Эрих Раквитц - Чужеземные тропы, незнакомые моря Страница 11

Александр имел туманное представление о том, где искать эту страну, как, впрочем, и все греки его времени; они, в отличие от египтян и финикийцев, крайне слабо ориентировались в областях, лежавших по ту сторону Тигра и Евфрата. Однако его энергия от этого не убывала, и Александр с войском отправляется на восток, не представляя, какие битвы и приключения ожидают его.

Собственно, Александр не был бесшабашным воякой в обычном смысле этого слова. Воспитанный великим Аристотелем, он имел хорошее представление о различных науках. В его генеральном штабе даже было специальное отделение бематистов[79], в которое входили ученые — историки, топографы, картографы, инженеры, землемеры, художники. Они шли вместе с войском и систематически исследовали завоеванные страны. Армия Александра достигла Каспийского моря, дошла до Бухары, а в 330 году до н. э. остановилась перед мощным скалистым барьером Гиндукуша.

В древности бытовало ошибочное представление о том, что Каспий всего-навсего бухта северного Океана, глубоко вдающаяся в сушу. И хотя Аристотель резко возражал против подобной гипотезы, проблема оставалась нерешенной. Александр обнаружил в Каспийском море тюленей, но в то же время и пресноводных рыб, что явно противоречило одно другому. Его ученые пришли к глубокомысленному заключению, что море является замкнутым водоемом, который прежде имел сообщение с северным морем. Кстати, такая гипотеза и по настоящее время еще не опровергнута учеными.

Вскоре после этого Александр допустил одну роковую ошибку. Издревле Дон считался пограничной рекой между Европой и Азией. Когда же Александр дошел до Амударьи и Сырдарьи (Оке и Яксарт, как называли их древние), он решил, что открыл истоки Дона и стоит, таким образом, между Азией и Европой. Из этого он делает совершенно непонятный для нас вывод, что теперь он пересек всю Азию и ему остается только подчинить себе Индию, чтобы считать завоеванным весь континент.

Уверовав в это, Александр по древней караванной дороге в 327 году пересекает Гиндукуш и, следуя своей традиции, основывает здесь города Герат и Кандагар[80], которые существуют и поныне.

В долине Кабула дорогу войску преградила полноводная река. Умелые пловцы, греки с восторгом бросились в волны, радуясь, что лишения и опасности последних месяцев остались позади. В воде на них вдруг напали могучие чудовища, и не всем удалось добраться до берега. Эти прожорливые звери оказались старыми знакомыми — крокодилами, еще в Ниле они делали купание довольно опасным занятием. Любопытно, что ни в одной другой реке греки не видели этих чудовищных ящериц. И снова Александр делает ошибочный вывод: Инд[81] — один из неизвестных истоков Нила, и на этом строит свой новый фантастический план. Когда его отряды вышли из подчинения на Гидаспе, восточном притоке Инда[82], и никакие уговоры уже не могли заставить их продолжать поход к краю земли, Александр приказывает своему флотоводцу Неарху построить суда, чтобы вниз по Гидаспу, через предполагаемый перешеек между Азией и Африкой, проникнуть на Нил в Египте. Ведь в его время считали, что Эритрейское море[83] (Индийский океан) является всего-навсего внутренним морем.

В восторге от своего нового открытия, Александр написал матери письмо, но, к счастью для историков, в его штате нашлись бюрократы, и поэтому с отправкой письма произошла задержка. Между тем от местных жителей греки узнали, что Инд впадает в Большое море, как они называли океан на юге. Александр быстро понял, что его теория об истоках Нила несостоятельна, и письмо было задержано. Но его желание добраться до края Земли — ведь Океан должен омывать этот кран — было велико. И он хотел попасть туда во что бы то ни стало.

В то время как часть его войска, претерпевая ужасные бедствия и лишения, возвращалась на родину, Александр готовился к плаванию.

За короткое время люди Неарха построили на Гидаспе большое количество судов. Здесь были стройные тридцативесельные и полуторапалубные корабли, а кроме того, изрядное количество грузовых судов с емкими трюмами, дабы войско могло захватить весь свой обоз и богатую добычу. Не у одного воина замирало сердце от страха перед новыми опасностями, но что делать! Великий Александр приказал доплыть до края света, и оставалось только покориться судьбе…

Пятьюстами годами позже в Афинах жил отставной генерал римского императора Адриана по имени Арриан[84]. Будучи учеником Эпиктета[85], он проповедовал философию здоровой жизни. Но своим собственным примером он явно противоречил этой философии, потому что на старости лет принялся писать книги о войнах и походах, причем его привлекали главным образом грандиозные военные экспедиции Александра Македонского.

Используя в своих трудах оригинальные источники, Арриан в «Анабасисе[86] Александра» дает подробное описание подвигов и открытий великого македонца. Он и рассказал нам, что пережили греки во время плавания по Инду:

«…Александр двинулся вниз с большей поспешностью, чем раньше… Он решил спуститься до места впадения правого рукава в море… Взял самые быстроходные из своих судов, не только полутораярусные и тридцативесельные, но и несколько открытых грузовых лодок, и поплыл вниз по правому рукаву реки, но, так как все местные индийцы сбежали, проводника найти не удалось, и плавание сопровождалось многими трудностями…

Александр послал также самых быстрых солдат своей легкой пехоты в глубь страны, чтобы захватить несколько индийцев, которые служили бы ему в дальнейшем плавании проводниками. Когда они добрались до того места, где река достигает наибольшей ширины в 200 стадиев[87], со стороны внешнего моря подул ураганный ветер, едва позволявший поднимать весла из воды. Поэтому суда укрылись в одном из боковых протоков, указанном проводниками.

Когда они стояли здесь на якоре, на океане началось обычное явление отлива, и корабли оказались на суше. Этого спутники Александра никогда еще не видели и особенно испугались, когда вода по истечении определенного времени снова поднялась и корабли оказались на плаву.

…Через день… он сам поплыл устьем Инда в открытое море, чтобы посмотреть, не появится ли где-нибудь из-за моря соседняя земля, но главным образом, как я думаю, для того, чтобы потом сказать, что он плавал по Индийскому морю…»

В последнем замечании отставного генерала, пожалуй, сквозит лишь зависть к победоносному завоевателю. Достигнув после стольких тревог и лишений «края земли», Александр решает хоть на этот раз не допустить ошибки. Но, казалось, ошибки быть не могло: несмотря на усердные поиски, даже наблюдения с верхушек самых высоких мачт, горизонт на юге был чист.