Ирина Измайлова - Троя. Герои Троянской войны Страница 28

— Да и мне тоже, — усмехнулся царь. — Но у меня нет выбора.

Электра вошла в зал одна — сопровождавшие ее трое или четверо мужчин остались у входа.

Микенской царице исполнилось недавно двадцать восемь лет. Едва взглянув на нее, Неоптолем сразу отметил огромное сходство с Агамемноном. Высокая, сильная, с мужской посадкой головы, Электра с первого взгляда казалась мужчиной, переодетым в женскую одежду. Однако черты ее лица, от природы смуглого и вдобавок загорелого, были достаточно тонки, и если бы не некоторая тяжесть подбородка и не излишняя густота бровей, ее можно было бы даже назвать красивой. Одевалась царица Микен с подчеркнутой простотой — на ней был лиловый хитон, настолько короткий, что видны были охваченные широкими ремнями сандалий щиколотки. Руки открыты выше локтей и, так же, как и лицо, покрыты густым загаром. Пышные темные волосы, стянутые на затылке в узел, обрамляла и поддерживала серебряная диадема. Очень дорогим и изысканным был в наряде царицы только пояс троянской работы: из тонкой кожи, прекрасно выделанный, украшенный множеством крошечных золотых заклепок и с роскошной золотой застежкой.

— Приветствую тебя, отважный и благородный царь Эпира, могучий Неоптолем! — произнесла женщина, останавливаясь перед креслом царя и кланяясь.

Голос у нее был низкий и звучный, и интонации его тоже очень напоминали Агамемнона.

— Здравствуй и ты, славная царица великих Микен, мудрая Электра! — ответил юноша, поднимаясь с места и отвечая таким же поклоном. — С чем пожаловала ты в Эпир?

Неоптолем даже не стал спрашивать, отчего к нему приехала царица, а не ее муж, царь Пилад. Во всех ахейских землях было известно, кто на самом деле правит Микенами.

— Я привезла богатые подарки в знак своего сожаления о безумном и страшном проступке моего брата, — произнесла женщина. — И сказать, что радуюсь твоему выздоровлению. В Микенах все возмущены попыткой убить сына величайшего из героев Ойкумены, все желают тебе здравия и молят о тебе богов!

Ее голос звучал искренне, и, говоря, она не отвела глаз.

— Подарки сейчас везут с моего корабля. Шесть мешков золота и серебра, тканей и драгоценных сосудов. Я хотела бы подарить тебе и шестерку прекрасных коней — мой отец гордился их предками, которых привез из Колхиды. Но море бывает в это время года очень неспокойно, а лошади плохо выносят сильную качку — они могут взбеситься.

— Я благодарен тебе, Электра, за твою заботу и за такие роскошные дары — сказал Неоптолем. — Но ведь не только это заставило тебя плыть из Микен в Эпир? Ты могла прислать с подарками кого-то из своей родни и придворных…

По лицу молодой женщины прошла неуловимая тень, она обвела зал быстрым взглядом. Кроме нее и Неоптолема, здесь находились несколько мирмидонских воинов, четверо рабов и старый Феникс.

— Мне нужно кое о чем поговорить с тобою, царь. Но я бы хотела, чтобы мы остались вдвоем.

Феникс вопросительно посмотрел на Неоптолема. Тот кивнул, взмахом руки велел выйти воинам, затем приказал одному из рабов:

— Принести сюда кресло для царицы, и все уйдите из этого зала.

Еле уловимый шорох за дверью, ведущей во внутренние покои, возможно, был услышан Электрой, однако та сделала вид, что ничего не заметила. Когда центральные двери закрылись за ушедшими рабами, она уселась в кресло и свободно, по-мужски вскинула ногу на ногу. На правой руке выше локтя, под откинувшимся краем хитона, блеснул широкий золотой браслет с чернью. Неоптолем вспомнил, что когда-то его носил на запястье царь Агамемнон.

— У меня еще два дела к тебе, Неоптолем — сказала царица Микен. — Первое касается твоей новой родни. До недавнего времени у нас в Микенах жил человек по имени Гелен. Ты слыхал о нем?

— Нет, — покачал головой юноша. — А впрочем… что-то мне, помнится, говорил Феникс. Он — троянец, да?

— Он — родной брат Гектора, точнее, сын царя Приама от одной из наложниц, тех, что были до его женитьбы на Гекубе. Ему сейчас что-то около сорока пяти лет. И на сыновей Приама и Гекубы он был, должно быть, в обиде.

— Из-за чего же? — удивился Неоптолем. — Разве сын наложницы из гарема мог рассчитывать на царский венец? У Приама наложниц было, как я слышал, очень много.

— Верно, но все они, будто сговорившись, рожали ему только дочерей, — усмехнулась Электра. — Гелен был долгое время его единственным сыном. Но вот царь женился, оставил свой гарем, и Гекуба стала рожать ему одного сына за другим. Правда, Гелен вроде бы никак не проявлял обиды и зависти, однако, когда началась война, он через некоторое время перешел на сторону данайцев!

— Вот ублюдок! — вырвалось у Неоптолема.

— Мой отец тоже его не жаловал, хотя и принял в своем стане, — голос Электры звучал ровно, но губы брезгливо покривились. — Он сказал, что не хотел бы убивать троянцев, но готов рассказать, как строится и воюет троянская армия, сколько в ней воинов и каково вооружение. К тому времени данайцы и так уже узнали троянскую армию в бою, к тому же Гектор сразу после измены Гелена перестроил правила ведения боев и армию, так что измена особой пользы ахейцам не принесла. Видимо, Гелен надеялся, что, взяв Трою, Агамемнон сделает его там царем и своим наместником, однако быстро понял, что отец его презирает. Но деваться было некуда, и он оставался с ахейцами и сражался на их стороне, хотя многие говорили, что особая отвага его не отличала. И вот однажды во время битвы кони твоего отца, великого Ахилла, внезапно понесли. В том бою возницей у него почему-то был не знаменитый Нестор, а кто-то другой. Рывок оказался неожиданным, и Ахилл упал, а это было в самой гуще боя. В это время за ним неслась колесница Менелая, и возницей в ней как раз был Гелен. Кони налетели бы на упавшего и подмяли его, но Гелен успел соскочить и, схватив лошадей под уздцы, остановить их. Один из коней ударил его копытом и разбил колено. Гелен остался хромым на всю жизнь.

Однако Ахилл, которому он, возможно, на самом деле спас жизнь, был ему благодарен. Он написал письмо к царю Пелею и дал Гелену один из своих кораблей. Немного оправившись, троянец уплыл во Фтию, где Пелей его принял и позволил жить во дворце. Ты тогда был очень мал и вряд ли это помнишь. Вскоре Пелей умер, и перебежчик уехал в Микены — о нем уже шла слава, как о спасителе Ахилла, кроме того, стали говорить, будто у него — дар пророчества. Царица Клитемнестра, которая всегда очень любила всяких пророков и колдунов, приняла его при дворе. Говорят, Гелен был ее любовником до того, как она сошлась с Эгистом и задумала с ним вместе убить моего отца.

Голос Электры при этих словах стал резким и сухим, а в глазах загорелись злые волчьи искорки. Рука, украшенная браслетом Агамемнона, с силой стиснула подлокотник кресла.