Достославная трагедия о королеве Корнуолла в замке Тинтагиль земли Лионесс - Томас Гарди Страница 7

Прислушайся к нему!

Ревнивый взор пронзит твой плащ — пронзил бы,

Будь Марк трезвей, — что ждет меня тогда?

Разумней уступить тебя жене

И отослать. Что я еще могу?

В глазах народа все права — за нею,

А я — никто. Ты ей принадлежишь!

(Отворачиваясь и говоря про себя.)

Да, он принадлежит другой Изольде!

И я сама в нем заронила мысль

Сыскать ее! — зачем-то сострадая

Далекой соименнице моей!

(Беззвучно рыдает.)

ХОР: СТАРУХИ

Та, чьи руки белы,

Навлекла беду опять.

Воскресить хотела

Страсть, что охладела!.

С милым жить в ладу опять,

Слаще нет удела!

ХОР: СТАРИКИ И СТАРУХИ

Даме далекой

Верен остался он.

Слово упрека

Язвит жестоко!

Жене в любви клялся он,

Да что в том проку!

Брангвейна уходит.

СЦЕНА XVIII

ТРИСТРАМ, КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА, БРАНГВЕЙНА И ХОР.

БРАНГВЕЙНА молчит; спустя несколько минут КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА оборачивается и вопросительно смотрит на нее.

БРАНГВЕЙНА:

Бретонской чужестранке стало лучше.

КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА: (надменно)

Пусть отдохнет.

(горько)

                 Да, да, ее звала я

В письме. Отдайте ей мою постель:

Я лягу на полу!

(БРАНГВЕЙНА уходит.)

ТРИСТРАМ:

                     Лишь в озлобленье,

Любимая, ты молвишь это слово!

На галерею незамеченными поднимаются КОРОЛЬ МАРК и СЭР АНДРЕТ.

СЦЕНА XIX

КОРОЛЬ МАРК И СЭР АНДРЕТ (наверху); КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА, ТРИСТРАМ И ХОР.

СЭР АНДРЕТ: (КОРОЛЮ МАРКУ)

Ну, вот они. Проклятье, это он —

Старик-арфист, кого я заподозрил,

Но враз забыл, пока не повстречал

Под стенами жену его в слезах.

Она и выболтала об интриге,

Пока вы осушали пенный кубок,

Не чуя зла!

ТРИСТРАМ:

                     Владычица моя,

Утешься, вспомни о Веселой Страже!

(Подходит к ней.)

КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА: (отпрянув назад)

Нет, ласк довольно! Если ж так случится,

Что эти встречи скажутся на мне,

(Ты ведаешь, о чем я говорю),

Я, может быть, не проживу и года,

О чем готова помолиться.

КОРОЛЬ МАРК: (наверху)

                                   Верно!

Опять милуются, как голубки!

А я-то ждал, что явится преградой

Его отъезд и бремя новых уз!

СЭР АНДРЕТ:

И впрямь так следует из их речей,

Коль суть постигли мы.

ТРИСТРАМ:

                               О Королева,

Прочь тучу прогони и воссияй;

Пусть пылкая душа и голос нежный

Былою музыкой звучат опять:

Мы выстоим и ныне!

(Входит ПРИСЛУЖНИЦА с письмом.)

                                 Кто еще?

СЦЕНА XX

КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА, ТРИСТРАМ, ПРИСЛУЖНИЦА, КОРОЛЬ МАРК, СЭР АНДРЕТ И ХОР.

ПРИСЛУЖНИЦА: (смиренно)

Письмо, мне вверенное, Марк-король

Артуру шлет, Верховному Владыке.

Презрев опасность, я себе сказала:

«Все, что смогу я сделать для Тристрама,

Я сделаю!» И я сняла печать.

(Мне способ указал приятель-клерк).

Марк пишет в нем, что недругом заклятым

Тристрама числит и готовит месть:

Пронзит три раза плоть и вырвет сердце,

Лишь случай выдастся.

КОРОЛЬ МАРК спускается с галереи и останавливается в глубине зала; СЭР АНДРЕТ остается наверху.

КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА: (к ТРИСТРАМУ, с тревогой)

Угрозы Марка сердце мне тревожат,

И тает горечь от твоих обид

И небреженья! О Тристрам, спасайся,

Не думай обо мне!

ТРИСТРАМ:

                              Тебя — забыть?

(тихо)

Скорей подсолнух позабудет солнце!

(к ПРИСЛУЖНИЦЕ)

Закрой лицо, девица, и ступай;

Вновь запечатай свиток, — я не стану

Читать, — и отошли.

(ПРИСЛУЖНИЦА уходит.)

СЦЕНА XXI

КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА, ТРИСТРАМ, КОРОЛЬ МАРК, СЭР АНДРЕТ И ХОР.

ТРИСТРАМ:

                          Да, Марк был пьян,

Когда писал. Попировал он всласть;

Теперь же, верно, выехал со свитой,

Чтоб ввечеру вернуться на покой.

КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА:

Кто знает…

(прижимаясь теснее)

                Мне тревожно, мой Тристрам;

Но мне тебя не пережить, любимый!

ТРИСТРАМ:

И мне — тебя. Все стихло, мы — одни;

Я, вновь вернувшись к роли менестреля,

Спою тебе, а после удалюсь

Ждать новой встречи, более отрадной.

Я мог бы спеть насмешливый куплет

О Короле: ту песню, что сложил

Сэр Динадан. Король был вне себя.

КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА:

Нет, милый, скорбь тебе пристала больше.

Грустны, грустны мы; нам ли насмехаться?

Тьма угрожает поглотить и нас

С тираном заодно! Спой о любви.

(ТРИСТРАМ играет вступление.)

Ах, кабы Марк, вернувшись, не услышал!

ТРИСТРАМ: (играет и поет)

I

Да, ты права; печаль пристала мне.

Грустны, грустны мы, — и теперь, и впредь.

В тенетах бьемся мы, горим в огне,

Что ни предречь нельзя, ни разглядеть.

II

А если канет в ночь надежды имя,

Останемся верны — теперь и впредь;

Останемся сильны, не дрогнув, примем

Судьбу, что ни предречь, ни разглядеть.

КОРОЛЕВА ИЗОЛЬДА:

Кто пожалеет нас, в оковах тяжких?

Увы! Зачем Король мой — он, не ты!

(Она рыдает, он заключает ее в объятия, и они стоят так некоторое время. Сцена темнеет.)

ТРИСТРАМ: (задумчиво)

Где Марк-король? Мне уходить пора!

(Сцена темнеет.)

КОРОЛЬ МАРК, с кинжалом в руке, подкрадывается к ТРИСТРАМУ сзади.