Леонид Иоффе - Четыре сборника Страница 2

1964–1965

Но ты же не такая.Ты в листьях и цвету.На что тебе «токаи»За липкую цену?

А ты ведь вправду русая.По-летнему вольнаКраса твоя тарусскаяВенками изо льна.

Идет, как будто светитсяЗемною чистотой.Не слюбится, не стерпится,Останется святой.

Зрачки у ней росинками,Как утро ото сна.Сама она красивая,Красивая сама!

Над нею небо нежится,Девических ждет ласк.И озеро ОнежскоеС нее не сводит глаз.

А дальше за Онегою,Дремуча и стройна,—Страна ее заветная,Заветная страна!

Там демоны лесныеВсю ночь спокойно спят.Им снятся сны слепые,Без солнечных зайчат.

Но утро не зажечь им.Всё отдано заре.Грядущая из женщинПроходит по земле.

1964, 1965

Небеса февраля над Москвою,А внизу – облака холодов,И весь город обложен зимою,—И фасады, и крыши домов.

А девчонка всё ходит по городуПод сезонный его тарарам,И качается улица ГорькогоПо обеим ее сторонам.

И к щеке, что по-девичьи впалая,Прямо с неба доверчиво льнетОдинокая бусинка талая,Превращаясь в растаявший лед.

А сама она смотрит по-детски.Ничего не видала еще.Под усмешку загадочно-светских,Белизною напудренных щек.

Но потом будут месяцы летние,Каплей ярких и солнечных снов.И девчонку, от нежности бледную,Зашатает от ласковых слов.

И пойдет, позабыв про обычное,По нетвердой ступая земле,И трава, ко другим безразличная,Колыхнется невольно за ней.

А пока нет ни солнца, ни сумрака.Ожиданно и тихо у ней.И торопится буднями сутолокаПо асфальту, на гвоздиках дней.

Май 1964, март 1965

Деревянная платформа.Город Павловский Посад.Две косички в школьной формеПровожали поезда.

Взгляд был низок, как порезан,А сама цеплялась вследЧеловечкам, что по рельсамУносились ото всех.

Я опять ее увиделЧерез годик, по весне.И какой-то русый витязьШел небрежно рядом с ней.

По-привычному ходил онРядом с девочкой простой.И она ему платилаЛеденящей красотой.

Смотрит медленно, пристойно.А вот все – ее рабы.И глаза ее престольно,Восхитительно правы.

И походка не как прежде.И спокойна, и нова.И заходится в надеждеНа знакомство голова.

Что с ней дальше? Я не знаю.А зачем мне это знать.Цокай, туфелька резная,Об асфальтовую стать.

Светлокосенький диченокНосит графское манто.

Точно в зеркале, в девчонке,С кем ходила этот год.

1964, 1965

Глядит ничье окошков Измир и в Анкару.

Я человечью кожуменяю на кору.

Березовая корынька,сосновая кора.Постройте взрослым горенкив прошедшее играть.

Кору срезают редкои только на весну.Ее ручьи и рекибез паруса несут.

И далеко, за листьями,в диковинных моряхплывет она, смолистаяродиночка моя.

А здесь – мосты и будни.Гранитная река.Здесь лодочку не пуститвеселая рука.

За молодой четою —преклонная чета.

За новой чередоювсё та же череда.

1965

Вереницей модно цикляти лавсан, и коверкот.А две кепки мотоцикломладно входят в поворот.

Набекрень идут, на бровку.И. кося на ободке,эдак плавненько и ловкозагибают по дуге.

И, ковбойкой голосуяза мечту тщедушных дев,зазывающе газуют,набирая дробный темп.

1965

Чего-то очень не хватает.Макушка ткнется хоть куда.А небо только намекает,не объясняя никогда.

Глаза – по веткам и верхушкам.Ни комнаты, ни потолка.На елках летом нет игрушек.Над ними летом облака.

1965

Моя судьба пока не злая.А если что – так изнутри.И жизнь обычная не знает,как ею можно изнурить.

Какой ей быть тогда, какой же?Недорогие лица звать.Да только вскрикивать: доколе ж?Да только в слезы целовать.

1965

Шапка книзу, и номер мой вынут.Мне в солдаты – крутить, не крутить.И московские девочки выйдутдо вокзала меня проводить.

Провожаться не больно в охоту.Захмелеют, как обухи, все.Рядовую увозят пехотув самой средней служить полосе.

Не на деньги служу, а на время.Чередой позабыто вино.Молодые солдаты не верят,что мы тоже из дома давно.

Десять бань – и закончится выслуга.На три года отмеренный долг.Что тут мыслимо, что тут немыслимо…Станет нечего думать о том.

1965

Господи, да что ж это такое?Из тоски корзин не выплетать.

Покружив над крышами толпою,птицы начинают улетать.

В Африку, крылатым надо в Африку,на берег турецкий и любой.У ларьков солдаты ходят с вафлями,и дежурят стрелы в голубом.

За шедевры выданы полотна.Нет музеев капелькам росы.А со снимков – знатные пилотына скамьях бульваров городских.

Где-то знают, ждать или не надо.Где-то видят, жить или не жить.По подушкам крошится помада.По девчонкам сходятся ножи.

А муравы сонные качает,как тому и боле лет назад.Маковки церковные печальны —лишние предметы на глазах.

Научились, раз они умеют.Поумнели, раз они умны.Но шлифуют русскую камеюпод резон подделанные дни.

А с Кремля курантами кричали:распрямись до нового лица…

У России не было начала.Как ее грядущим проницать.

1965

Тени суждений

Может быть, меня просто надули.И я вышел совсем не такой.Но весь мир, как огромная дуля,вознебесился надо мной.

Неспособно стоять у порога,за которым то мил, то не мил,громоздится большой недотрогойразноцветным укутанный мир.

Мне б не думать над этой диковинкой.Разве мало людей и вещей.Почему мы так тонко подкованыдаже в частном и даже вообще?

А стихи расплетают обнимку,мудрецов утомляя собой.Так сердечные стебли никнут,обрастая обычной судьбой.

1965

Где-то сгинули напрочь миряне.Им – узорчатая лепота.

В полнолуние над морямимне – ломота

в височной и в затыльнойи в тысяче других —не в камне, а застыла,не капля, а долбит,

от мира ловит стружки —тяните с нас за фук!Разбросаны игрушки —природою зовут.

Но пишет отплесками морепо суховатости земной:дорожка лунная замолитбеспутно сникших за вином.

Расставит вовремя, не вовремя,поименно разберетнигде не оговоренный,но выпавший черед.

1965

Глубь только кепкой нахлобучить.А примерять нельзя никак.

На чем-то незаученномучиться проникать.

Нащупанно и веруя,без каменных морщин.Докатываясь векомк безвременью вершин.

До винтика, до точкивбурились головой.Обычным и прочим —холод да вой.

Холод да вой,да жар гулевой.

Щёки чохом —ночка та.Д’а чечётканачата.

Выворачивай носкиот тоски и до доски:Ой, венец, венец, венец.Свету белому конец.Разбирайте ложки,отдирайте брошки.Оплетайте гордых баб,отлетай, который слаб!

Ой, венец, венец, венец.Свету белому конец.А конец не света бела,а гуляния…А с рассвета всем за дело,за деяния…

1965

Забытые мотивы —неловко и смешно.На радость, как на диво,—откуда снизошло?

На время – по привычке.На лица – без любви.Квартирные кавычки —затхлый вид.

По истину? —За морсомбез дыбы и ножавысокие запросыублажать.

1965

Поэтов тешили исправно.И под гитарные ладыфилософии и страныперекладывались в дым.

Клубились думы чудныегорою пустяков,и песни были чутонькойот мира от всего.

Был край земли – поранишься —кометовой тесьмой,и люди – тем же краешкомот этого всего.

Беспамятство целебное.Умением паримобменивать на слепокс мира мир.

1965