Владимир Высоцкий - Сочинения Страница 46

x x x

Я все вопросы освещу сполна —Дам любопытству удовлетворенье!Да, у меня француженка жена —Но русского она происхожденья.

Нет, у меня сейчас любовниц нет.А будут ли? Пока что не намерен.Не пью примерно около двух лет.Запью ли вновь? Не знаю, не уверен.

Да нет, живу не возле «Сокола»…В Париж пока что не проник.Да что вы все вокруг да около —Да спрашивайте напрямик!

Я все вопросы освещу сполна —Как на духу попу в исповедальне!В блокноты ваши капает слюна —Вопросы будут, видимо, о спальне…

Да, так и есть! Вот густо покраснелИнтервьюер: «Вы изменяли женам?» —Как будто за портьеру подсмотрелИль под кровать залег с магнитофоном.

Да нет, живу не возле «Сокола»…В Париж пока что не проник.Да что вы все вокруг да около —Да спрашивайте напрямик!

Теперь я к основному перейду.Один, стоявший скромно в уголочке,Спросил: "А что имели вы в видуВ такой-то песне и в такой-то строчке?"

Ответ: во мне Эзоп не воскресал,В кармане фиги нет — не суетитесь, —А что имел в виду — то написал, —Вот — вывернул карманы — убедитесь!

Да нет, живу не возле «Сокола»…В Париж пока что не проник.Да что вы все вокруг да около —Да спрашивайте напрямик!

Певец у микрофона

Я весь в свету, доступен всем глазам, —Я приступил к привычной процедуре:Я к микрофону встал как к образам…Нет-нет, сегодня точно — к амбразуре.

И микрофону я не по натру —Да, голос мой любому опостылет, —Уверен, если где-то я совру —Он ложь мою безжалостно усилит.

Бьют лучи от рампы мне под ребра,Светят фонари в лицо недобро,И слепят с боков прожектора,И — жара!.. Жара!.. Жара!

Сегодня я особенно хриплю,Но изменить тональность не рискую, —Ведь если я душою покривлю —Он ни за что не выправит кривую.

Он, бестия, потоньше острия —Слух безотказен, слышит фальшь до йоты, —Ему плевать, что не в ударе я, —Но пусть я верно выпеваю ноты!

Бьют лучи от рампы мне под ребра,Светят фонари в лицо недобро,И слепят с боков прожектора,И — жара!.. Жара!.. Жара!

На шее гибкой этот микрофонСвоей змеиной головою вертит:Лишь только замолчу — ужалит он, —Я должен петь — до одури, до смерти.

Не шевелись, не двигайся, не смей!Я видел жало — ты змея, я знаю!И я — как будто заклинатель змей:Я не пою — я кобру заклинаю!

Бьют лучи от рампы мне под ребра,Светят фонари в лицо недобро,И слепят с боков прожектора,И — жара!.. Жара!.. Жара!

Прожорлив он, и с жадностью птенцаОн изо рта выхватывает звуки,Он в лоб мне влепит девять грамм свинца, —Рук не поднять — гитара вяжет руки!

Опять не будет этому конца!Что есть мой микрофон — кто мне ответит?Теперь он — как лампада у лица,Но я не свят, и микрофон не светит.

Мелодии мои попроще гамм,Но лишь сбиваюсь с искреннего тона —Мне сразу больно хлещет по щекамНедвижимая тень от микрофона.

Бьют лучи от рампы мне под ребра,Светят фонари в лицо недобро,И слепят с боков прожектора,И — жара!.. Жара!

Песня микрофона

Я оглох от ударов ладоней,Я ослеп от улыбок певиц, —Сколько лет я страдал от симфоний,Потакал подражателям птиц!

Сквозь меня многократно просеясь,Чистый звук в ваши души летел.Стоп! Вот — тот, на кого я надеюсь.Для кого я все муки стерпел.

Сколько раз в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл — шею спиливал, —А я усиливал,усиливал,усиливал…

На «низах» его голос утробен,На «верхах» он подобен ножу, —Он покажет, на что он способен, —Но и я кое-что покажу!

Он поет задыхаясь, с натугой —Он устал, как солдат на плацу, —Я тянусь своей шеей упругойК золотому от пота лицу.

Сколько раз в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл — шею спиливал, —А я усиливал,усиливал,усиливал…

Только вдруг: "Человече, опомнись, —Что поешь?! Отдохни — ты устал.Эта — патока, сладкая помесь!Зал, скажи, чтобы он перестал!.."

Все напрасно — чудес не бывает, —Я качаюсь, я еле стою, —Он бальзамом мне горечь вливаетВ микрофонную глотку мою.

Сколько раз в меня шептали про луну,Кто-то весело орал про тишину,На пиле один играл — шею спиливал, —А я усиливал,усиливал,усиливал…

В чем угодно меня обвините —Только против себя не пойдешь:По профессии я — усилитель, —Я страдал — но усиливал ложь.

Застонал я — динамики взвыли, —Он сдавил мое горло рукой…Отвернули меня, умертвили —Заменили меня на другой.

Тот, другой, — он все стерпит и примет, —Он навинчен на шею мою.Нас всегда заменяют другими,Чтобы мы не мешали вранью.

…Мы в чехле очень тесно лежали —Я, штатив и другой микрофон, —И они мне, смеясь, рассказали,Как он рад был, что я заменен.

Песня из радиоспектакля «Зеленый фургон»

Нет друга, но смогу лиНе вспоминать его —Он спас меня от пулиИ много от чего, —

Ведь если станет плохоС душой иль с головой,То он в мгновенье окаОкажется со мной.

И где бы он не был, куда б не уехал, —Как прежде, в бою, и а огне, и в дыму,Я знаю, что он мне желает успеха,Я тоже успеха желаю ему.

x x x

«Не бросать!», «Не топтать!» —Это модно понять,Или, там, «Не сорить!», —Это что говорить…

«Без звонка не входить!» —Хорошо, так и быть.Я нормальные «не»Уважаю вполне.

Но когда это — неПриносить-распивать,Это «не» — не по мне,Не могу принимать.

Вот мы делаем видЗа проклятым «козлом»:Друг костяшкой стучит,Мол, играем — не пьем.

А красиво ль — втроемРазливать под столом!..А что — лучше втроемЛезть с буылкою в дом?

Ну а дома жена —Не стоит на ногах, —И не знает онаО подкожных деньгах.

Если с ночи — "Молчи,Не шуми, не греми,Не кричи, не стучи,Пригляди за детьми…"

Где же тут пировать:По стакану — и в путь!А начнешь шуровать —Разобьешь что-нибудь.

И соседка опять«Алкоголик!» — орет.А начнешь возражать —Участковый придет.

Он, пострел, все успел —Вон составится акт:Нецензурно, мол, пел,Так и так, так и так.

Съел кастрюлю с гусем,У соседки лег спать,И еще — то да се…Набежит суток пять!

Так и может все быть,Если расшифроватьЭто «Не приносить!»,Это «Не распивать!»

«Не бросать!», «Не топтать!» —Это модно понять…И еще надо вскрытьСмысл слов «Не курить!»…

Я встаю ровно в шесть(Это надо учесть),До без четверти пятьУ станка мне стоять.

Засосу я кваскуИногда в перерыв,И обратно — к станку,Даже не покурив.

И точу я в тоскеШпинделя да фрезы,Ну а на языке —Вкус соленой слезы.

Покурить, например?Но — нельзя прерывать,И мелькает в умеМоя бедная «мать».

Дома я свежий лукНа закуску крошу,Забываюсь — и вслухЭто произношу.

И глядит мне сосед —И его ребятня —Укоризненно вслед,Осуждая меня.

Милицейский протокол

Считай по-нашему, мы выпили не много, —Не вру, ей-бога, — скажи, Серега!И если б водку гнать не из опилок,То че б нам было с пяти бутылок!

…Вторую пили близ прилавка в закуточке, —Но это были еще цветочки, —Потом — в скверу, где детские грибочки,Потом — не помню, — дошел до точки.

Я пил из горлышка, с устатку и не евши,Но — как стекло был, — остекленевший.А уж когда коляска подкатила,Тогда в нас было — семьсот на рыло!

Мы, правда, третьего насильно затащили, —Ну, тут промашка — переборщили.А что очки товарищу разбили —Так то портвейном усугубили.

Товарищ первый нам сказал, что, мол, уймитесь,Что — не буяньте, что — разойдитесь.На «разойтись» я тут же согласился —И разошелся, — и расходился!

Но если я кого ругал — карайте строго!Но это вряд ли, — скажи, Серега!А что упал — так то от помутненья,Орал не с горя — от отупенья.

…Теперь позвольте пару слов без протокола.Чему нас учит семья и школа?Что жизнь сама таких накажет строго.Тут мы согласны, — скажи, Серега!

Вот он проснется утром — протрезвеет — скажет:Пусть жизнь осудит, пусть жизнь накажет!Так отпустите — вам же легче будет:Чего возиться, раз жизнь осудит!

Вы не глядите, что Сережа все кивает, —Он соображает, все понимает!А что молчит — так это от волненья,От осознанья и просветленья.

Не запирайте, люди, — плачут дома детки, —Ему же — в Химки, а мне — в Медведки!..Да, все равно: автобусы не ходят,Метро закрыто, в такси не содят.

Приятно все-таки, что нас здесь уважают:Гляди — подвозят, гляди — сажают!Разбудит утром не петух, прокукарекав, —Сержант подымет — как человеков!

Нас чуть не с музыкой проводят, как проспимся.Я рупь заначил, — опохмелимся!И все же, брат, трудна у нас дорога!Эх, бедолага! Ну спи, Серега!

Песня конченого человека