Алексей Козлов - Джунгли Блефуску. Том 3. Исход Страница 28

По тому, как удобно горцы ставили свои дома, как прокладывали дороги в лесной чаще, как сажали смоковницы, фундук и каштаны, было видно, как близки они были с природой, и как трепетно любили окружавший их мир. Наверняка они были язычниками, вверяя свои судьбы и судьбы своих детей Солнцу и богам, посланным великиим светилом. Куда они потом подевались можно было только предполагать, но даже сохранившиеся сведения о прокатившихся по здешних горам войнах, дают подсказку – только люди могли быть причиной несчастий других людей!

Итак, незадолго до дома Марты, там, где был высокий подъём, скверный, изрытый временем асфальт плавно превращался в нечистый гравий, лежали и сейчас три апокрифические свиньи – серо-фиолетовый Снуп средних лет, бледно-розовый с пятнами по всему телу Слуп, да хряк с мудрым глазом и обломанным клыком в пасти, делавшем его похожим на Джорджа Бусча, изрядно покутившего в пьяной компании. Хряка звали Пэром, ион, целиком оправдывая своё имя, внимательно наблюдал за двумя весёлыми подсвинками, резвившимися в отдалении и уже устроившими глубокие уютные норки в жаркой серой придорожной пыли. У свиней было ведомое только им расписание жизни, и утром дружной компанией их можно было видеть в лесу у реки собирающими жолуди под огромными дубами, в середине дня вблизи дома Марты они принимали в пыли долгие солнечные ванны, а вечером довольно возлежали на верхотурке в луже у дома хозяина, похожего видом и манерами на Карабаса Барабаса. В эти минуты почти физически можно было ощутить, что они рады своему пребыванию в мире. Их довольное хрюканье было нежным шопотом любви и смирения перед красотой и мудростью вселенной. Как, казалось, были счастливы эти свиньи, как мало им надо было для полного счастья!

Но это была только иллюзия! Люди встали на их пути к абсолютной гармонии!

Здесь был совершенно не нужен будильник, ибо ровно в шесть утра начинался великий визг в зловонном поросячьем сарае, где жестокий Карабас Барабас мучил своих бессловестных жирных клоунов, пиная их железным сапогом, или хлопая что было сил огромным чёрным хлыстом с железным набалдашником по поросячьим пятакам.

Изба Марты Кирилловны находилась в самом конце деревни и в самом конце длинного участка, огороженного дилетантской оградой из веток, скреплённых кое-где дощатыми вставками. Много раз, если приходилось идти от шоссе, Марта шла к дому по узкой извилистой тропке, переходила по настилу из брёвен узкий ручей.

По пути мы конечно разговаривали о всяких вещах, просто, чтобы голову занять! Понятно, что от таких разговоров мертвым было ни холодно, ни жарко!

– Когда таможня вскрыла контейнер, в нём оказался индеец по имени Чиочиосан Коровий След. Джо Кокер какой-то! Перлицованный!

– Хорошее начало, Фрич!

– Он жался по углам, сильно исхудал, но держался молодцом. И были ещё перья и кости двух больших попугаев, которых он поочерёдно съел в ящике. Это были последние трофеи таможни, жившей на всеобщем конфискате.

– Здравствуй, Джо Огненная Ж…! – приветствовал его одноглазый таможенник, похожий на классического пирата. Тут что ни персона, то Флинт или ещё похуже! На сундук мертвеца наследник, короче!

– Ха!

– У входа в Кунсткамеру двое младенцев плавали в формалине и стояла полуразложившаяся нянечка, охранявшая младенцев от воров. Хороший музей! Свято хранит египетские традиции мумификации!

– А знаешь, что есть ночь, когда в музеи можно ходить бесплатно?

– Вальпугиева! Если ты умеешь летать, в такую ночь можно туда попасть и без разрешения!

– Прибью!

– А гробы там бесплатно случайно не дают?

– Только избранным! Членам королевской фамилии, церковным иерархам, олигархам и столпникам! Святым короче!

– Маза ин ло?

– Да, ЭнЛэО!

– В мире таких миллионов пять душ!

– Немногие удостоились!

– В такую ночь я бы позволили не только глазеть на произведения искусства, но и брать их домой!

– На время?

– Навсегда!

– Я бы пирамиду Хеопса домой унёс!

– Не мельчи, араб! Негром будешь!

– Я тоже что-нибудь унёс бы домой!

– Да, Сикстинская мадонна украсила бы наш мирный чертог!

– А «Давид» Микеланджело у туалета?

– А я бы над кроватью Морисея Самуйлыча повесил бы «Гернику», чтобы он не зазнавался и помнил, чем всё кончается!

– Ты бы унёс памятник Петру в Москве! У тебя вкус такой, что будь я директором Эрмитажа, я бы сделал тебя экспертом, и когда ты бы говорил: «Чушь!», понимал, что передо мной шедевр, а когда ты бы хвалил, как падла, я бы сразу валил всё в мусорную корзину! Все говорят – искусства, искусства! Слушать противно! Как будто что-то понимают в этом! А я вот что скажу! Пользы от этого старья никакой! Все только вид делают, что им нравится это старьё, а на самом деле всё это сказка про голого короля! Люди от этого лучше не становятся! Вещицы дорогие им иметь нравится, а вот понимать, чем они обладают, привычки нет!

– Да! Им палец в рот не клади! Положишь – пожалеешь!

– Что ты знаешь о людях? – решил поучаствовать в разговоре Ральф, – и высунул голову в кусты, где он тужился уже часа два наверно, – Люди… Что ты знаешь о людях? Вот фараоны – люди? Скажи мне, фараоны люди или же не люди?

– Ты, Рэгндалл – энергетический вампир и вовлекаешь нас сейчас в самоистребительное самоистязание! Ты же знаешь, что тебе ответит столпник Ади, провозвестник Фрич, каноник Бак, прозелит Яков Самуйлыч, знаешь, о чём зашумят при твоих словах возмущённые джунгли! О чём тут говорить?

– Так люди или не люди? – голосом спившегося учителя словестности продолжил напирать Ральф, – А я знаю только одного человека в округе, которого можно причислить к Гомо Сапиенс!

И он поднял палец к небу!

– Кто же это? – спросил его господь.

И не услышал ответа, потому что мы, как гномы рядком уже пробирались к шоссе, дабы шествовать на пляж, где нас ждало солнце и юные прекрасные девушки.

– Марта!

– Яков Самуйлыч! Ты можешь быть мне верным другом? Вот скажи, как живая древность этого мира, как последний аксакал, тебе нравится наш президент?

– Мне грудь у него вставная нравится! С ней он как драгун!

– А мне больше нравится его челюсть!

– Яков Самуйлыч! Наши вкусы никогда не совпадут! Свинья и лебедь раз впряглись в телегу…

– Я так счастлив!

– Ах, живая измена! Выпивоха вы Троцкий! Что вы как ртуть? Всё мечтаете о мировой еволюции? А нас вокруг пальца водите! Как маленьких!

– Ваня Запечкин!

– Мы друг друга поняли вполне!

– Так, товарищи! Внимание! – голосом пирата заговорил Ральф, – Время-деньги! Горлопанам покинуть ареопаг! Главному – слово! Христианство, искусственно навязанное европейским народам, поставило эти трудолюбивые и чересчур талантливые народы в невыгодные и противоестественные условия! Христианство заставило европейцев отказаться от занятий ростовщичеством и банковским делом, чем всегда занимались иудеи. Яков Самуйлыч, не хватайтесь за горло! Я не вам! Я знаю, как искренне, как свято вы ненавидите своих соплеменников! Я – вашим врагам! У них была отнята самая выгодная деятельность. У них были отняты их деньги! Это был их крах! В глубине души европейцы были не так глупы, чтобы не чувствовать противоестественность и преступность ситуации, представлявшей реальную угрозу для их существования!

– Какой ситуации? – прохрипел храбрый Яков.

– Вот ещё один пример смуты, несомой нам демонизмом! Продолжаю! Как могли, сообщества противодействовали этому! То, что зообнисты называют «антисемитизмом» было вполне законной борьбой европейцев с чужеродными им силами и влияниями.

– Чем? Чем? – не сдавался местный святой, изобретая на лице брезгливость.

– Ответы на вопросы будут после! В крайне жостской форме! А теперь – краткое резюме! При этом поразительно тупое упорство ростовщиков, уверенных в том, что зайдя гостем в чужой дом, можно не только чувствовать себя в этом доме хозяином, но и грабить его! У меня нет слов! Плачу! Кровь преданных, ограбленных, отброшенных детей стучит в моё сердце!

– У нас оказывается есть не только алкоголики, но и свой Клаас! Как страшно жить!

– Точнее – свой класс и своё классовое самосознание!

– Что же делать? – спросил Бак и забегал глазами.

– Не знаю! – задумался вместе с ним Ральф, подперев голову руками, – Возможны варианты! Да, возможны варианты, товарищи! Сжечь Пиплии, отбросить от себя кочевников, сдать в мукулатуру капитал Маркса и наконец сжечь небоскрёбы Бродвея вместе со всеми долговыми расписками!

– Я! – показал сатирическую готовность к борьбе неумолимый Яков Самуйлыч и выкатил державшийся невесть на чём животик, – Я готов! Вот зажигалка!

– Вы, Яков Самуйлыч, пока не готовы морально, но учитывая ваш энтузиазм и рвение, а также ваш степенный нрав и преклонный возраст, направляетесь на уборку нашего общего полкового сортира! Джунгли должны быть чистыми! Не правда ли, товарищи?