Рахул Санкритьяян - В забытой стране Страница 15

 — Тихо! — ответил Чан. — Делай так, как я велю, и тебе нечего будет бояться. Свои ключи ты получишь назад, но, если попытаешься хитрить, я прикончу тебя.

Как правило, негодяи не отличаются смелостью, и лицо хозяина выражало страх.

 — Ты из полиции, — прошептал хозяин.

 — Нет, я вор, такой же, как ты и те двое… Но мне некогда разговаривать с тобой. Сейчас же подними руки вверх и иди в последнюю комнату. Да помни, что у меня в руках пистолет! — приказал Чан.

Хозяин безмолвно подчинился. Он прошел впереди Чана в комнату, где двое «египтян» по-прежнему спали крепким, безмятежным сном.

Чан поставил фонарь на полку и приказал хозяину стать у противоположной стены с таким расчетом, чтобы луч света падал на его лицо.

 — Только пошевельнись, и я пристрелю тебя. Знай, со мной шутки плохи, — шепотом предупредил его Чан.

Все, что делал он, было хорошо продумано и обосновано. Но, хотя Чан и был необыкновенным человеком, он имел, как и все, только две руки, а ему предстояло сейчас приподнять голову спящего и, вытащив из-под нее сверток, достать оттуда жука-скарабея; при этом он не должен был спускать глаз с хозяина, чтобы сразу же выстрелить в него, едва тот пошевелится: ведь стоило хозяину отскочить в темноту, как Чан уже не смог бы этого сделать.

Но выполнить все это оказалось не под силу даже такому человеку, как Чан, и мы должны удивляться не тому, что его постигла неудача, а его смелости и ловкости.

Едва Чан дотронулся до жука-скарабея, как старик повернулся во сне на другой бок и в тот же миг вскочил с громким криком, разбудившим его товарища.

Господин Чан быстро схватил жука и встал на ноги. Комната была погружена в темноту, и только луч от фонаря прорезал ее, как ослепительно сверкающий кинжал. С револьвером в одной руке и жуком-скарабеем в другой Чан начал отступать к двери.

В это время хозяин дома, увидев, что его постояльцы проснулись, бросился с протянутыми вперед руками к фонарю, чтобы захватить его, и в то же мгновение раздался выстрел. Если бы Чан захотел, он мог бы убить хозяина, потому что тот находился в полосе света, но он выстрелил в фонарь, — лампочка разлетелась на мелкие осколки, и в комнате наступила полная темнота.

Господин Чан успел выскочить на улицу и, положив жука на землю, быстро закрыл дверь на засов. Теперь его противники были надежно заперты в доме.

Чан бережно поднял скарабея. Хозяин в бешенстве колотил в дверь изнутри.

 — Ключи ты найдешь у себя на столе! — громко крикнул Чан, удалился от дома, вытащил из кармана платок и вытер пот с лица.

«Да, дело сделано неплохо!» — сказал он сам себе и пошел дальше.

Старик араб по-прежнему сидел на пороге своего дома. Чан подошел к нему и спросил:

 — Сколько еще до рассвета?

 — Ты напрасно спрашиваешь меня об этом. У нас никогда не бывает солнца, и мы не знаем, когда оно заходит, когда восходит… Ла иллах иллалах мухаммад расуллалах! — забормотал старик молитву.

В порту, на свежем воздухе, Чан остановился и несколько раз глубоко вздохнул. На востоке виднелась розовая полоска, предвещавшая наступление утра. До восхода оставался еще час.

Господин Чан добрался до гостиницы, переоделся в свой обычный костюм из шерстяной фланели и зашел в мой номер, где, кроме меня, находился Дхандас, который не спал всю ночь, с нетерпением ожидая его возвращения. Знаменитый сыщик был, как всегда, спокоен и сдержан, и ничто не говорило о проведенной им бурной, полной смертельных опасностей ночи.

 — Ну как, достали жука-скарабея? — кинулся к нему Дхандас.

В ответ на это господин Чан с невозмутимым видом, с каким обычно фокусник достает из рукава белую мышь, вытащил из-за спины амулет.

Глава VIII

ИЗ СУЭЦА В КАИР

На запрос капитана Дхирендры из правления компании пришел положительный ответ, и чуть свет, когда мы еще спали, Дхирендра отправился на корабль передавать дела капитану Браджраджу. Вскоре проснулись и мы. Умывшись и позавтракав, господин Чан, Дхандас и я тоже пошли в порт и поднялись на «Лотос». Чан осмотрел корабль, распрощался с нами и вернулся в город, а нам с Дхандасом предстояло упаковать наше имущество и отправить его багажом. Проследив за тем, чтобы все в срок было доставлено с корабля на железнодорожный вокзал, и получив в багажном отделении квитанции, мы вернулись около одиннадцати часов утра в гостиницу и встретились там с Дхирендрой, который к этому времени тоже освободился от дел.

Пообедав и немного отдохнув, мы поехали на вокзал и, к великому изумлению, встретили там господина Чана, который, по-видимому, поджидал тот же поезд, что и мы.

 — Как, вы тоже едете в Каир? — спросил я.

 — Да, у меня там очень важное дело, — ответил Чан и весело засмеялся.

Я был очень рад, что хоть до Каира мы пробудем вместе с этим необыкновенным человеком. Мы вчетвером заняли целое купе и, так как до отхода поезда оставалось еще много времени, вышли прогуляться по платформе. Вдруг Чан положил свою руку мне на плечо и тихо сказал:

 — Профессор, он будет преследовать вас до Каира, он будет неотступно следовать за вами до верховьев Нила, и, даже если вы заберетесь на край света, вам все равно не избавиться от него. Мне не больше вашего известно, кто он, но я знаю твердо, что он ни во что не ставит вашу жизнь и не остановится ни перед чем, чтобы завладеть жуком-скарабеем.

 — Почему вы говорите об этом сейчас? — спросил я.

 — А вы ничего не заметили? Ну что ж, в таком случае посмотрите, кто наблюдает за вами из зала ожидания.

Я взглянул туда и увидел старика, которого встретил на «Лотосе». Я от природы трусливый человек, и сердце у меня задрожало от страха. Я схватил Чана за руку и стал его умолять:

 — Господин Чан, не могли бы вы отправиться вместе с нами в эту экспедицию? Мы были бы так признательны вам за это! Я считал бы себя в полной безопасности, если бы знал, что с нами неразлучно будут двое таких людей, как вы, господин Чан, и капитан Дхирендра. Пожалуйста, поедемте с нами!

На лице знаменитого китайского сыщика появилась загадочная улыбка.

 — Профессор, я давно ждал этого предложения, — мягко ответил он.

Лишь на следующее утро я решился рассказать Дхандасу, что уговорил господина Чана сопровождать нас в путешествии; он вышел из себя и в гневе наговорил столько, что я всего и не припомню. Увидев, что на меня это не произвело ни малейшего впечатления, Дхандас начал меня убеждать. Суть его рассуждений сводилась к тому, что для экспедиции вполне достаточно было двоих — его и меня, — я же настоял на том, чтобы включить в состав экспедиции капитана Дхирендру, а теперь посмел взять в путешествие еще одного человека, даже не спросив у него согласия.