Эмиль Новер - Капитан «Дьявол». История пирата (часть первая) Страница 11

— А ты уже придумал? — огрызнулся Кинг.

— Подождите!

Женский голос, так неожиданно прозвучавший за спиной ирландца, заставил его вздрогнуть и обернуться.

В темноте Сэлвор разглядел неясный силуэт женщины, которая поспешно выпростала из длинной юбки подол рубашки. Во мраке было трудно разобрать что-либо, но Кинг разглядел светлые волосы, разбросанные по плечам свалявшимися, грязными прядями. Послышался звук разрываемой ткани, и тонкая рука протянула длинную белую полосу. Ирландец медленно взял ее, пристально вглядываясь в лицо незнакомки. В это время открылся люк и вместе со свежим воздухом в трюм ворвался и дневной свет, озаривший нутро судна. Слабый свет солнечных лучей упал на женщину, и Кинг замер пораженный. С исхудавшего милого лица на моряка смотрели добрые, усталые глаза, отливавшие голубизной. «Как у нее!» — мелькнуло в голове ирландца, он вспомнил о портрете, чудом сохранившемся в кармане его куртки.

— Спасибо тебе, девочка!

Светловолосая женщина с трудом улыбнулась:

— Пусть живет!

Заправив в мятую, грязную юбку свою, уже изрядно укороченную рубашку, она прислонилась к борту.

Доктор ловко, со знанием дела, перевязал раны. Затем все трое уложили Майкила как можно удобнее.

— Ну вот, — сказал врач, — теперь ты точно будешь жить. Уж поверь мне, я разбираюсь в этих делах.

— Кому же еще мне верить, если не вам, сэр, — слабым голосом сказал Майкил.

— Ну, если ты начинаешь шутить, значит, дело, действительно, пойдет на лад, — заверил доктор моряка. Обращаясь к Сэлвору, врач сказал ему: — Я сделал все, что мог, и вот мой совет: хорошее питание и свежий воздух ускорят его выздоровление.

Кинг улыбнулся уголками рта.

— Хорошее питание я не обещаю, а вот свежий воздух…

Ирландец тяжело поднялся. Пробравшись к трапу, он поговорил с сидевшими там осужденными католиками, и вскоре вернулся обратно.

— Ты ходить сможешь? — спросил Кинг Майкила.

— Пока не разучился, — окрепшим голосом ответил Свирт.

— Доктор! Джон! Помогите ему перейти к трапу, там Огл приготовил ему место.

Опираясь на штурмана и врача, Свирт с трудом поднялся и заковылял к трапу через тела осужденных.

Кинг подошел в женщине. Найти ее было нетрудно — среди осужденных она была одна. Присев возле нее на корточки, он некоторое время молчал, рассматривая лицо незнакомки, насколько это возможно было сделать в темноте трюма. Создание иного пола сидело, прикрыв глаза, и, казалось, спало, тяжело дыша. О чем думал ирландец, глядя на нее? О той, что была изображена на портрете? Или о сложности жизни, обрекшей столь юные и нежные черты на тяжкие испытания? Самому Кингу в свое время пришлось пролить немало крови, пережить тяжелые удары судьбы, увидеть достаточно злобы и ненависти. Сэлвор не был в чем-то необычным для своего времени, и у него сложилась своя мораль, в которой не оказалось места нежным чувствам, перенесенные им тяготы еще больше укрепили в нем веру в то, что он ценил в других: верность и преданность.

Ирландец и сам старался идти именно этим путем.

Сэлвор протянул руку и указательным пальцем нажал на кончик носика незнакомки. Ойкнув, она вздрогнула, открыла глаза и услышала тихий смех Кинга.

— Делать больше нечего, умник?

Она провела рукой по спутанным прядям волос и тяжело вздохнула.

Кинг спросил:

— Тебя как зовут?

— А ты жениться собрался?

— Да нет, венчать некому.

— Ты посмотри, он еще шутит!

— А что я должен по-твоему делать?

— Подумай о том, что тебя ждет.

— Мне думать нечего, я свой конец знаю.

— Шесть футов земли?

— Они самые, родимые!

— Ошибаешься, на корм рыбам пойдешь.

— Мрачновато, но, возможно, что землю для нас пожалеют.

— Ты всерьез думаешь, что доберешься до места?

— А ты?

— Мне от этого не холодно и не жарко.

— А не хочешь, чтобы было не так душно?

— Ты можешь так устроить?

— Не веришь?

— Как-то не получается!

— Пошли!

Кинг помог женщине подняться и они стали пробираться к трапу, где Огл и Джон устраивали Майкила. Едва моряк и она подошли к трапу, как среди уголовников кто-то зло прошипел:

— Он, кроме этой сволочи, еще и свою суку сюда приволок.

В темноте было трудно разглядеть что-нибудь, но тот, кто произнес эти слова, видимо, сумел увидеть, как фигура ирландца повернулась в его сторону. Мозолистая кисть сжалась в кулак, ирландец чуть подался вперед, словно желая рассмотреть шипевшего, и во мраке послышался его твердый голос:

— У кого зубы зачесались?

Ответом ему было молчание.

— Что там? — подал голос Огл.

— Уже ничего, Блэрт. Здесь понимающе люди собрались, — произнес Сэлвор и, присев на ступеньку трапа, откинулся назад.

— Знакомьтесь, как зовут, не знаю, — шутливо представил женщину Кинг.

— Элин, — сказала она. — Элин Стоуэр.

— Джон Скаррой, — произнес бывший штурман.

— Майкил Свирт, — сказал израненный матрос.

— Питер Стэрдж, — вежливо представился врач.

— Огл Блэрт, — подал голос роялист.

— И я — Кинг, — сказал ирландец. — Сэлвор.

Элин присела возле Майкила, осторожно тронула повязки на его ранах и участливо спросила?

— Больно?

— Привык, — ответил Свирт. — А ты уже видела это?

— Да, — тяжело вздохнув, сказала Элин. — Пришлось.

— Ты была с нами? — спросил Огл.

— Один день.

— Как так?

— Я брата нашла в рядах Якова, — объяснила Элин.

Опустив глаза, она добавила: — И потеряла.

— Почему?

— Повесили, — глухо произнесла Элин. — Я была возле него, раненого, в лазарете. Они ворвались — и на сук… без суда… сразу.

Ирландка замолчала и отвернулась.

— Да-а-а! — протянул доктор. — Сколько их добивали, вешали, жгли!

— Вы тоже были с католической армией? — осведомился Скарроу.

— Нет, но видя какие зверства чинят протестанты, я отказался помогать раненым солдатам Вильгельма. Меня избили, бросили за решетку и вот я здесь, с вами, плыву, не знаю куда.

— А Кинг с Джоном помогли мне, и тоже здесь, — сказал Майкил.

— Все шутишь? — произнес Джон. — Ну-ну, давай так и дальше!

— А по-твоему надо плакать? — сказал Свирт. — Как говорит, Меченый, живи, пока живешь.

— Кто это? — спросила Элин.

— На нашем барке так прозвали Сэлвора. — объяснил

Скорроу. — Из-за шрама.

— Вот привезут на место, — глухо произнес Блэрт, — там и поживешь. — Могила раем станет.

— Огл, — позвал Кинг. — Помнишь, когда мы с тобой познакомились в тюрьме, ты сказал, что служил канониром, на линейном корабле.