Аркадий Застырец - Белый китель Страница 4

Аэроклуб

Вдоволь дышится – горный озон.Вверх и вдаль – расстояние в кубе.Начинается зимний сезонВ нашем массовом аэроклубе.

Парусина от ветра гудит,С ночи верх отворён тёмно-синий,На морозе алмазно горитФюзеляжа и крыл алюминий.

И Венера стоит, как всегда,Во взрывном ослепительном роде —Не богиня-планета-звезда,Но пробоина в утреннем своде.

А на взлётной в слезах раздаютПоцелуи, цветы и объятья…Я уже несбиваемый, братья,Мне уже ни к чему парашют.

На планёре прохлады фартовойЯ и так до земли долечу…Будто Нестеров с марки почтовой —Хоть какая петля по плечу!

«Даль под небом осенью виднее…»

Даль под небом осенью виднее,Первый снег – и в людях птичья прыть.Чем поздней, тем в мире холоднееИ костры нужнее разводить.

И запасов, кажется, немного —Соли, мёда, масла да крупы…Надобно ли больше у порога,До разбега мёрзнущей тропы?

Всё равно выходим на рассветеПод скалой на север по реке,На зиму пустые выбрав сети.Впроголодь и лучше – налегке!

В голове и на сердце яснееИ отнюдь дорога не длинней —Не успеть сродниться даже с нею…Чем поздней, тем в мире холодней.

Русская кухня

Прибило пух к живородящей,И подорожник из землиВзошёл для ссадины болящей:– Сей миг прилепим, не скули.

Не хмель, пускаемый на пиво,Не тёрн, омела и орех —В России краем прёт крапива,Почти по горло, как на грех.

Но и крапива тут едоюВ нелёгком времени была,И одуванчик с лебедоюДобро питали против зла.

И сок, добытый из берёзы,И с тонкой удочки ухаГолодные смывали слёзы,А сладкий корень лопуха

Лечил, отварен в родниковой,Такой и эдакий недуг,И – слава Богу! – всё по новой:В избе любовь и в поле плуг.

Две улицы

На улице Аптекарскойи улице ФерганскойЖивут себе, не ведаяни горя, ни труда,В необозримых зданияхна высоте гигантскойСчастливые красивыеу чистого пруда…

По улице Аптекарскойсквозь арки виадуковОни летят – не нужен импланёр и парашют —И улицей Ферганскоюдетей своих и внуковВ сады ведут фруктовые,а в детский – не ведут.

Две эти чудо-улицыобильно оцветованы,А плюс – пестро от бабочек,колибри и стрекоз,Идёшь по ним и думаешь:«Наверно заколдованыНечаянные зарослибессонных тубероз…»

Идёшь по ним и думаешь:«Вот странные названия!»Ведь нету на Аптекарскойни клиник, ни аптек,Поскольку на Аптекарскойтелесные терзания,А заодно душевныеосилены навек.

И на Ферганской – нате вам —дороги мчат канатные,В тенях надводных высятсяхоромы тишиныИ рощи по обочинам,и сосны неохватные,Но всё это немыслимовдали от Ферганы.

Неверный сонет

Под утро мой торжественный кошмар,Где призраки встречались, вдруг ударилВ оконное стекло колючим снегом,И я упал, боясь, что разобьёт.

И пробудился, холод ощущаяДрожащим мозгом всех моих костей,И брёл к воде в отчаянной надежде,Что призрака в моём жилище нетИ встретимся мы только за чертою,Светящейся в тумане над рекой,И осенью, не будущей конечно,А той, что дальше утренней звезды,Невидимой из улья городского.

Прилёг опять – согреться и уснуть.

Дом-призрак

Есть утлый дом у поминанья:В том доме лестница скрипит,Страницы книги без названьяСквозняк прихожий шевелит

И шаг за шагом в тёмном светеСвершаешь с тяжестью подъём —Как бы вытягиваешь сети,Где рыба бьёт о смерть хвостом

И проникаешь в жалкой вере,Что это всё ещё не всё,Через незапертые двери,И сквозняком тебя несёт

Туда, туда, где подоконникНе вырван в треск из-под окна,Где мраморный шагает слоникИ в золотой накат стена,

Где стала следствием причинаВ углу, пыли, не под замкомИ старым швейная машинаУкрыта кружевным платком.

После Доджсона

До Доджсона, возможно, не дошло,А нам издалека, из-за заслонкиОтлично видно белое веслоИ кружева рассеяны и тонки,

И там, где он в плену сердитых глаз,Вода стоит с кувшинками и тинойИ никогда обеда тихий часЕго безумной песни лебединой

Не оборвёт, и кроличья нораБезвестности рыдающею тьмоюНе выведет любви из-под пераНи осенью грядущей, ни зимою,

Не выведет любви из-под моста,Не выдюжив морали и проверки,Лишь графикой ожившею с листаСкользнут по водной глади водомерки,

Лишь, тая, воск стечёт под облакаС благопристойной свечки кипариса,И очевидна нам издалекаВ саду над книгой спящая Алиса…

Июльская гамма

Добытчику реликтовых минутФарфора солеварня ляжет ситцем.Сирень и лясы, Сольвейг и фаст-фуд,Мигнув, решаешь долей не делиться.

Дымят в грозу прибрежные костры,И ветер пахнет рисом или мясом,И вьют в разгар электромишурыТайфуны Тарантино с тарантасом.

Такие здесь, когда придёт пораЖары, невыносимой без колодца,В громадном Подмосковье вечера,Что и не то в корнях ещё совьётся.

Япония в Сергах или ПышмеВдруг прорастает сахарными хокку;Три пишем, а четырнадцать в уме —Сонет не умещается за щёку.

Даёшься диву – как мы все сюда?Как в тот сугроб свердловские снежинки,Как серых туч флотилия-гряда —Косым дождём за шкирку и в ботинки…

Кантор святого Фомы

На звук один от Бога отстоит,Но «а» и «о» в гортани так близки,Что если «а» Создатель говорит,То слышат «о» простые рыбаки.

А если «о» исходит от Отца,От слуха «а» не в силах отогнать —Так в соснах заплутавшая овцаЗов пастыря не может не узнать.

Он позовёт – и с миром примирим —На языке не то, что на уме —Во здравии усердный пилигрим,От боли измолившийся во тьме.

– Не отстоит на звук от Бога он, —Мне возразят имеющие слух, —Протяжной нотой, сложенной из двух,Навеки с Богом он соединён.

Alter Ego

В зге нездешних снегопадов —Не Иванов и Петров —Спит Аркадий ВиноградовТих, и холоден, и нов.

Спит во мне не я – понятно? —Ум немалый затаив,Жить намеренный обратно —Вот такой инфинитив.

Спит во мне, как в тёмной нише,Но видать уже теперь:Виноградов лучше, выше…Человек! А я-то – зверь.

Он с того начнёт, конечно,Чем я кончу, истончась,И продлит во тьму неспешноСвета солнечного вязь.

Он меня толчковой правойНавсегда к земле нагнёт,Гиперболой величавойКрылья к небу развернёт,

Без греха и без ошибки,Восхитительный в конце…Видишь белый блик улыбкиНа его моём лице?

Спит пока, Бог весть на сколькоДрёма эта взведена…Мне при нём не роль, а ролькаПеред сценой суждена.

Я – овал и оболочка,Он же – порох и ядро,Виноградов, ять и точка! —Пишет вечное перо.

Окно

Женщина читает у окна,Не видать, письмо там или книгу —Мне видна одна её спина,И стекло, подверженное сдвигу.

За стеклом – отсюда б разглядеть! —Время года делится на пары;Разливая золото и медь,Вспыхивают осени пожары.

Конец ознакомительного фрагмента.