Владимир Маяковский - Том 6. Стихотворения, поэмы 1924-1925 Страница 28

[1925]

Жорес*

Ноябрь,   а народ      зажат до жары.Стою   и смотрю долго:на шинах машинных         мимо —            шарыкатаются       в треуголках.Войной обагренные         руки            умыв,и красные         шансы         взвесив,коммерцию           новую         вбили в умы —хотят   спекульнуть на Жоресе*.Покажут рабочим —         смотрите,            и онс великими нашими         тоже.Жорес   настоящий француз.            Пантеон*не станет же      он         тревожить.Готовы   потоки      слезливых фраз.Эскорт,   колесницы —         эффект!Ни с места!      Скажите,         кем из васв окне   пристрелен         Жорес?Теперь   пришли      панихидами выть.Зорче,   рабочий класс!Товарищ Жорес,          не дай убитьсебя   во второй раз.Не даст.   Подняв         знамен мачтовый лес,спаяв   людей      в один         плывущий флот,громовый и живой,         попрежнему               Жореспроходит в Пантеон         по улице Суфло.Он в этих криках,         несущихся вверх,в знаменах,      в шагах,         в горбах«Vivent les Soviets!..         A bas la guerre!..Capitalisme à bas!..»[23]И вот —      взбегает огонь             и горит,и песня   краснеет у рта.И кажется —      снова         в дыму            пушкариидут   к парижским фортам.Спиною      к витринам отжали —            и вотиз книжек        выжались         тени.И снова   71-й год*встает   у страниц в шелестении.Гора   на груди      могла б подняться.Там       гневный окрик орет:«Кто смел сказать,         что мы            в семнадцатомпредали   французский народ?Неправда,        мы с вами,         французские блузники.Забудьте      этот      поклеп дрянной.На всех баррикадах         мы ваши союзники,рабочий Крезо,      и рабочий Рено».

[1925]

Прощание*

Обыкновенно      мы говорим:все дороги         приводят в Рим.Не так   у монпарнасца*.Готов поклясться.И Рем   и Ромул*,      и Ремул и Ромв «Ротонду» придут         или в «Дом»[24].В кафе   идут      по сотням дорог,плывут   по бульварной реке.Вплываю и я:      «Garçon,         un grogamericain»[25]Сначала      слова      и губы         и скулыкафейный гомон сливал.Но вот   пошли      вылупляться из гулаи лепятся      фразой         слова.«Тут   проходил      Маяковский давеча,хромой —        не видали рази?» —«А с кем он шел?» —         «С Николай Николаичем». —«С каким?» —         «Да с великим князем!»«С великим князем?         Будет врать!Он кругл      и лыс,      как ладонь.Чекист он,         послан сюда            взорвать…» —«Кого?» —         «Буа-дю-Булонь*[26].Езжай, мол, Мишка…»         Другой поправил:«Вы врете,         противно слушать!Совсем и не Мишка он,              а Павел.Бывало сядем —           Павлуша! —а тут же   его супруга,         княжна,брюнетка,        лет под тридцать…» —«Чья?         Маяковского?         Он не женат». —«Женат —         и на императрице». —«На ком?      Ее же расстреляли…» —               «И онповерил…         Сделайте милость!Ее ж Маяковский спас            за трильон!Она же ж        омолодилась!»Благоразумный голос:         «Да нет,вы врете —      Маяковский — поэт». —«Ну да, —         вмешалось двое саврасов, —в конце   семнадцатого годав Москве       чекой конфискован Некрасови весь   Маяковскому отдан.Вы думаете —      сам он?         Сбондил до иот —весь стих,        с запятыми,         скраден.Достанет Некрасова         и продает —червонцев по десять         на день».Где вы,   свахи?      Подымись, Агафья*!Предлагается      жених невиданный.Видано ль,          чтоб человекс такою биографией         был бы холости старел невыданный?!Париж,   тебе ль,      столице столетий;к лицу   эмигрантская нудь?Смахни   за ушми         эмигрантские сплетни.Провинция! —      не продохнуть. —Я вышел      в раздумье —         черт его знает!Отплюнулся —         тьфу напасть!Дыра   в ушах      не у всех сквозная —другому   может запасть!Слушайте, читатели,         когда прочтете,что с Черчиллем          Маяковский            дружбу вертитили       что женился я         на кулиджевской* тете,то, покорнейше прошу, —            не верьте.

[1925]