Эндрю Ходжер - Храм Фортуны II Страница 54

— Да и у тебя, наверное, тоже, — с иронией добавил трибун, вновь поворачиваясь к Феликсу.

Тот уже немного пришел в себя и — сбивчиво, торопливо — сообщил Сабину, что с ним произошло.

Трибун покачал головой.

— Царь Неморенского сада? — хмыкнул он. — Это ты здорово придумал. А почему не китайский император?

Но тут же вновь стал серьезным.

— Так ты действительно не убивал посла?

— Нет, — мотнул головой Феликс. — Думаю, это сделал грек, когда я ушел. Он боялся...

— Ладно, — перебил его Сабин. — Если так, то, наверное, я сумею спасти твою жизнь. Известие, которое ты принес, действительно очень важное, и цезарь, надеюсь, оценит твою услугу.

Но решать это, как ты понимаешь, буду не я. Впрочем, Светоний Паулин весьма рассудительный человек и не станет пороть горячку. Если, конечно, весь этот шум не разбудил его и он не появится сейчас здесь, злой, как двенадцать гарпий. Достойный Паулин очень любит поспать...

Послышался какой-то шум, лязгнул засов; несколько человек вошли в сад и двинулись по аллее, освещая Дорогу факелами.

— Это преторианцы, — шепнул Сабин. — Охрана виллы. Спрячься вон там, в кустах.

Феликс молниеносно нырнул в густую листву.

— Кто здесь? — громко крикнул Сабин.

— Прости, господин, — раздался голос. — Стражники претора гнались за каким-то бандитом, но тот исчез. Мы подумали, что может он проник сюда и хотели проверить...

— Я уже час в саду, — раздраженно ответил трибун. — Никого здесь не было. Стражники претора — известные растяпы, они собственные головы могут потерять.

— Да, господин, — виновато сказал рослый преторианец в мундире центуриона, выходя из-за деревьев, — но мы подумали...

— Вы здесь не для того, чтобы думать, — резко бросил Сабин. — Говорю вам — тут никого не было. Немедленно прекратите шуметь и уходите отсюда. Еще не хватало, чтоб вы разбудили Паулина.

К этому, преторианцы, видимо, отнюдь не стремились.

— Кругом марш, — негромко скомандовал центурион своим людям. — И отгоните тех олухов, преторских стражников, подальше от виллы. Пусть ищут своего бандита в другом месте.

— Правильно, — похвалил Сабин. — Так и действуйте. Не забывайте о приказе цезаря.

Солдаты торопливо выбежали из сада. Вновь лязгнул засов на калитке. Сабин и Феликс остались вдвоем.

— Вылезай, — шепотом сказал трибун. — Сейчас я проведу тебя в дом, переночуешь в одной из моих комнат. А утром расскажу о тебе Паулину. Он решит, как поступить. Только не советую тебе пытаться удрать. Тогда или тебя прикончат преторианцы, или нынешний царь Неморенский, или уж я больше не захочу тебе помогать.

— Спасибо, господин, — негромко ответил Феликс. — Я не забуду твоей услуги.

Сабин хотел сказать что-то язвительное, но, взглянув на бледное напряженное лицо пирата, передумал и двинулся к дому, махнув рукой Феликсу.

— Иди за мной. Только никаких вопросов...

Тот послушно последовал за трибуном.

Они вошли в дом, и Сабин провел своего спутника в небольшую комнату в левом крыле виллы. Там горел светильник на бронзовой подставке.

— Останешься здесь, — шепнул трибун. — Кровати тут нет, но ничего — поспишь на полу. Все же лучше, чем в Мамертинской тюрьме. Располагайся и да помогут тебе Боги, если ты попадешься кому-то на глаза. Не смей и шагу сделать из комнаты.

— Хорошо, господин, — послушно ответил Феликс.

Он прошел через помещение и устало опустился на пол у стены. Напряжение все не отпускало его, нервы звенели, как натянутые струны.

— Еды у меня нет, — бросил Сабин, поворачиваясь, чтобы уйти. — Так что придется потерпеть до утра. Я же не могу будить повара и объяснять ему, что внезапно захотел подкрепиться. Да и некогда мне.

Феликс устало кивнул. О пище он сейчас, после всех переживаний, и думать не мог.

— Ладно, я ухожу, — сказал Сабин. — Помни — ни шагу отсюда, пока я не разрешу. Увидимся утром. Моя спальня за стеной, но не вздумай меня беспокоить без крайней необходимости. Спокойной ночи.

И он вышел из комнаты.

Однако в спальню трибун не пошел — он снова направился в сад и остановился под большой яблоней рядом с фонтаном, пытаясь вновь вернуть себе блаженное настроение, из которого его столь неожиданно и резко вывело появление пирата Феликса.

Дело в том, что у Гая Валерия Сабина на эту ночь было назначено свидание...

Примерно за шесть часов до визита Феликса перед воротами виллы остановилась крытая дорожная повозка. Четверо мужчин, по виду бывшие гладиаторы, которые следовали за ней верхом, спешились и замерли возле своих лошадей. А с козел слез сидевший рядом с кучером невысокий пухлый человечек и с достоинством приблизился к вооруженным преторианцам, которые охраняли вход на территорию поместья цезаря.

А в поместье этом — в полутора милях от Ариция — вот уже два дня находились Марк Светоний Паулин и Гай Валерий Сабин. Именно здесь Тиберий поселил их, дабы никто не смог вступить в контакт с выбранными им для специального задания людьми и каким-либо образом расстроить его планы, связанные с розысками сокровищ Царицы Клеопатры.

Теперь Сабин наблюдал через окно на втором этаже, как подкатила повозка. Уже начинало темнеть, сумерки опускались на землю, и трибун, отложив книгу, сидел у окна с кубком старого вина под рукой, думая об отвлеченных вещах.

Марк Светоний Паулин, плотно поужинав, предавался отдыху в своей комнате. О чем он думал — неизвестно.

Пухлый мужчина подошел к преторианцам и заговорил с ними. Сабин слушал, не проявляя, впрочем, особого любопытства.

— Кто здесь старший? — надменно спросил толстяк.

По его акценту трибун понял, что это грек. Видимо, вольноотпущенник какого-то богача.

— Центурион Корнелий, — ответил один из солдат, — Что ты хотел? Это вилла нашего достойного цезаря Тиберия.

— Я знаю, чья это вилла, — раздраженно ответил мужчина. — Но моей хозяйке нужен ночлег. У нас в дороге вышла поломка, и теперь мы не успеем до темноты попасть в Таберну.

— Ничего себе! — воскликнул преторианец. — Я же сказал — это цезарская вилла, а не гостиница.

— Но и приехала не купчиха из Субурры, — бросил толстяк. — Позови центуриона.

Солдат нахмурился.

— Никого я не буду звать, — резко ответил он. — У меня приказ — никаких посторонних. Центурион скажет вам то же самое. В миле отсюда есть постоялый двор. Там вы найдете ночлег.

Толстяк покраснел от гнева. На его лысине выступили капельки пота. Он, видимо, не привык, чтобы с ним так разговаривали,

И тут вдруг открылась дверца кареты. На землю грациозно спрыгнула девушка в легкой столе, с какой-то сумкой в руках. Она посторонилась, давая выйти еще одному человеку, который находился в повозке.