Мойра Янг - Кроваво-красная дорога Страница 28

Город Надежды. Это выгребная яма, как и говорила Мерси. Каждый покрытый перхотью злодей, который казалось только што вылез из навозной кучи, казалось таки или иначе находил сюда дорогу.

И Торнтон. Они повсюду, как и предупреждала меня Мерси.

Они личные телохранители Распорядителя в Клетке, которые наблюдают за боями, с комфортом, с балкона. Они контролируют Врата, проверяя всех, кто приходит в город Надежды. Они стоят на вышках, по одному в каждом углу частокола, окружающего город. Они в рядах вооруженной охраны, которая контролирует толпу в Колизее и патрулирует город. Они и среди тех подонков, что сторожат нас здесь в жилых клетках - один жилой блок для мужчин бойцов и другой для женщин - они же надзирают за нами на тренировочных аренах.

И Торнтон подчиняетца, да и все они, ДеМало. Он у них главный. Они передают его вопросы Распорядителю, но из таво, што я поняла в первый же день, мне стало ясно, што сам он ни перед кем не отчитываетца. Время от времени, он стоит на балконе вместе с Распорядителем пока идет битва. Я никогда вновь не видела его вблизи, как тогда. А очень надеюсь, што никогда не увижу.

Но все охранники и сторожевые на вышках и запертые клетки и цепи связывающие меня... всё, штобы остановить меня от попыток сбежать.

В первый раз, я подождала наступления ночи, потом вскрыла замок моей клетки ржавым гвоздем, который нашла в углу тренировочной арены. Меня поймали, когда я попыталась спереть ключ с пояса охранника, пока он считал ворон.

Второй раз, я предприняла попытку, на обратном пути по дороге из Колизея. Я ударила охранника в лицо и дала деру.

Оба раза они заталкивали меня в морозильник, штобы попытатца сломать мой дух. Они всегда так поступают со смутьянами. Но несколько часов взаперти в металическом ящике под землей, не охладили мой пыл и не остановит моих попыток сбежать из этова треклятова места и им это известно.

Вот почему каждый раз, как только я оказывалась в своей клетке, они приковывали меня к койке. Вот почему они перевозили меня в запертой транспортной клетке в Колизей на бой и обратно. И вот почему они обыскивали меня, каждый раз, прежде чем запереть меня в мою клетку.

Но они никогда не причиняли мне боль или увечья. Они даже пальцем меня никогда не трогали. Я не дралась больше, чем два раза в неделю. Ангел смерти к большому ликованию толпы. Я лучшее, што появилось в этом городе за много-много лет. Они хотят убедитца, што их любимица сдюжит еще один бой.

Не знаю, какую там сделку заключили Пинчи с Распорядителем, но што бы это ни было, это всех устраивало. Иногда я вижу её, мис Пинч, на балконе Хозяина Клетки, наблюдающую за моим боем, но там есть и другие, с которыми меня ничево не связывает.

Также я вижу порой и Эмми. Ненавижу состояние незнания, как там она, но у меня нет никакой возможности передать ей весточку. Всё, што я могу, это надеятца, што она найдет способ отправить весточку мне. И, што она при этом не заработает очередной оплеухи от мис Пинч.

Меня хорошо кормят. У меня своя отдельная клетка, а на койке есть одеяло. Другие девушки-бойцы содержатца все в одной большой клетке и спят ночью все вместе на холодном полу. К ним нет никакова особова отношения.

Даже капитан дозорных, Бешеный Пёс, держитца от меня на расстоянии. Его прозвали Бешеным Псом еще в те времена, когда он подсаживал на чаал, не говоря к чему это может привести. Он много каво подсадил, охрану, других бойцов. Но не меня. Он не смел ко мне прикасаться.

Итак, я ем, когда мне дают, сражаюсь, когда вынуждена и ищу шанс смотатца отсюда. Так или иначе, я улучу возможность. Охранник ли отвернетца, дверь останетца открытой в нужное время. Што угодно. Они могут запирать меня в морозилке сколько угодно. Мне всево-та и нужно, штобы один раз повезло.

В темноте ночи, я сижу или мерю шагами свою клетку. Я не сплю больше, чем час или два за раз. Потому, как только я закрываю глаза, в этот момент меня окутывает тьма. Она приходит за мной. Она выходит из потаенных уголков, чтобы обернуть вокруг меня свои холодные-холодные руки. Она проникает в мою кровь, кости, душу. Она выжимает из меня всю надежду до капли.

Если я позволю ей завладеть собой, то никогда уже не выберусь отсюда. Я останусь в Клетке и буду дратца до тех пор, пока не начну проигрывать. Я отсанусь в живых, пока меня не растерзает толпа.

Я боюсь, што в конце концов тьма окажетца сильнее, чем моя ярость.

Вот я закрываю глаза, и она приходит.

Наступает тьма.

Тьма, а вместе с ней и сны.

* * *

Я в Колизее.

Здесь тихо. Пусто. Темно. Кромешная ночь.

Я в Клетке, мои ноги босые, а моя одежда вся в лохмотьях. Я што есть силы колочу в дверь, но та заперта. Я в ловушке.

Я чувствую легкое покалывание в затылке. Я медленно поворачиваюсь.

Они все стоят там. Все девушки, с которыми я когда-либо дралась. Каждая, которую я победила или отправила на расправу толпе. Они заперты в Клетке со мной. Они не больше, чем тени, их лица скрыты тьмой, но я знаю их. Каждую из них. Цвет их глаз, форму носа, запах кожи, от которой веяло страхом.

Они начинают двигатца, бесшумно подплывая ко мне.

— Простите меня, — шепчу я, говорю, кричу — простите меня, простите меня, простите меня, — но из горла вырывается лишь вырываетца беззвучный крик.

Они нависают надо мной. Они окружают меня. Толкают, тянут вниз.

* * *

Темнота сгущаетца и накрывает словно одеяло.

Голоса. Шепотки. Бормотание. Вздохи. Но все эти звуки раздаютца откуда-то издалека, так што я не могу разобрать слов. А потом слышу,

— Саба! Саба, помоги мне!

Это голос Лью. Но когда он был еще маленьким. Возраста Эмми.

— Лью! — кричу я. — Я здесь! Я постараюсь найти тебя! Где ты?

— Я не знаю! Поспеши! Здесь так темно. Я... мне страшно.

Он начинает плакать.

— Всё хорошо, Лью! — кричу я. — Я найду тебя! Продолжай говорить и по голосу я смогу найти тебя!

— Я не могу, не могу, Саба! Они идут!

Он кричит.

— Лью! — воплю я. — Лью!

Тишина.

Затем вновь слышитца голос. Теперь он раздаетца ближе, так што я могу разобрать слова.

Слишком поздно... слишком поздно... слишком поздно...

— Нет, — шепчу я. — Нет! Пожалуйста! Лью! Я здесь! Я иду!

Я вытаскиваю себя из сна. Я просыпаюсь вся в поту. Я сажусь, сердце моё колотитца.

Я жду. Это всегда занимает пару минут, штобы успокоитца, перевести дыхание. Мое одеяло все перекрутилось вокруг моих цепей на лодыжках.

Каждую ночь мне снитца Лью. Я никогда не вижу его, только слышу. Иногда он испытывает страх и зовет меня, как сегодня ночью. В другой раз он зол и кричит.

— Черт тебя дери, Саба, где тебя носит? Чем ты столько времени занимаешься?