Владимир Набоков - Трагедия господина Морна. Пьесы. Лекции о драме Страница 20

(задумчиво перебивает)

                        Так спасся, — и сразукак бы прозрел: я прежде был рассеян,и угловат, и равнодушен… Жизни,цветных пылинок жизни нашей милойя не ценил — но, увидав так близкоте два столба, те узкие воротав небытие, те отблески, тот сумрак…И Францию под свист морского ветрапокинул я, и Франции чуждался,пока над ней холодный Робеспьерзеленоватым призраком маячил, —пока в огонь шли пыльные полкиза серый взгляд и челку Корсиканца{121}…Но нелегко жилось мне на чужбине:я в Лондоне угрюмом и сыромпреподавал науку поединка.В России жил, играл на скрипке в домеу варвара роскошного… Затемпо Турции, по Греции скитался.В Италии прекрасной голодал.Видов видал немало. Был матросом,был поваром, цирюльником, портным —и попросту — бродягой… Все же нынеблагодарю я Бога ежечасноза трудности, изведанные мной, —за шорохи колосьев придорожных,за шорохи и теплое дыханьевсех душ людских, прошедших близ меня…

Всех, сударь, всех? Но вы забыли душутого лихого мастера, с которымвы встретились, тогда — на эшафоте…

Нет, не забыл. Через него-то мироткрылся мне. Он был ключом, — невольно…

Нет, не пойму…

(Встает.)

                         До ужина работумне кончить надо… Ужин наш — нехитрый…Но может быть…

                        Что ж — я не прочь…

                                                     Вот ладно!

(Уходит.)

Простите болтуна… Боюсь — докученбыл мой рассказ…

                          Да что вы, сударь, что вы…

Никак, вы детский чепчик шьете?..

(смеется)

                                                   Да.Он к рождеству, пожалуй, пригодится…

Как хорошо…

                  А вот другой младенец…вон там, в саду…

(смотрит в окно)

                        А, — дедушка… Прекрасныйстарик… Весь серебрится он на солнце.Прекрасный… И мечтательное что-тов его движеньях есть. Он пропускаетсквозь пальцы стебель лилии — нагнувшисьнад цветником, — лишь гладит, не срывает,и нежною застенчивой улыбкойвесь озарен…

                   Да, лилии он любит, —ласкает их и с ними говорит.Для них он даже имена придумал, —каких-то все маркизов, герцогинь…

Как хорошо… Вот он, верно, мирносвой прожил век, — да, где-нибудь в деревне,вдали от бурь гражданских и иных…

Он врачевать умеет… Знает травыцелебные. Однажды дочку нашу…

Врывается Джульетта с громким хохотом.

Ах, мама, вот умора!..

                                 Что такое?

Там… дедушка… корзинка… Ах!..

(Смеется.)

                                                Да толкомты расскажи…

                    Умора!.. Понимаешь,я, мама, шла, — вот только что — шла садомза вишнями, — а дедушка увидел,весь съежился — и хвать мою корзинку —ту, новую, обитую клеенкойи уж запачканную соком — хвать! —и как швырнет ее — да прямо в речку —Ее теперь теченьем унесло.

Вот странно-то… Бог весть мосты какиев его мозгу раскидывает мысль…Быть может… Нет…

(Смеется.)

                           Я сам порою склоненк сопоставленьям странным… Так — корзинка,обитая клеенкой, покрасневшейот ягод — мне напоминает… Тьфу!Какие бредни жуткие! Позвольтене досказать…

(не слушая)

                    Да что он, право… Папарассердится. Ведь двадцать су — корзина.

(Уходит с дочкой.)

(смотрит в окно)

Ведут, ведут… Как дуется старикзабавно. Впрямь — обиженный ребенок…

Возвращаются с дедушкой.

Тут, дедушка, есть гость у нас… Смотрикакой…

          Я не хочу корзинки той. Не надотаких корзинок…

                         Полно, полно, милый…Ее ведь нет. Она ушла. Совсем.Ну успокойся… Сударь, вы егопоразвлеките… Нужно нам идтиготовить ужин…

                       Это кто такой?Я не хочу…

(в дверях)

                Да это гость наш. Добрый.Садись, садись. А он какие сказкинам рассказал, — о палаче в Лионе,о казни, о пожаре!.. Ай, занятно.Вы, сударь, — повторите.

(Уходит с дочкой.)

                                        Что такое?Что, что она сказала? Это странно…Палач, пожар…

(в сторону)

                     Ну вот, перепугался…Эх, глупая, зачем сказала, право…

(Громко.)

Я, дедушка, шутил… Ответь мне лучше —о чем беседуешь в саду, — с цветами,с деревьями? Да что же ты так смотришь?

(пристально)

Откуда ты?

                Я — так, — гулял…

                                             Постой,постой, останься тут, сейчас вернусь я.

(Уходит.)

(ходит по комнате)

Какой чудак! Не то он всполошился,не то он что-то вспомнил… Неприятнои смутно стало мне, — не понимаю…Вино тут, видно, крепкое…

(Напевает.)

                                        Тра-рам,тра-ра… Да что со мною? Словно —какое-то томленье… Фу, как глупо…

(входит)

А вот и я… Вернулся.

                               Здравствуй, здравствуй…

(В сторону.)

Э, — он совсем веселенький теперь!

(переступает с ноги на ногу, заложив руки за спину)

Я здесь живу. Вот в этом доме. Здесьмне нравится. Вот — например — смотри-ка, —какой тут шкаф…

                        Хороший…

                                      Это, знаешь, —волшебный шкаф. Что делается в нем,что делается!.. В скважинку, в замочек,взгляни-ка… а?

                      Волшебный? Верю, верю…Ай, шкаф какой!.. Но ты мне не сказалпро лилии: о чем толкуешь с ними?

Ты — в скважинку…

                            Я вижу и отсюда…

Нет, — погляди вплотную…

                                       Да нельзя же, —стол — перед шкафом, стол…

                                          Ты… ляг на стол,ляг… животом…

                      Ну право же, — не стоит.

Не хочешь ты?

                   …Смотри, — какое солнце!И весь твой сад блестит, блестит…

                                                  Не хочешь?Жаль… Очень жаль. Там было бы, пожалуй,удобнее…

             Удобней? Для чего же?

Как — для чего?..

(Взмахивает топором, который держал за спиною.)