Михаил Яснов - Пылая страстью к Даме. Любовная лирика французских поэтов Страница 6

Амуретта

Вы слышите, все громче воет вьюга.Прогоним холод, милая подруга:Не стариковски, ежась над огнем, —С любовной битвы вечер свой начнем.На этом ложе будет место бою!Скорей обвейте шею мне рукоюИ дайте в губы вас поцеловать.Забудем все, что вам внушала мать.Стыдливый стан я обниму сначала.Зачем вы причесались, как для бала?В часы любви причесок не терплю,Я ваши косы мигом растреплю.Но что же вы? Приблизьте щечку смело!У вас ушко, я вижу, покраснело.О, не стыдитесь и не прячьте глаз —Иль нежным словом так смутил я вас?Нет, вам смешно, не хмурьтесь так сурово!Я лишь сказал – не вижу в том дурного! —Что руку вам я положу на грудь.Вы разрешите ей туда скользнуть?О, вам играть угодно в добродетель!Затейница! Амур мне в том свидетель:Вам легче губы на замок замкнуть,Чем о любви молить кого-нибудь,Парис отлично разгадал Елену:Из вас любая радуется плену,Иная беззаветно влюблена,Но похищеньем бредит и она.Так испытаем силу – что вы, что вы!Упали навзничь, умереть готовы!О, как я рад, – не поцелуй я вас,Вы б надо мной смеялись в этот час,Одна оставшись у себя в постели.Свершилось то, чего вы так хотели!Мы повторим, и дай нам бог всегдаТак согреваться в лучшие года.

«Кассандра и Мари, пора расстаться с вами!..»

Кассандра и Мари, пора расстаться с вами!Красавицы, мой срок я отслужил для вас.Одна жива, другой был дан лишь краткий час —Оплакана землей, любима небесами.

В апреле жизни, пьян любовными мечтами,Я сердце отдал вам, но горд был ваш отказ.Я горестной мольбой вам докучал не раз,Но Парка ткет мой век небрежными перстами.Под осень дней моих, еще не исцелен,Рожденный влюбчивым, я, как весной, влюблен,И жизнь моя течет в печали неизменной.

И хоть давно пора мне сбросить панцирь мой,Амур меня бичом, как прежде, гонит в бой —Брать гордый Илион, чтоб овладеть Еленой.

Этьен де ла Боэси (1530–1563)

«Сегодня солнце вновь струило жгучий зной…»

Сегодня солнце вновь струило жгучий зной,Густой, как локоны Цереры плодородной;Теперь оно зашло, повеял ветр холодный,И снова Маргерит пойдет бродить со мной.

Мы не спеша идем тропинкою лесной,И светит нам любовь звездою путеводной;Когда прискучит сень дубравы благородной, —Нас поджидает луг и плеск воды речной.

И мы любуемся равниною просторнойВдали от города, от суеты придворной —О нелюдимый край, о сладостный Медок!

Здесь хорошо душе, и взору здесь приятно, —Ты на краю земли, и дорог нам стократно:Здесь наш злосчастный век, как страшный сон, далек.

«Прости, Амур, – прости – к тебе моя мольба…»

Прости, Амур, – прости – к тебе моя мольба,Тебе посвящены мои душа и тело,Любой мой промысел, мое любое дело, —Но было нелегко во мне найти раба.

О, сколь изменчива коварная судьба!С тобою, о Амур, я бился неумело,Смеялся над тобой – но сердце ослабело;Я сдался, я пленен – и кончена борьба.

Ты упрекнуть меня за этот бой не вправе,Сраженье долгое – к твоей же вящей славе,И то, что лишь теперь тебе хвалу пою,

Поверь мне, на тебя не бросит малой тени:Презрен, кто упадет без боя на колени,Победа радостна лишь в подлинном бою.

«Я преданность твою и верность сердца знаю…»

«Я преданность твою и верность сердца знаю;Не уставай любить и верь, что в смертный час,Доколе не сомкну навек угасших глаз,Все буду о тебе я помнить, умирая.

В свидетели себе я Бога призываю,Чья молния разит, чей благостный приказПорядок зим и лет установил для нас,Кружение времен извечно повторяя,Чей разум выверил размерный ход планет,Лампад в Его дом, кем держится весь светОт купола небес до полюса земного». —

Так дама мне клялась – угодно было ейСтоль многословной быть по доброте своей,А мне хватило бы единственного слова.

Сонет («Я встретился с ее горящим чудно взором…»)

Я встретился с ее горящим чудно взором.Кто безнаказанно глядит в лицо богам?Ошеломленный, я стою, не зная сам,Не буду ли сожжен его лучей напором.

Так путник в час ночной, под огненным узоромЛетящей молнии, взирает к небесамИ видит, весь дрожа, как громовержец там,Разгневанный, грозит Перуном легкоперым.

Скажи мне, госпожа, в твоих глазах горитНе бога ли любви ужасный взор, что скрытВсегда повязкою? В тот день, вовеки чтимый,

Единственно, что я себе представить мог,Так это то, что вдруг Любви жестокий богВ меня метнул стрелу и взор неумолимый.

Жан Антуан де Баиф (1532–1589)

«Когда в давно минувшие века…»

Когда в давно минувшие векаСплошным клубком лежало мирозданье,Любовь, не ты ли первой, по преданью,Взлетела и отторглась от клубка?

Ты принялась, искусна и ловка,За труд размеренного созиданья,И всем предметам ясность очертаньяДала твоя спокойная рука.

Но если правда, что одна лишь тыСумела размотать клубок вражды,И если дружбу ты изобрела,

То где же доброта твоя была,Когда в моей душе плелся клубокДруг друга раздирающих тревог?

«О, сладкая, манящая картина!..»

О, сладкая, манящая картина!На поле боя сладостных ночейМоя душа сливается с твоейИ тело с телом слиты воедино.

Как жизнь сладка и как сладка кончина!Душа, пьяна от сладостных затей,В тебя вселиться жаждет поскорей —То вверх, то вниз несет меня пучина.

Сколь щедро мы, Мелина, силы тратим!Я весь в тебе, я взят тобой всецело.Тобой владея, продолжаю путь —

Мной овладев, меня мертвишь объятьем.Но губ твоих и ласки их умелойДостаточно, чтоб силы мне вернуть.

«Один, веля вещать отечественной сцене…»

Один, веля вещать отечественной сцене,Мечтает лоб увить трагическим плющом,Другой поет, к венцу лавровому влеком,Монарху о войне в потоках песнопений.

Народа ль, королей искать не стану мнений.Увенчан быть хочу за стих одним венцом:Франсине угодив, войну пресечь концом —Войну моей любви с ордой ее сомнений.Когда б, меня любя, она про эти строкиХоть слово молвила, верша свой суд высокий,Я б из певцов любви счастливым самым стал.

А если б снизошла и ручкою атласнойВоздела мне на лоб мирт празднично-прекрасный,Я лбом от радости б до самых звезд достал.

«В поцелуе ли вся замрешь ты…»

В поцелуе ли вся замрешь тыИль даришь тыТо, что лучше, дороже вдвойне,Когда губы ты приближаешьИ взвиваешьБлаговонья навстречу мне?

Непричастный больше тревогам,Станет богом,Кто отведал амброзию ту.Кто коснулся небесного хлеба,Прямо в небоТот ушел за земную черту.

Госпожа! Не мани святыней,Раз богинейТы не сделаешься со мной.Не хочу я за облакамиБыть с богами,Если там я не буду с тобой!

«Киприды сладостной лампада золотая…»

Киприды сладостной лампада золотая,О Геспер, в сумраке вечернем вырастая,Ты превосходишь все, и близок в вышинеЛучистый твой огонь не звездам, а луне.Приветствую тебя. Веди тропой ночноюМеня к моей любви и замени собоюЛуну зашедшую. Не на грабеж иду,Ночного путника в испуг не приведу,Но я люблю, люблю! И тут ли нет заслуги —Помочь влюбленному, чтоб он пришел к подруге?

Розы

Природа, как нам не вздыхать?Краса цветов почти мгновенна!Едва взглянуть успеем, – хвать, —Твой дар похищен неизменно.Покуда длится день, живутИ розы – век свой. Что ж осталось?Едва лишь юность показалась,А старость ждет уж, тут как тут.И та, чье утренней звездойПриветно встречено рожденье,Звезде вечерней, прежней, той,Свое откроет постаренье.Одно лишь благо сохранятЦветы, погибшие так рано:Вновь расцветут благоуханно,Жизнь обновленную продлят.Сорви, девица, розу ты,Пока она юна в цветенье,И помни: ждет ведь постаренье,Увянут и твои черты.

Воклен де ла Френе (1536–1606)