Райнер Мария Рильке - Новые стихотворения Страница 22

ИЗ «КНИГИ ОБРАЗОВ»

Лунная ночь

Немецкий юг, полуночь, полнолунье.Оживших сказок тающий обман.Секунды с башен падают в туман —в глубины ночи, словно в океан, —дозора зов, деревьев многострунье,и только миг один молчанью дан;и молвит скрипка из безвестных страно ней, о белокурой, о колдунье…

Рыцарь

Рыцарь, закованный в черную сталь,скачет в ревущем кругу.

Вся жизнь — карусель: и день, и даль,и друг, и враг, и пир, и печаль,любовь, и лето, и лес, и Грааль,и каждая улица — божья скрижаль,сам бог — на каждом шагу.

Кого же панцирь черный неволит,гнетет кольчуга стальная? —Там смерть томится и молит, и молит,чужой клинок заклиная:— Взвейся! Ты должен взвиться!Ударь, чтоб сталь зазвенела!Чтоб рухнула эта темница,где я так усталатомить согбенное тело, —чтоб я смогла распрямиться,плясалаи пела.

Невеста

Где ты, где ты, откликнись милый!Солнце остыло, в окно заструилась прохлада.В волнах старого садасинева поглотила кусты.Аллеи пусты.

Если в доме моем ты не ищешь крова,и руки в даль окунать устану.Вслед за бликами моего зовав омут окна моего ночногокану.

Из чьего-то детства

Тьма в доме, все сгущаясь, нарастала,в ней где-то притаился мальчуган.И мать вошла и как во сне ступала,и тонко зазвенел в шкафу стакан.Преодолев предательскую тьму,она поцеловала сына: «Ты?»Стоял рояль средь полной немоты,и звуки песни вспомнились ему,еще ребенку ранившие грудь.

Он ждал. И взгляд его хотел прильнутьк ее руке, что к клавишам припала, —как странник, тихий и усталый,что меж сугробов держит путь.

Слова перед сном

Я хочу баюкать кого-то,у кого-то и с кем-то быть.Я хочу тебе спеть негромкое что-тои с тобой во сне твоем плыть.Я хочу быть единственным в доме,кто знал, как мерзнут цветы.И слушать, как шепчут в дремесозвездия, листья и ты.

Часы окликают ночной покой,и время видимо все до дна.И по улице кто-то идет чужой,чужую собаку лишая сна.И вновь тишина. И мой взгляддержит тебя во сне,возносит, и опускает назад,лишь что-то дрогнет в окне.

Сосед

Скрипка, бродишь за мною вслед?Сколько странствий и сколько летя — неспящий, с тобой — неспящей.Вездесущ ли скрипач пропащий?

Или в каждой людской столицеесть такие, кому пора —скрипки с ними не будь — топиться?Чем далась мне твоя игра?

И зачем я всегда в ответеза того, кто тебе внушает:тяжесть жизни — всего на свететяжесть общую превышает?

Одинокий

Я — словно мореход из дальних стран,а косный быт туземцев неподвижен.Их день стоит, как круглый столб у хижин,а мне глядится в очи океан.

Мир, необжитый, как простор луны,под черепом моим давно таится.Их чувства одинаковы, как лица,а их слова давно заселены.

Мои предметы, словно чудеса,непостижимы их обычной вере.Все эти вещи прыгали, как звери,а здесь у них отнялись голоса.

Воспоминание

Ты ждешь, что одно мгновеньебезмерно жизнь удлинит,разбудит в камне движенье,свяжет тонкие звенья,глубины твои отворит.

Книги в шкафах стеклянных,золото их в пыли,ты грезишь о прошлых странах,о лицах, словах, обманахженщин, что вдаль отошли.

И вдруг осеняет, что этов прошлом. И пред тобой, как судьба,давно забытого летавиденье, страх и мольба.

Осень

Листва на землю падает, летит,точь-в-точь на небе время листопада,так падает, ропща среди распада;

и падает из звездного каскадаотяжелевшая земля, как в скит.

Мы падаем. И строчки на листы.Не узнаю тебя среди смещенья.

И все же некто есть, кто все паденьявеками держит бережно в горсти.

Предчувствие

Я с напряженностью флага вдаль устремляюсь.Влага бури дальней мне внятна, и я с этой бурей сливаюсь,в то время, как все, что внизу, дремлет, не веря:двери мягки в движеньях, в каминах ровное тленье,окна не дребезжат, и пыль еще тяжела.

Но я уже ведаю бурю, во мне, как на море, мгла.И я растворяюсь, как бездна, и падаю в свой поток,и на гребне своей волны вижу, что одинок                               в огромной буре.

Вечер в Скопе

Парк высоко. И словно бы из домая выхожу, дорогу узнаюв просторный вечер, в распростертый ветер.Вдоль облака иду и водоема,и мельницы, плывущей на краюнебес, среди которых я сегодняне более, как вещь в руке господней,быть может, наименьшая.                         Взгляни, —

все это разве небеса одни?В разливах зыбких белизны и черниблаженная всплывает синева,а поверху, приметное едва,почти неразличимое свеченьеогня закатного,

                       чудесный строй,что держится и движется собой,творящий в непонятном распорядкефигуры странные, крыла и складки,и, наконец, врата, в такой дали,какую птицы знать одни могли.

Благовещение

Слова ангела

Ты к господу не ближе нас,он ото всех далек.Но лишь тебя в чудесный часблагословляет бог:ведь так ни у одной из женне светятся персты.Я — день, я — влагой напоен,но древо только ты.

Я утомлен, путь долог мой,прости, не я сказал,что Тот, кто в ризе золотой,как солнце, восседал,послал тебе, мечтающей,виденье с высоты:смотри: я — возвещающий,но древо только ты.

Развернуты мои крыланад кровлею жилья;так одинока не былаты никогда — ведь ячуть виден в комнате твоей,мои слова просты:я — дуновенье меж ветвей,но древо только ты.

Все ангелы в волнениилетят по небесам;великое смятениеи ликованье там.Быть может, скорбь средь суетыв судьбу твою войдет, —для этого созрела ты,и ты несешь свой плод.Ты вход, великий и святой,твой день определен.Мой голос, будто шум лесной,в тебе исчез, окончив твойтысяча первый сон.

Иду. Так упоителеннапев твоей мечты.Бог ждет; он ослепителен…

Но древо только ты.

Три волхва

Легенда

В «раю, где ветер и песок,господь явился нам;так жатвы наступает срокналившимся хлебам, —и чудо было: тамвелел идти в дорогу богзвезде и трем волхвам.

И с трех сторон в пути сойдясь,на небо посмотрев,так с трех сторон пошли, смирясь,и справа князь, и слева князьв далекий тихий хлев.

Но что с дарами их влеклов убогий Вифлеем?Сияло всадника чело,и было бархатным седло,и драгоценным — шлем.Был правый, словно фараон,богат, и левый былозолочен, осеребрен, —и блеск, и звонсо всех сторон, —и возжигал куренья онв сосуде, что под небосклондушистый дым струил.

С улыбкой вещая звездавела вперед князейи, над Марией встав, тогдасказала тайно ей:

Смотри, вот всадники пришли,которых я вела, —цари языческой земли —их ноша тяжела, —из тьмы дары они несли,но ты не бойся зла.У них двенадцать дочерейи только сына нет, —одна молитва у царей:для тронов их, для их очейтвой сын — надежды свет.Но верь и жди других дорог,твой сын в язычниках княжитьне будет, знает бог.Запомни, путь далек.Цари пришли тебе служить,меж тем их царства, может быть,лежат у чьих-то ног.От бычьих морд идет тепло,и царь в хлеву согрет,но власти время истекло,и крова больше нет.Улыбкой кроткой озаризаблудших пришлецов,пусть взглянут на дитя цари,сними с него покров.

Смотри, у входа грудамилежат, ясней слезы,рубины с изумрудамии капли бирюзы.

Цари