь, для некоторых государств признание титула стало козырем при переговорах по другим вопросам. Боюсь, что и с папскими посланцами то будет. Много изворотливости придется проявить, чтоб добиться вставки титула хотя бы в русские копии договоров.

Иван. То поглядим. Главное ныне – добиться мира, да чтоб складную грамоту о разрыве не получить. Годунов, содержание папского посла – полностью за счет нашей стороны, также щедрые подарки.

Годунов. Все сделаем, как велишь, государь.

Пушкин. Государь милостивый, папский посол уж здесь.

Иван. Пусть идет. Приму его ласково. (Входит Поссевино с секретарем. Оба одеты как дворяне, в шляпах и со шпагами.)

Поссевино (кланяется). Московскому царю Ивану Четвертому от светлейшего папы Григория Тринадцатого, восседающего на престоле апостола Петра, я, нижайший раб во Христе, Антоний Поссевино, передаю поклон.

Иван. Рад видеть тебя. Здоров ли папа римский?

Поссевино. Святой отец был болен от простуды, однако ныне полегчало.

Иван. Болезни наши посылаются нам за грехи наши. И у меня предчреслие, сиречь поясницу, ломило, да полегчало с Божьей помощью. А хорошо ли ты доехал до Москвы?

Поссевино. Ехал с молитвами через Полоцк и Великое княжество Смоленское.

Иван (недовольно). Такого княжества нет! Смоленск – русский православный город, а не литовский.

Поссевино. Царь, не надобно нам с первых слов браниться. Польский король Стефан Баторий просил дать ему как католику благословение на бранный подвиг, но я сказал: «Еду в Москву с миром, а не с бранью».

Иван. С такими твоими речами я согласен. Христианам потребен мир, чтоб не радовалось брани басурманство.

Поссевино. Царь Иван, многие мыслят подобно и у нас, в католической Европе. Король Стефан Баторий настроен по-боевому, но вокруг себя король постоянно слышит, что пора уже заключить какой бы то ни было мир. Ныне, когда король двинулся к Пскову, а я, папский легат, отправился к тебе, царю Ивану, многие поляки желают успеха мне, иезуиту.

Иван. Я рад, что ты предстал ныне в Старице пред мои ясные царские очи и что ты добрался благополучно, без неприятных приключений.

Поссевино. Несколько неприятных приключений все ж было. В Смоленске, например, думая отправиться на обед, я попал к обедне. (Смеется.) Однако обедню отстоял с благословением и молился от чистого сердца. Если, государь, христианские церкви будут объединены, то Смоленск и без брани объединится вновь с Литвой, а Киев – с Москвой. Весь христианский мир будет объединен. Рим делает все, чтоб такому христианскому единению был здесь хороший прием. Прими, государь, папскую грамоту, адресованную тебе, царю. (Подает грамоту.) К грамоте присоединено также письмо царице Анастасии, в котором папа называет ее возлюбленной дочерью. (Передает письмо.)

Иван. Папа Григорий Тринадцатый выражает привет моей благоверной царице Анастасии, умершей за двадцать лет до того!

Царевич Иван. Батюшка, вишь, папа римский не знает, что маменька моя Анастасия давно уж умерла и после нее уж было несколько цариц. Судя по такой мелочи, батюшка, осведомленность и тактичность папской канцелярии стоит невысоко.

Поссевино. А кто ныне царица русская?

Иван. Ответь ему, Нагой!

Нагой. Ныне царица благоверная Мария Федоровна Нагая с младенцем царевичем Димитрием.

Поссевино. Я немедля сообщу о том в папскую канцелярию. У нас в Европе многие того не знают. Царь московский, кроме грамоты и письма, светлейший папа отправил и подарки: греческий экземпляр постановления Флорентийского собора. (Подает.)

Иван (берет книгу). Роскошный переплет. (Листает книгу.)

Поссевино. Я привез тебе, царю, эту греческую книгу, постановление Флорентийского собора 1439 года, в котором византийская церковь признает главенство пап.

Царевич Иван. Батюшка, он, папа, прислал книгу собора Флорентийского, и та книга послана для нашего уязвления. В последнее время, при царствовании твоем, батюшка, распространилось получение книг с Запада, а шлют книги непотребные. Датский король Христиан направил тебе, царю, печатника Ганса Мессингейма с двумя лютерскими книгами. Несколько тысяч экземпляров Мессингейм должен был напечатать по-русски, да, слава Богу, митрополит запретил.

Иван. Иван-сын, те книги были посланы мне, и о печатании их во множестве не было речи. Меня они интересуют научно.

Царевич Иван. Нет, батюшка, слова датского короля: multa exemplarium millia – много тысяч экземпляров. То меня, православного, уязвляет. Святой же отец, митрополит Дионисий, сказал мне: «Слыхал я, что к нам едет папский легат, предшествуемый латинским крестом. Ежели папский посланец приедет в Москву, то я другими воротами из Москвы уеду».

Иван. Иван-сын, будучи православным, почитаю и разделяю наставления святого отца нашего, митрополита Дионисия. Однако говорил уж, что принимаю папского посла не как апостола, а как дипломата, с дипломатическим почетом.

Щелкалов. Истинно так, государь. Нельзя лишь на Англию надеяться. Римский папа – глава католической Европы, а католическая Европа – это Польша, Литва, Венгрия, Испания, австрийская династия Карла Пятого – государства, где никогда не заходит солнце.

Поссевино. Приятно слушать такие благоразумные речи. Флорентийскому собору Западная церковь придает смысл великого Вселенского собора, воссоединившего Восточную церковь с Западной.

Иван (листает книгу). Папа хочет, чтоб мы подменили обычаи наши православные, как переменили их греки Византии?

Поссевино. Присоединение Восточной церкви к Римской не умалило ее и не переменило обычаи. Если и вы присоединитесь, то митрополит Московский получит от папы патриарха. Достойные веры лица известили нас, что ты благоразумно, по Божескому внушению свыше, возжелал соединиться со святой Римской церковью и хочешь быть ей покорен со всеми твоими землями, областями и подданными.

Иван. Кто тебе такое сказал? Истинно, я желаю воссоединиться, однак не лучше ли будет, после многих лет разделения, Западной церкви оставить тьму, возвратиться к свету истинного учения православной церкви?

Поссевино. Нет, такое мы сделать не хотим.

Иван. Что ж, тогда оставим ненужный спор, вернемся к делу, ради которого ты приехал.

Поссевино. Прежде прочего, государь, вручу тебе и иные подарки, которые, надеюсь, не вызовут споров: распятие из горного хрусталя и золота, четки, отделанные золотом с драгоценными камнями, хрустальная с золотом чаша, и самый драгоценный дар – частица животворящего креста Господнего, заключенная в распятие.

Иван (целует распятие). Истинно драгоценный дар, ибо животворящий крест для всех церквей един.

Поссевино. Также от его святейшества тебе, царю московскому, изображение Святого семейства. (Слуги подносят картину.)

Иван (смотрит картину). Картина хороша.

Щелкалов. Государь, хороша, да писана не по-русски. Не говорю сие, как дьяк Посольского приказа, а как русский православный человек. Совершенно нагой Иоанн Креститель оскорбляет православные глаза, привыкшие к более скромной иконописи.

Иван. Истинно, грех. Однако, милые мои, по слабости нашей людской грех нам бывает сладок. Я родился в ночь на 24 июня, в купальскую ночь. То самое древнее любимое языческое празднество, совпадающее в канун церковного празднества Рождества Иоанна Предтечи, именем которого названо. Темный народ переименовал сей рождественский праздник Предтечи в день Иоанна Купалы.

Царевич Иван. Батюшка, празднование сие есть грех!

Царь Иван. Знаю, что превращение церковного праздника в идольское кумирное празднование есть грех, радость и веселье сатанинское. Однако прежде, особо в молодые твои годы, Иван-сын, любил я тот праздник, ибо иной раз дьявол бывает сильнее святых!

Поссевино. Если эта картина Святого семейства вызывает споры, то я готов исключить ее из числа подарков. (Слуги уносят картину.) Государь, велико значение общности веры, хоть я не ставлю это на первый план. Главное сейчас – добиться христианского мира. Я надеюсь зараз уладить два дела – примирить Москву и с моими прежними клиентами шведами.

Иван. Из уважения к папе я решил нарушить обычай вести переговоры со шведами в Новгороде. Я, царь, согласен принять послов короля Юхана в Кремле. Но шведский король Юхан и не думает о послах, а продолжает свои захваты на Балтийском побережье. Я надеюсь заставить Юхана дорого заплатить за эти захваты, лишь только я справлюсь али договорюсь с Баторием. Полякам тоже невыгодны те шведские захваты на Балтийском побережье.