Амеде Ашар - В огонь и в воду Страница 16

— Подожди, говорю тебе: месть — такое кушанье, которое надо есть холодным. У тебя течет в жилах благородная кровь, следовательно, ты должен мстить со шпагой в руке, это ясно. Но ты не должен пасть в этом поединке первым! Что станет со мной, если он убьет тебя, этот маркиз? Нет!.. нет!.. Но если ты и всадишь шпагу ему в грудь, и этого будет мало!.. Надо, чтобы он перенес то же самое, что и ты, и таким же точно образом.

— Но как это сделать?

— Случай хоть и хромает, но все-таки приходит!.. Когда человек с твоим именем получает благодеяние, он воздает за него сторицей, когда он получает оскорбление, он возвращает его вчетверо!.. Наблюдай, ищи, готовься… думай только о том, как победить… И знаешь, почему я говорю это с такой суровостью, сын мой? Потому что ты носишь имя, у которого нет другого представителя и защитника, кроме тебя, и ты один отвечаешь за это имя; потому что твой долг — передать его без пятна тем, кто родится от тебя, таким точно, каким ты получил его от своего отца, умершего со шпагой в руке; потому что ты только еще вступаешь в жизнь и дурно бы вступил в нее, если бы не отомстил тому, кто нанес тебе смертельное оскорбление… Надо, чтобы по первому же твоему удару все узнали, от какой крови ты происходишь… Да! Моим голосом говорит тебе дух отца твоего… Повинуйся ему… Маркиз этот, говорят, опасный человек… надо, значит, чтобы ты научился еще лучше владеть шпагой, надо изучить все уловки… Ищи средства, составляй план; а когда придет час, когда ты будешь уверен, что он у тебя в руках, — тогда вскочи и порази!

— Вы будете довольны мной, матушка, — сказал Гуго. — Я дождусь и поражу.

VIII

Комедия и трагедия

Прошел день, и можно уже было подумать, что сын графа Гедеона совсем позабыл о происшедшем в гостинице «Красная лисица». Однако же он поверил свои планы Агриппе.

— Графиня права, — сказал старик, — толковать о мщении — значит давать ему выдохнуться и разлететься дымом, а молчать — значит обдумывать его и давать ему укорениться… К тому же зачем предупреждать своего врага?..

Теперь они еще чаще бывали в зале с оружием. Коклико ходил с ними и туда и все удивлялся, к чему это они фехтуют с таким усердием; но он так уже привык подражать во всем Гуго, что и сам часто снимал шпагу со стены и тоже набивал себе руку. Иногда Гуго требовал, чтобы Коклико становился рядом с Агриппой и они бились вдвоем против него одного.

Прошло года полтора со времени происшествия в гостинице «Красная лисица», когда Гуго, не упускавший ни одного случая узнать что-нибудь о привычках и образе жизни маркиза де Сент-Эллиса, созвал всех, кто был с ним тогда в Иль-ан-Ноэ, и сказал им:

— Друзья мои, вы не забыли о том, что случилось с нами в «Красной лисице», когда мы встретили маркиза де Сент-Эллиса?

— Разумеется, нет! — вскричали все в один голос.

— Хорошо! Я вспоминаю об этом каждый день и каждый час и теперь говорю с вами для того именно, чтобы узнать, хотите ли и вы вспомнить вместе со мной. Ты, Жаклен, что думаешь?

Жаклен отделился от прочих и, подойдя ближе, ответил:

— Я никогда не говорил об этом с вами потому только, что вы сами, казалось, об этом не думали… Мне же эта история приходит на ум беспрестанно… Она лежит у меня камнем на сердце. Подумайте только! Я хромал после того случая целых шесть недель!

— Значит, если бы вам предложили отплатить маркизу око за око, зуб за зуб, вы согласились бы?

Все закричали в один голос:

— Да! Да!

— Клянетесь ли вы повиноваться мне во всем, как солдаты своему командиру?

— Клянемся!

— И идти за мной всюду, куда я поведу вас?

— Всюду!

— Хорошо! Надейтесь же на меня, как я на вас надеюсь!

Как только Гуго это произнес, перед ними на дорожке появился фигляр с медведем на цепи. У первого плащ и шапка были все в лохмотьях, у второго облезла шерсть и выступали ребра.

Бедняга, увидев толпу молодых людей, потянул медведя за цепь и, подняв палку, заставил его прыгать. Медведь плясал неохотно, сам хозяин тоже был невесел. На спине у него болтался пустой мешок. По впалым щекам было видно, что он не каждое утро завтракает и не каждый вечер ужинает. У Коклико сердце сжалось при виде этого несчастного, и, взяв в руки шляпу, он решил собрать для него милостыню.

— Подайте этому бедняку и его приятелю, — попросил он товарищей.

Каждый достал из кармана что мог, кто медный грош, а кто кусок хлеба. Когда шляпа была полна, Коклико высыпал собранное в мешок фигляра. После всех Коклико подошел к Гуго, который бросил в шляпу серебряное экю. Никогда бедняге и не грезилось такого праздника. Прежде всего, поблагодарив всех, он отдал медведю половину отложенного в сторону большого куска хлеба, к которому прибавил два или три яблока.

— Вот и видно добрую душу! — сказал Коклико.

Медведь присел на задние лапы и, взяв в передние кусок хлеба и придерживая ими яблоки, принялся тихо есть. Его маленькие глазки светились от удовольствия.

— О! Подходите смело, — сказал фигляр, заметив, что все держатся в отдалении с тех пор, как он расстегнул пряжку намордника, — он не злой и ничего вам не сделает.

Кое-кто подошел, а Коклико, желая доказать свою храбрость, погладил медведя по шерсти; медведь не зарычал, а посмотрел на него, будто говоря: «Я узнаю тебя: это ты собирал подаяние!»

— Не бойтесь, — продолжал фигляр, усаживаясь рядом с медведем, — Виктор и я — Виктором зовут моего товарища — народ честный и всецело к вашим услугам; мы умеем быть благодарными, и, если понадобимся вам когда-нибудь, вы нас всегда найдете.

Два дня спустя Гуго обдумав свой план, опять собрал товарищей.

— Маркиз приезжал к нам, — сказал он, — теперь мы должны нанести ему визит… Он съел наш обед в «Красной лисице»… Хотите ли съесть его ужин в замке Сен-Сави?

— Хотим! Хотим! — закричали все, в восторге от этой мысли.

— Итак, завтра на рассвете будьте готовы!

На следующий день все собрались, Гуго устроил смотр и предупредил товарищей, что дело будет серьезное и может окончиться смертью.

— Итак, если кто-нибудь из вас не хочет идти до конца, пусть возвращается домой… Я сердиться не стану…

Никто не двинулся с места. Уверившись, что ни один из товарищей не убежит, Гуго повел их прямо в заброшенный старый домишко, показал в углу, под соломой, целый ворох разных потешных костюмов и велел переодеться. Каждый надел, что попалось под руку. Нарядившись в платья, чепчики, кофты, в плащи всяких фасонов и цветов, юноши стали похожи на труппу фигляров или цыган. Они были неузнаваемы.

— А теперь, — сказал Гуго, — возьмите оружие в другом углу и спрячьте его под платьем.