Осип Мандельштам - Осип Мандельштам. Сочинения Страница 24

18 марта 1937

Кувшин

Длинной жажды должник виноватый,Мудрый сводник вина и воды,-На боках твоих пляшут козлятаИ под музыку зреют плоды.

Флейты свищут, клевещут и злятся,Что беда на твоем ободуЧерно-красном – и некому взятьсяЗа тебя, чтоб поправить беду.

21 марта 1937

***

Гончарами велик остров синий -Крит зеленый,– запекся их дарВ землю звонкую: слышишь дельфиньихПлавников их подземный удар?

Это море легко на поминеВ осчастливленной обжигом глине,И сосуда студеная властьРаскололась на море и страсть.

Ты отдай мне мое, остров синий,Крит летучий, отдай мне мой трудИ сосцами текучей богиниВоскорми обожженный сосуд.

Это было и пелось, синея,Много задолго до Одиссея,До того, как еду и питьеНазывали «моя» и «мое».

Выздоравливай же, излучайся,Волоокого неба звездаИ летучая рыба – случайностьИ вода, говорящая «да».

<21 марта> 1937

***

О, как же я хочу,Не чуемый никем,Лететь вослед лучу,Где нет меня совсем.

А ты в кругу лучись -Другого счастья нет -И у звезды учисьТому, что значит свет.

Он только тем и луч,Он только тем и свет,Что шопотом могучИ лепетом согрет.

И я тебе хочуСказать, что я шепчу,Что шопотом лучуТебя, дитя, вручу...

23 марта – начало мая 1937

***

Нереиды мои, нереиды,Вам рыданья – еда и питье,Дочерям средиземной обидыСостраданье обидно мое.

Март 1937

***

Флейты греческой тэта и йота -Словно ей не хватало молвы -Неизваянная, без отчета,Зрела, маялась, шла через рвы.

И ее невозможно покинуть,Стиснув зубы, ее не унять,И в слова языком не продвинуть,И губами ее не размять.

А флейтист не узнает покоя:Ему кажется, что он один,Что когда-то он море родноеИз сиреневых вылепил глин...

Звонким шопотом честолюбивым,Вспоминающих топотом губОн торопится быть бережливым,Емлет звуки – опрятен и скуп.

Вслед за ним мы его не повторим,Комья глины в ладонях моря,И когда я наполнился морем -Мором стала мне мера моя...

И свои-то мне губы не любы -И убийство на том же корню -И невольно на убыль, на убыльРавноденствие флейты клоню.

7 апреля 1937

***

Как по улицам Киева-ВияИщет мужа не знаю чья жинка,И на щеки ее восковыеНи одна не скатилась слезинка.

Не гадают цыганочки кралям,Не играют в Купеческом скрипки,На Крещатике лошади пали,Пахнут смертью господские Липки,

Уходили с последним трамваемПрямо за город красноармейцы,И шинель прокричала сырая:– Мы вернемся еще – разумейте...

Апрель 1937

***

Я к губам подношу эту зелень -Эту клейкую клятву листов -Эту клятвопреступную землю:Мать подснежников, кленов, дубков.

Погляди, как я крепну и слепну,Подчиняясь смиренным корням,И не слишком ли великолепноОт гремучего парка глазам?

А квакуши, как шарики ртути,Голосами сцепляются в шар,И становятся ветками прутьяИ молочною выдумкой пар.

30 апреля 1937

***

Клейкой клятвой липнут почки,Вот звезда скатилась:Это мать сказала дочке,Чтоб не торопилась.

– Подожди,– шепнула внятноНеба половина,И ответил шелест скатный:– Мне бы только сына...

Стану я совсем другоюЖизнью величаться.Будет зыбка под ногоюЛегкою качаться.

Будет муж прямой и дикийКротким и послушным,Без него, как в черной книге,Страшно в мире душном...

Подмигнув, на полусловеЗапнулась зарница.Старший брат нахмурил брови,Жалится сестрица.

Ветер бархатный крыластыйДует в дудку тоже:Чтобы мальчик был лобастый,На двоих похожий.

Спросит гром своих знакомых:– Вы, грома, видали,Чтобы липу до черемухЗамуж выдавали?

Да из свежих одиночествЛеса – крики пташьи.Свахи-птицы свищут почестьЛьстивую Наташе.

И к губам такие липнутКлятвы, что по честиВ конском топоте погибнутьМчатся очи вместе.

Все ее торопят часто:– Ясная Наташа,Выходи, за наше счастье,За здоровье наше!

2 мая 1937

***

На меня нацелилась груша да черемуха -Силою рассыпчатой бьет меня без промаха.

Кисти вместе с звездами, звезды вместе с кистями,-Что за двоевластье там? В чьем соцветьи истина?

С цвету ли, с размаха ли бьет воздушно-целымиВ воздух убиваемый кистенями белыми.

И двойного запаха сладость неуживчива:Борется и тянется – смешана, обрывчива.

4 мая 1937

<Стихи к H. Штемпель>

1К пустой земле невольно припадая,Неравномерной сладкою походкойОна идет – чуть-чуть опережаяПодругу быструю и юношу-погодка.Ее влечет стесненная свободаОдушевляющего недостатка,И, может статься, ясная догадкаВ ее походке хочет задержаться -О том, что эта вешняя погодаДля нас – праматерь гробового свода,И это будет вечно начинаться.

2Есть женщины сырой земле родные,И каждый шаг их – гулкое рыданье,Сопровождать воскресших и впервыеПриветствовать умерших – их призванье.И ласки требовать от них преступно,И расставаться с ними непосильно.Сегодня – ангел, завтра – червь могильный,А послезавтра только очертанье...Что было поступь – станет недоступно...Цветы бессмертны, небо целокупно,И все, что будет,– только обещанье.

4 мая 1937

Стихотворения разных лет

***

Среди лесов, унылых и заброшенных,Пусть остается хлеб в полях некошеным!Мы ждем гостей незваных и непрошеных,Мы ждем гостей!

Пускай гниют колосья недозрелые!Они придут на нивы пожелтелые,И не сносить нам, честные и смелые,Своих голов!

Они растопчут нивы золотистые,Они разроют кладбища тенистые,Потом развяжет их уста нечистыеКровавый хмель!

Они ворвутся в избы почернелые,Зажгут пожар, хмельные, озверелые...Не остановят их седины старца белые,Ни детский плач!

Среди лесов, унылых и заброшенных,Мы оставляем хлеб в полях некошеным.Мы ждем гостей незваных и непрошеных,Своих детей!

<1906>

***

Тянется лесом дороженька пыльная,Тихо и пусто вокруг,Родина, выплакав слезы обильные,Спит, и во сне, как рабыня бессильная,Ждет неизведанных мук.

Вот задрожали березы плакучиеИ встрепенулися вдруг,Тени легли на дорогу сыпучую:Что-то ползет, надвигается тучею,Что-то наводит испуг...

С гордой осанкою, с лицами сытыми...Ноги торчат в стременах.Серую пыль поднимают копытамиИ колеи оставляют изрытыми...

Все на холеных конях.Нет им конца. Заостренными пикамиВ солнечном свете пестрят.Воздух наполнили песней и криками,И огоньками звериными, дикимиЧерные очи горят...

Прочь! Не тревожьте поддельным веселиемМертвого, рабского сна.Скоро порадуют вас новоселием,Хлебом и солью, крестьянским изделием...Крепче нажать стремена!

Скоро столкнется с звериными силамиДело великой любви!Скоро покроется поле могилами,Синие пики обнимутся с виламиИ обагрятся в крови!

<1906>

***

В непринужденности творящего обменаСуровость Тютчева – с ребячеством Верлэна -Скажите – кто бы мог искусно сочетать,Соединению придав свою печать?А русскому стиху так свойственно величье,Где вешний поцелуй и щебетанье птичье!

<1908>

***

О, красавица Сайма, ты лодку мою колыхала,Колыхала мой челн, челн подвижный, игривый и острый,В водном плеске душа колыбельную негу слыхала,И поодаль стояли пустынные скалы, как сестры.Отовсюду звучала старинная песнь – Калевала:Песнь железа и камня о скорбном порыве титана.И песчаная отмель – добыча вечернего вала,-Как невеста, белела на пурпуре водного стана.Как от пьяного солнца бесшумные падали стрелыИ на дно опускались и тихое дно зажигали,Как с небесного древа клонилось, как плод перезрелый,Слишком яркое солнце и первые звезды мигали,Я причалил и вышел на берег седой и кудрявый;Я не знаю, как долго, не знаю, кому я молился...Неоглядная Сайма струилась потоками лавы,Белый пар над водою тихонько вставал и клубился.

<Ок. 19 апреля 1908, Париж>