Марина Журинская - Альфа и Омега Марины Журинской. Эссе, статьи, интервью Страница 21

Я еще пару раз повторила свою волшебную фразу, отстояла свое имущество, купила билеты и ушла себе с миром. Видимо, до тетки что-то дошло, потому что она довольно долго семенила за мной по улице, приговаривая: «Ой, простите, я думала, что вы литовка!» Это, кстати, и к вопросу о неблагодарной за все наши благодеяния Прибалтике.

А дальше замечательно: хам – он хам и есть, чего с него взять. Не давать ему ходу – и все дела. Но он еще и холуй, и в этом качестве вполне себе успешно продвигается вверх. И чем выше продвигается, тем больше людей становятся жертвами его хамства. И тем горше им жить. И тем чаще в них растет и крепнет желание подольститься к вышестоящему хаму, чтобы приподняться и в свою очередь получить возможность хамить тем, кто остался внизу.

Классический пример – дедовщина: из первогодков всеми силами делают холуев, чтобы затем они отыгрались уже в роли вышестоящих хамов.

Не так фатально, но тревожно всеобщее тыканье. В моей же школе было правило: с седьмого класса всем ученикам говорили «вы», даже совершеннейшей шпане. Нельзя сказать, что шпана просветлялась и осознавала, но какие-то рамки это создавало.

Затем началось: уже после моего выпуска школьное тыканье распространилось, как эпидемия. Затем стали тыкать студентам. Потом – аспирантам. Потом – докторантам, хотя и не во всех областях науки. Вроде бы пока Президиум РАН воздерживается от тыканья простым академикам, но лиха беда начало.

Это в науке. Что тогда говорить о министерствах и ведомствах…

А в церкви… Я как-то посетовала одному замечательному епископу на тыканье священников. Он разумно ответил, что есть люди, которые на «вы» не понимают. Так-то оно так, но приучить можно. А вот меня на «ты» переучить трудно, этого уже я не понимаю.

И к вопросу о паритетности: ежели я какому иерею, пусть в три раза моложе меня, «ты» скажу – что будет? А ничего хорошего – для меня. То-то и оно-то. А в таком случае это уже не братская сердечность, а нечто иное.

Так все и идет: батюшки тыкают, активистки руки распускают. И не надо мне говорить о белых платочках, спасших Церковь, потому что наряду с платочками ее спасали и беретики, и шапочки… и даже шляпки!

А нынешние платочки – это комсомолки и чиновницы эпохи застоя, которым объяснили, что в церкви нужны сотрудники, но не объяснили, чем именно люди Церкви должны отличаться от других. Они никогда не слышали и не читали: По тому узнают все, что вы Мои ученики, если будете иметь любовь между собою (Ин. 13, 35). А их мы узнаем по сатиновым халатам, неприветливым лицам и ворчанию…

И вот, право же, очень хочется воззвать на тему: Церковь призвана целить благодатным воздействием язвы общества. А вот как-то не взывается…

И кто там может сказать, чего это наследие? Советской власти? Крепостного права? Все может быть, но, наверное, все-таки первородного греха.

Обидно только, что общество, позиционируемое православным, живет по убогим языческим принципам: «падающего толкни», «горе побежденному», выливающимся в совсем уж криминальное «умри ты сегодня, а я завтра», и нет такой мерзости, на которую бы не пошли холуйствующие ради своего продвижения, и такой унижающей грубости, на которую не были бы способны хамствующие.

Опубликовано: Православие и мир [Электронный ресурс]. – http://www.pravmir.ru/vot-sizhu-ya-i-dumayu-ob-otnosheniyax/. 1 октября 2012 г.

Как же нам нужны бабушки!

Все началось, как это в жизни и бывает, с того, что Зощенко называл «мелкий случай из личной жизни». Ко мне в гости пришла очень приятная молодая женщина с восьмилетним сыном, тоже очаровательным. Посидели, поговорили, чаю попили (выяснилось, что молодой гость является пламенным патриотом пирожных с творогом, которые у меня как раз были), и мама с сыном отбыли.

А потом она позвонила и сказала, что он сразу же спросил: «Мама, а можно М. А. тоже будет моей бабушкой?» Обе бабушки в других городах. Я согласилась, и с тех пор так и живем: ходит в гости и ест пирожные. Хочет – сидит с нами, хочет – бродит по квартире и играет. Между прочим, мама много и напряженно работает, но есть хорошая, добрая няня – и тем не менее: требуется бабушка.

Эту ситуацию я обсудила с матерью довольно большого семейства: любящий муж, он же – внимательный и заботливый отец, добрая самоотверженная мама, две сестры и младший братик. Так у этого младшего тоже бабушка в отдалении (а другая рано скончалась), так что он избрал в бабушки соседку, ходит в гости, пьет чай и с интересом беседует.

А когда я рассказала про это одной знакомой, которой за 50, то она в ответ сказала о том, что муж ее недавно со вздохом признался, что не прочь бы иметь бабушку. И тогда я вспомнила, что как-то уже довольно давно выступала по телевизору в белом кружевном воротничке и в камее, и позвонило мне одно весьма известное духовное лицо с криком: «Всегда мечтал иметь такую бабушку!»

Так что выходит, что бабушки нужны и даже востребованы. Так за чем же дело стало?

А за многим. И если это многое проанализировать, то оно более-менее сводится к отвратительному советскому воспитанию бабушек, отягощенному их дальнейшим опытом, и к еще более отвратительному постсоветскому воспитанию мам, отягощенному отсутствием нормального образования, которое худо-бедно дает представление о традициях человечества и о начатках морали, – о том, что Флобер называл «воспитанием чувств».

Существует тому масса печальных примеров, но приведу лишь несколько, чтобы не омрачать читателя, а только дать понять, о чем это я.

В одном уличном опросе (мода начала перестройки) задавался пожилым женщинам вопрос: «Вы хотите, чтобы ваши дети были счастливей вас?» В основном те как-то очень ожесточенно отвечали: «Нет! мы мучились, а они чем лучше?!» И звучит доныне агрессивный напев: «Мне никто не помогал – и я не буду!»

А одна дама выгнала из дома сына с невесткой и с младенцем, сказав при этом: «Не понимаю, почему я тебя-то в свое время из окна не выбросила, так зачем мне еще и ЭТО!»

Квартирный вопрос, который, по меткому замечанию Воланда, испортил советских людей, препятствуя чувству милосердия, продолжает «рулить», и необходимость прописать зятя/невестку вызывает реакцию, скорее, паранойяльную. И не надо мне говорить, что прописку отменили. Может быть, это и так, но работникам социальной сферы об этом как-то позабыли сообщить… А уж владелицы жилья никаких препятствий своему ндраву иметь не желают.

Помню одну замечательную, честную, порядочную женщину. Сын ее, капитан первого ранга, служил, естественно, в Калининграде, но маме с папой помогал деньгами, прилежно переписывался и обязательно приезжал в отпуск хоть на неделю. Короче, прекрасно воспитанный идеальный сын. И вдруг я слышу от его милой мамы таковы слова: «Когда я уже не смогу себя обслуживать, я уйду в дом престарелых. Я никому не хочу быть обязанной».

Я спросила, не считает ли она это оскорбительным для сына. Она очень удивилась, потому что никогда об этом не думала. Оказывается, отношение ее было не человеческим, а функциональным.

Приходит на ум рассуждение Честертона, которое мне очень нравится, несмотря на то что он считал винопитие прекрасным древним обычаем, а я полагаю, что здесь и сейчас оно ничего, кроме вреда, принести не может.

Так вот, рассуждал он об упадке нравов довольно неожиданным для нас образом, говоря, что насколько же застолье старых времен, когда люди, обнявшись, сидели на лавках вокруг стола и пели: «Пей же, пей, мой друг, пей же, пей, мой брат», приятней, теплей и человечней баров, где субъект, подойдя к стойке, противным голосом изъясняет, что он пьет на свои и никого угощать не намерен.

И как же прав наш замечательный Гилберт Кийт! Не в питье счастье, а в том, что вместо сердечных чувств воцаряется оголтелый страх перед тем, что если ты кого-то о чем-то попросишь, то ведь и тебя могут попросить! Поэтому у людей язык не поворачивается просто и радостно поблагодарить за подарок, за услугу…

Реакция зачастую бывает, откровенно говоря, волчья – взгляд исподлобья, поджатые губы и: «Ой, ну зачем! Нет, не надо, вот еще! Я и сама… я обойдусь… да мне и не нужно вовсе…» Стыдобушка.

И такое вот безобразие утвердилось и в семьях, вот в чем беда. Есть такое сообщество в ЖЖ, «свекруха. ру», где молодые женщины изливают свои неурядицы со свекровями. Казалось бы, поплачься (хотя мне не очень понятен принцип всенародного обсуждения семейных дел) и получи сочувствие и моральную поддержку, а то и добрый совет. Какое там!

Да, не очень симпатичны жалующиеся, хотя им трудно и их можно понять. Но на них же выливаются ушаты злобы: «а ты что думала?», «а ты чего хотела?», «а она тебе ничем не обязана». Дамы, дамы, вы же матери! Чему детей учить будете? Вас самих в свою очередь из дома и из сердца вышвыривать?

А еще принято жаловаться на то, что дети какие-то не такие. Скрытничают, безобразничают и вот еще взяли моду с собой кончать. В то время как такие у них добрые мамы и бабушки. Не говоря уже о папах.