Юлия Друнина - Стихотворения (1970–1980) Страница 7

1973

В ШУШЕНСКОМ

В ДОМЕ ЗЫРЯНОВЫХ

Я навек поняла отныне,Стало в Шушенском ясно мне:Людям надобно со святынейОставаться наедине.

Помолчать, грохот сердца слыша,Не умом, а душой понять:Здесь Он жил, вот под этой крышей,Эта койка — его кровать.

Здесь невесте писал про Шушу,Здесь морщинки легли у рта…Я хочу тишину послушать,А при людях она не та.

И когда все уйдут отсюдаИ затихнет людской прибой,Я немного одна побуду,Я побуду, Ильич, с тобой…

«И вижу я внутренним взором…»

И вижу яВнутренним взоромЦерковную узкую дверь.Мне жаль этой церкви,КоторойНет в Шушенском больше теперь.

Двух ссыльныхВ той церкви венчали —Давно это было,Давно.Царапались мыши,СтучалиКедровые лапыВ окно.

И вижу яВнутренним зреньем,Как пристально,Из-под очков,В потрепанной рясеСвященникВзирает на еретиков —

Веселых,Не верящих в бога,Бунтующих против царя!…Так пусто,Темно и убого,Так холодноУ алтаря.

Мигают оплывшие свечи,Свисает с иконы паук.МерцаниеМедных колечек,Застенчивость девичьих рук…

Я многоБродила по свету,Все, может быть,Только затем,Чтоб встретить на СевереЭтуПеснь песен,Поэму поэм.

И все-такиВстречи не будет —Ту церковь сожгли,Говорят…Чего не придумают люди —Не ведают, знать,Что творят…

За лесомТуманятся горы,СинеетСаянский хребет.Вхожу я в ту церковь,КоторойВ сегодняшнем ШушенскомНет…

«А такое и вправду было…»

А такоеИ вправду было,Хоть и верится мнеС трудом:Кто-то началСо страшной силойУкрашать этот бедный дом.

«Что, мол,Нам экскурсанты скажут?Все должно бытьНа высоте!»И повесили люстру дажеРасторопные люди те.

И портьеры(Что подороже!)Стали здесь«Создавать уют»,И слоны из пластмассы —Боже! —Протоптали дорожку тут.

И центральное отопленьеПровели за рекордный срок —«Как, простите,Товарищ ЛенинВ ссылкеЖить без комфорта мог?..»

ШтукатурилиВ доме бревна,У крыльцаРазвели цветник…И тогда,Оскорбившись кровно,ПравдаСвой отвернула лик.

Стало в домеФальшивым что-то,Сразу свой потеряло вес…Годы шли,Как на приступ роты —Соскребали мыПозолоту,БутафорскийСнимали блеск.

Нынче в доме,Где ссыльный ЛенинПрожил несколькоДолгих лет,Нет центрального отопления,И сверкающей люстры нет.

Пахнут бревнаСмолою снова,Никаких нетНа окнах штор…Запах времени!Дух былого!Как волнует онДо сих пор…

Нас избаПривечает скромно,Ветры времениВ ней сквозят.Так мала она!Так огромна —Даже в сердцеВместить нельзя.

1973

ИЗ СИЦИЛИЙСКОЙ ТЕТРАДИ

ТЕРРОМОТО — ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ

Я это слово грозное вчераВ «Паэзе сера» встретила впервые —Я, женщина, которую «сестра»Звала Россия в годы фронтовые.Я дочь войны, я крови не боюсь —Веками кровью умывалась Русь…Сицилия! Тревожные кострыИ беженцев измученные лица.Стон раненых… И сердце медсестрыВо мне больнее начинает биться.Стон раненых. Он всем понятен сразу,Все стонут на едином языке —В горах Сицилии, в горах Кавказа,С винтовкой иль с мотыгою в руке.Сицилия! Прекрасен и суровТвой лик, преображенный терромото.А в небе — шпаги двух прожекторов,А на земле — карабинеров роты.Как на войне… И нет лимонных рощ,И гаснет южное великолепье.И кажется, что наш, расейский, дождьПо кактусам и мандаринам лепит…

«Опять приснилось мне Кастельветрано…»

Опять приснилось мне Кастельветрано…Пишу, читаю ли, сижу ль в кино,Болит во мне Сицилия, как рана,Которой затянуться не дано.

Ознобными туманами повиты,Сединами снегов убелены,Руины скорбной Санта-Маргериты,Дымясь, мои заполонили сны.

И снова пальм полузамерзших гривыНа леденящем мечутся ветру.Оборваны последние оливы —Что будут есть детишки поутру?..

Вот Санта-Нинфа. Под открытым небомЗдесь городок отчаянья возник.И вдруг сюда с палатками и хлебомВорвался наш, советский, грузовик.

За ним — другой. Через минуту — третий.Влетели, как архангелы, трубя.Кричали женщины, плясали дети,Меня за полу шубы теребя.

«Твой самолет к нам прилетел в Палермо!» —Твердили люди, слезы не тая.А я? Я тоже плакала, наверно…О, Русия, о, Русия моя!

Палатки расправляли торопливоНад лагерем упругие крыла.Делили хлеб. И я была счастлива,Как никогда, быть может, не была…

«Что же это за наважденье…»

Что же это за наважденье:Мало памяти фронта мне?Терромото — землетрясеньеВижу каждую ночь во сне!

Снова горы, тумана вата,Визг резины да ветра свист.За баранкою вы — сенатор,Сын Сицилии, коммунист.

«Коммунисты — на терромото!» —Этот лозунг гремел везде.…Нереальное было что-тоВ краткой встрече, в ночной езде.

Будто вновь, сквозь тумана вату,По дорожке по фронтовой,Я на «виллисе» мчусь с комбатомК раскаленной передовой…

1973

«Я принесла домой с фронтов России…»

Я принесла домой с фронтов РоссииВеселое презрение к тряпью —Как норковую шубку, я носилаШинельку обгоревшую свою.

Пусть на локтях топорщились заплаты,Пусть сапоги протерлись — не беда!Такой нарядной и такой богатойЯ позже не бывала никогда…

1973

ИЗ ФРОНТОВОГО ДНЕВНИКА

«Четверть роты уже скосило…»

Четверть роты уже скосило…Распростертая на снегу,Плачет девочка от бессилья,Задыхается: «Не могу!»

Тяжеленный попался малый,Сил тащить его больше нет…(Санитарочке той усталойВосемнадцать сровнялось лет.)

Отлежишься. Обдует ветром.Станет легче дышать чуть-чуть.Сантиметр за сантиметромТы продолжишь свой крестный путь.

Между жизнью и смертью грани —До чего же хрупки они…Так приди же, солдат, в сознанье,На сестренку хоть раз взгляни!

Если вас не найдут снаряды,Не добьет диверсанта нож,Ты получишь, сестра, награду —Человека опять спасешь.

Он вернется из лазарета,Снова ты обманула смерть,И одно лишь сознанье этоВсю-то жизнь тебя будет греть.

«Тот осколок, ржавый и щербатый…»

Тот осколок, ржавый и щербатый,Мне прислала, как повестку, смерть.Только б дотащили до санбата,Не терять сознание, не сметь!

А с носилок свешивались косы —Для чего их, дура, берегла!..Вот багровый дождь ударил косо,Подступила, затопила мгла.

Ничего. Мне только девятнадцать.Я еще не кончила войну.Мне еще к победе пробиватьсяСквозь снегов и марли белизну.

«Дотянул, хоть его подбили…»