Владимир Маяковский - Хорошо! Страница 9

16

Мне       рассказывал                            тихий еврей,Павел Ильич Лавут:«Только что                   вышел я                                 из дверей,вижу —             они плывут…»Бегут          по Севастополюк дымящим пароходам.За де́нь             подметок стопали,как за́ год похода.На рейде               транспорты                                  и транспорточки,драки,          крики,                    ругня,                              мотня,—бегут         добровольцы,                                задрав порточки,—чистая публика                         и солдатня.У кого —              канарейка,                               у кого —                                             роялина,кто со шкафом,                         кто                               с утюгом.Кадеты —                на что уж                                люди лояльные —толкались локтями,                                крыли матюгом.Забыли приличия,                              бросили моду,кто —          без юбки,                          а кто —                                       без носков.Бьет        мужчина                       даму                                в морду,солдат            полковника                              сбивает с мостков.Наши наседали,                          крыли по трапам,кашей          грузился                         последний эшелон.Хлопнув              дверью,                           сухой, как рапорт,из штаба               опустевшего                                    вышел он.Глядя          на́ ноги,шагом           резкимшел       Врангельв черной черкеске.Город бросили.На молу —                  голо.Лодка          шестивёсельнаястоит          у мола.И над белым тленом,как от пули падающий,на оба           коленаупал главнокомандующий.Трижды             землю                        поцеловавши,трижды             город                       перекрестил.Под пули               в лодку прыгнул…                                            — Вашепревосходительство,                                  грести? —                                                   — Грести! —Убрали весло.Мотор          заторкал.Пошла           весело́к «Алмазу»                  моторка.Пулей          пролетела                           штандартная яхта.А в транспортах-галошинах                                             далеко,                                                         сзади,тащились                оторванные                                   от станка и пахот,узлов          полтораста                            накручивая за́ день.От родины                  в лапы турецкой полиции,к туркам в дыру,                          в Дарданеллы узкие,плыли          завтрашние галлиполийцы,плыли           вчерашние русские.Впе-       реди               година на године.Каждого             трясись,                           который в каске.Будешь             доить                       коров в Аргентине,будешь             мереть                         по ямам африканским.Чужие           волны                      качали транспорты,флаги           с полумесяцем                                    бросались в очи,и с транспортов                          за яхтой                                        гналось —                                                         «Аспиды,сперли казну                     и удрали, сволочи».Уже      экипажам оберегатьсяпули        шальной                      надо.Два      миноносца-американцастояли            на рейде                           рядом.Адмирал               трубой обвелстреляющих                     гор                           край:— Олрайт.—И ушли            в хвосте отступающих свор,—орудия на город,                           курс на Босфор.В духовках солнца                              горы́                                      жарко́е.Воздух            цветы рассиропили.Наши         с песней                       идут от Джанкоя,сыпятся             с Симферополя.Перебивая                 пуль разговор,знаменами                  бой                        овевая,с красными                  вместе                              спускается с горпесня          боевая.Не гнулась,                   когда                            пулеметом крошило,вставала,               бесстрашная,                                     в дожде-свинце:«И с нами                Ворошилов,первый красный офицер».Слушают                пушки,                           морские ведьмы,у-   ле-        петывая                     во винты во все,как сыпется                   с гор                           — «готовы умереть мыза Эс Эс Эс Эр!» —Начштаба                морщит лоб.Пальцы             корявой рукибуквы          непослушные гнут:«Врангель                 оп-                 раки-                 нутв море.            Пленных нет».Покамест —                    точкаи телеграмме                      и войне.Вспомнили —                       недопахано,                                           недожато у кого,у кого          доменные                          топки да зо́ри.И пошли,               отирая пот рукавом,расставив                 на вышках                                  дозоры.

17

Хвалить              не заставят                                 ни долг,                                              ни стихвсего,          что делаем мы.Я   пол-отечества мог бы                                       снести,а пол —             отстроить, умыв.Я с теми,               кто вышел                                строить                                             и местьв сплошной                   лихорадке                                    буден.Отечество                 славлю,                               которое есть,но трижды —                      которое будет.Я   планов наших                          люблю громадьё,размаха              шаги саженьи.Я радуюсь                  маршу,                              которым идемв работу               и в сраженья.Я вижу —                где сор сегодня гниет,где только земля простая —на сажень вижу,                          из-под неекоммуны               дома                        прорастают.И меркнет                 доверье                               к природным дарамс унылым                пудом сенца́,и поворачиваются                              к тракторамкрестьян               заскорузлые сердца.И планы,               что раньше                                  на станциях лбовзадерживал                    нищенства тормоз,сегодня             встают                         из дня голубого,железом              и камнем формясь.И я,      как весну человечества,рожденную                  в трудах и в бою,пою      мое отечество,                              республику мою!

18