Анатолий Соколов - Русский верлибр. Антология Страница 3

Божий мир

Дума

Отец света – вечность;Сын вечности – сила;Дух силы есть жизнь;Мир жизнью кипит.Везде триединый,Воззвавший все к жизни!Нет века ему,Нет места ему!С величества трона,С престола чудесБожий образ – солнцеК нам с неба глядитИ днем поверяетВсемирную жизнь.В другом месте небаОно отразилось —И месяцем землюВсю ночь сторожит.Тьма, на лоне ночиИ живой прохлады,Все стихии мираСном благословляет.Свет дает нам силу,Возрождает душу.В царстве Божьей воли,В переливах жизни —Нет бессильной смерти,Нет бездушной жизни!

Михаил Лермонтов

(1814—1841)

Песня

Желтый лист о стебель бьется          Перед бурей;Сердце бедное трепещет          Пред несчастьем.

Что за важность, если ветерМой листок одинокойУнесет далеко, далеко;          Пожалеет ли об нем          Ветка сирая;

Зачем грустить молодцу,Если рок судил емуУгаснуть в краю чужом?Пожалеет ли об немКрасна девица?

«Слышу ли голос твой…»

Слышу ли голос твойЗвонкий и ласковый,Как птичка в клетке,Сердце запрыгает;

Встречу ль глаза твоиЛазурно-глубокие,Душа им навстречуИз груди просится,

И как-то весело,И хочется плакать,И так на шею быТебе я кинулся.

Яков Полонский

(1819—1898)

Ночь в горах Шотландии

Спишь ли ты, брат мой?Уж ночь остыла;В холодный,Серебряный блескПотонули вершиныГромадныхСинеющих гор.И тихо, и ясно,И слышно, как с гуломКатится в безднуОторванный камень.И видно, как ходитПод облакамиНа отдаленномГолом утесеДикий козленок.Спишь ли ты, брат мой?Гуще и гущеСтановится цвет полуночного неба,Ярче и ярчеГорят планеты.ГрозноСверкает во мракеМеч Ориона.Встань, брат!Из замкаНевидимой лютниВоздушное пеньеПринес и унес свежий ветер.Встань, брат!Ответный,Пронзительно-резкийЗвук медного рогаТрижды в горах раздавался,И триждыОрлы просыпались на гнездах.

Афанасий Фет

(1820—1892)

«Когда петух…»

Когда петух,Ударив три разаКрылом золотистым,Протяжною песньюВстречает зарюИ ты, человек,Впиваешь последнююСладкую влагуСна на заре,Тогда поэт…Нет! Спи, утомленныйЗаботами дня,Земной страдалец!Ты не поймешь,Зачем я бодрствуюВ таинственном храмеПрохладной ночи.

Чу! Слышу вздохКо мне несетсяС мягкого ложа,Где при серебрянойЛуне белеютМладые ланиты,Покрытые первымШелковым пухом,И где в беспорядкеРассыпаны кудри.А! слышу,слышу, – Тытакже не спишь,

Несчастный влюбленный!Послушай, что нынеЯ слышал ночьюОт чад Сатурна:Они мне велелиВ земных страданьяхИскать исцеленьяУ Вакха. НаполнимСтаканы – и обаЗаснем поутру,Когда другиеПойдут трудиться.

«Я люблю многое, близкое сердцу…»

Я люблю многое, близкое сердцу,Только редко люблю я…Чаще всего мне приятно скользить                                                по заливу

Так – забываясьПод звучную меру весла,Омоченного пеной шипучей,– Да смотреть, много льотъехал И много ль осталось,Да не видать ли зарницы…

Изо всех островков,На которых редко мерцаютОгни рыбаков запоздалых,Мил мне один предпочтительно…Красноглазый кроликЛюбит его;Гордый лебедь каждой весноюС протянутой шеей летает вокругИ садится с размахаНа тихие воды.

Над обрывом утесаРастет, помавая ветвями,Широколиственный дуб.Сколько уж лет тут живет соловей!Он поет по зарям,Да и позднею ночью, когдаМесяц обманчивым светомСеребрит и волны и листья,Он не молкнет, поетВсе громче и громче.

Странные мыслиПриходят тогда мне на ум:Что это – жизнь или сон?Счастлив я или только обманут?Нет ответа…Мелкие волны что-то шепчут с кормою,Весло недвижимо,И на небе ясном высоко сверкает зарница.

«Здравствуй!..»

Здравствуй!Тысячу раз мой привет тебе, ночь!Опять и опять я люблю тебя,Тихая, теплая,Серебром окаймленная!Робко, свечу потушив, подхожу я к окну…Меня не видать, зато сам я все вижу…Дождусь, непременно дождусь:Калитка вздрогнет, растворяясь,Цветы, закачавшись, сильнее запахнут, и долге,Долго при месяце будет мелькать покрывало.

«Ночью как-то вольнее дышать мне…»

Ночью как-то вольнее дышать мне,Как-то просторней…Даже в столице не тесно!Окна растворишь:Тихо и чуткоПлывет прохладительный воздух.А небо? А месяц?О, этот месяц-волшебник!Как будто бы кровлиПокрыты зеркальным стеклом,Шпили и кресты – бриллианты;А там, за луной, небосклон —Чем дальше – светлей и прозрачней.

Смотришь – и дышишь,И слышишь дыханье свое,И бой отдаленных часов,Да крик часового,Да изредка стук колесаИли пение вестника утра.Вместе с зарею и сон налетает                                              на вежды,Светел, как призрак.Голову клонит, – а жаль от окна                                              оторваться!

Нептуну Леверрье

Птицей,Быстро парящей птицей ЗевесаБыть мне судьбою дано всеобъемлющей.Ныне, крылья раскинув над безднойТверди, – ныне над высью яГорной, там, где у ног моихВодыВечно несущие белую пену,Стонут и старый трезубец НептунаВ темных руках повелителя строгого блещет.Нет пределовКверху, и нет пределовКнизу.Здравствуй!На половинном путиК вечности здравствуй, Нептун! Над собоюСлышишь ли шумные крылья и ветер,Спертый нагрудными сизыми перьями?                                                        Здравствуй!

Нет мгновенья покою;Вслед за тобою летящаяФеба стрела, я вижу, стоит,С визгом перья поджавши, в эфире.Ты промчался, пронесся, мелькнул                                                        и сокрылся,А я!Здравствуй, Нептун!Слышишь ли, брат, над собоюШумный полет? – Я принесС жаркой, далекой земли,Трупами тучной,Лавром шумящей,Мой привет тебе: здравствуй, НептунВечно, вечно,Как бы ни мчался ты, брат мой,Крылья мои зашумят, и орлиныйГолос к тебе зазвучит по эфиру:Здравствуй, Нептун!

Мой ангел

Как он прекрасен,Гость-небожитель!Он не состарилсяС первой улыбки моей в колыбели,Когда, играяЗлатыми плодамиПод вечною райскою пальмою,Он указал мнеНа матерь-девуСтрадальца Голгофы – и подлеДвенадцать престолов во славе.Он тот же, всё тот же —Кудрявый, с улыбкой,В одежде блистательно-белой,С любовью во взоре —Мой ангел-хранитель…

Василий Розанов

(1856—1919)

«Счастье в усилии», говорит молодость…»

«Счастье в усилии», говорит молодость.«Счастье в покое», говорит смерть.«Все преодолею», говорит молодость.«Да, но все кончится», говорит смерть.

«Что ты все думаешь о себе…»

«Что ты все думаешь о себе. Ты бы подумал                                                                o людях».– Не хочется.

«Болит душа, болит душа, болит душа…»

Болит душа, болит душа, болит душа…И что делать с этой болью – я не знаю.Но только при боли я и согласен жить,Это есть самое дорогое мне и во мне.

«Я думал, что все бессмертно…»

Я думал, что все бессмертно. И пел песни.Теперь я знаю, что все кончится. И песня умолкла.

«Я пролетал около тем, но не летел на темы…»

Я пролетал около тем, но не летел на темы.Самый полет – вот моя жизнь. Темы – «как во сне».Одна, другая… много… и все забыл. Забуду к могиле.На том свете буду без тем.Бог меня спросит:– Что же ты сделал?– Ничего.

«Есть ли жалость в мире?..»

Есть ли жалость в мире? Красота – да, смысл – да.                                                                          Но жалость?Звезды жалеют ли? Мать – жалеет: и да будет                                                                она выше звезд.

«Как увядающие цветы люди…»