Хуан Хименес - Вечные мгновения Страница 7

Перевод А. Гелескула

Простое искусство (1909)

Деревенские стихи (1910–1911)

Лабиринт (1910–1911)

Печаль (1910–1911)

Всеобщие стихи (1911)

41. Конец осени

Это дерево с ветхой листвоюстало солнечным шаром литым, —это дерево скорбное сталосклепом мертвенным… и золотым.

Приготовилось к смерти спокойно,примирилось уже, что мертво…Два томительных месяца мукипозлатили страданья его.

Перевод П. Грушко

42. Предвесеннее

Капли над водою…

По речным затонамкамыши пригнулок берегам зеленым.Как дохнуло горькополе молодое!

Капли над водою…

О челнок мой утлый —в беспросветном мире,как надежда, смутный!Над рекой седою —сердце сиротою!..

Капли над водою…

Перевод А. Гелескула

43. Конечный путь

…И я уйду. А птица будет петькак пела,и будет сад, и дерево в саду,и мой колодец белый.

На склоне дня, прозрачен и спокоен,замрет закат, и вспомнят про меняколокола окрестных колоколен.

С годами будет улица иной;кого любил я, тех уже не станет,и в сад мой за беленою стеной,тоскуя, только тень моя заглянет…

И я уйду; один — без никого,без вечеров, без утренней капелии белого колодца моего…А птицы будут петь и петь, как пели.

Перевод А. Гелескула

44

Я погрузился в рощу.Как роща благоухала!Благоухала — непостижимо!

Я погрузился в речку.Как она убегала!Как убегала — непостижимо!

Перевод Н. Горской

45. К Антонио Мачадо[20]

Как в зеркало, в дружбуглядят наши души…А на закате стало небоеще спокойней и бездонней.Сегодня вечером повсюдутебя я чувствую, Антонио.

А этот Аполлонов вечер,он пахнет музыкой и раем,и наши лиры мотылькамив закатном пламени сгорают.Ах, наши лиры на закате,где струны — огненные струи!Не к ним ли завтра эти розыприльнут бессмертным поцелуем?

А ты — в дали, где солнце тонет, —ты помнишь обо мне, Антонио?

Перевод С. Гончаренко

46

На потолке вагона размытый блик — светает?Заплаканные окна туманятся белесо…Смыкаются разрывы — и снова пролетаютприльнувшие друг к другу потемки и утесы.

Селенья пеленою окутаны, как снами,которыми забылись сырые луговины;несокрушимы скалы, встающие над нами,в тумане — или в небе? — пропав до половины.

Без остановки мимо… За изморосью хмуройв мутнеющем оконце бегущего вагонамелькнет полунагая прекрасная фигура:— Прощай!— Прощай!Лишь капли бормочут монотонно.

Перевод Б. Дубина

47

Беспокойные тучи сочатся зарею —утро? вечер? Бесцельно кружат в отдаленьекрылья сумрачных мельниц за дымкой сырою,на унылом ветру расплываясь, как тени.

Полупрозрачны и безмятежны долины,и туманны отары на склонах белесых.Грубо выведен чернью на кромке карминной,мирно дремлет пастух, опираясь на посох.

Бурый камень селений; погост на взгорье —и ни веки зеленой, ни розы, ни птицы!Трудно брезжит рассвет в нелюдимом просторе,где на брошенной пашне бурьян золотится.

Перевод Б. Дубина

48

Les fôrets futures se balancent

imperceptiblement aux fôrets vivantes

Омыла нам сердца тенистая вода,и пахнет розами ручей среди малины.А в небе на ветру колышется звезда,льют нежный аромат нездешние долины.

Уже царит луна над отсветами дня.В небесной ясности коза стоит на круче,одна среди цветов, и падает, звеня,капель бубенчика протяжно и плакуче.

Любовь так молода! Еще душа нежна,как цвет на миндале, как стебель майорана,еще блаженно спят под сердцем семенагрядущих горестей, посеянных так рано!

Перевод А. Гелескула

49

(… Черепицы

в дожде

и в цветах.

Х. Р. Х.)

Бродят души цветов под вечерним дождем.О ростки желтоцвета по кровельным скатам,вы опять отогрели заброшенный домнездоровым и стойким своим ароматом!

Он как голос, который заплакать готов,или сказка лесная, с лачугой в низине,где невеселы краски, и много цветов,и большие глаза нелюдимы и сини…

Привкус горя навек с этим запахом слити возник в незапамятно-давние годы…Крыша пахнет цветами, а сердце болит,словно эти цветы — его желтые всходы.

Перевод А. Гелескула

50. Поэту

Да сотворим имена.

Нам недолгая жизнь дана.Жизнь вещей — и та коротка.Остаются навеки одни имена:не любовь — о любви строка,не цветок — названье цветка.

У любви и цветкажизнь — бессмертье, когда им даны имена.Да сотворим имена.

Перевод В. Андреева

Истории (1909–1912)

Воскресные дни (1911–1912)

Сердце в руке (1911–1912)

Затишье (1911–1912)

Задумчивое лицо (1911–1912)

51

Русло, ширясь, пустеет от отлива к отливу.Все мрачней и невзрачней топкий берег низовья.Под мостом вороненым беглый луч торопливоразрывает завесу, набухшую кровью.

Кромка моря! Как будто алмазная льдииав глубь заката дрейфует… Пакетбот запоздалыйбросил якорь в лимане и застыл лебединов полированном небе холоднее металла.

Стали запахом дали. В обмелевшей низине —тростниковые крылья. И, как тусклую ризу,солнце ткет — умирая, словно лист на осине, —световые прожилки по кровавому бризу.

Перевод А. Гелескула

52

О эта девушка в раме!С какой на меня тоскоюглядит она вечерами,заслушавшись их покоя!..

…Сияя такой родноюзвездою пути земного!…Судьбою, забытой мною,из мира сойдя иного!

Меняется все, что было,И жалкая скоротечность,что мучила и манила,рассеивается… Вечность,девический образ милый!

Перевод Б. Дубина

53. Пиренеи

Подъезжаешь к Испании. Стелются тени.Солнце замерло, стоя с вершинами вровень.Мир открыт. Очертанья французских селений —как бледнеющий фон в пятнах шиферных кровель.

Звон сальентских[23] курантов плывет над округой.Воскресенье. По рощицам ветер резвится.Все прозрачнее небо. Дыхание югавсе хмельней. Все отчетливей волны пшеницы.

Доцветающий лог безмятежен и ласков,и коровы мычат, разбредаясь низиной.В самом сердце звучит перекличка подпасков…Снова родина гибель отводит от сына.

Тишь, безлюдье, блаженство. Омытые долыв колокольцах, как небо в затепленных звездах.Тишь, блаженство, безлюдье. Лишь нотой веселойбубенцам и ручью откликается воздух.

Перевод Б. Дубина

54. Деревенский праздник

Луч в радужной аркаде запутался, играя,и отсвет зелен, розов, янтарен, фиолетов;бежит вода из чаши и ниспадает с краявисячими садами несчетных самоцветов.

Осыпал клест округу руладою чеканной,простившись со своею серебряною клеткой.Пронизанная солнцем, дрожит струя фонтана,мерцая то багряной, то золотой расцветкой.

…Долина задремала. Одиннадцать. Ни тени.Бьет колокол, и небо изранено стрижами.И под волшебной синью толпятся сновиденья,на немудреный праздник сходясь в безлюдном храме.

Перевод Б. Дубина