Саттри - Кормак Маккарти Страница 62

маленькие световые люки лесопилки за рекой помаргивали на солнце своим кривым стеклом. Он облокотился на поручни и огляделся. В поле между путями и рекой полно пасшихся коз, и еще там стояли странный с виду фургончик и жесткий безветренный шпиль дыма, торчавший в ярком воздухе.

Козы, сказал он, почесывая подбородок.

Взглянул вверх по реке, плавучая таверна Джоунза, мраморная компания, излучина реки к Островному Дому. Тростник, кренящийся на мысу, и темная публика, рыбачившая там в робах и линялых цветастых нарядах. Он вновь посмотрел в сторону поля.

Насчитал аж две дюжины. Малыш, привязанный к колесу, стоял на подгибающихся ножках. К заду фургона подошел какой-то бородач, и достал что-то изнутри, и снова исчез. Саттри вернулся в каютку и оделся.

Он приблизился, и козопас поднял голову. На нем были очочки в проволочной оправе, и он читал что-то в библии. Вернулся к чтению, а Саттри присел на корточки у огня и понаблюдал за ним, стариковский палец двигался по странице, губы лепили слова. Через несколько минут отложил книгу в сторону, и снял очки, и сложил их, и сунул в нагрудный карман робы. Посмотрел на Саттри, один глаз слегка прищурен.

Утро, сказал Саттри.

И вам доброго дня, ответил козопас. Вы ж не законник, сдается мне, правда?

Нет. Я живу вон в том плавучем доме.

Козопас кивнул.

Саттри посмотрел на фургон. На его верхушке большая синяя вывеска гласила:

ИИСУС ПРОСЛЕЗИЛСЯ[18]

Славный денек, а? произнес козопас.

Он и есть. Сколько у вас коз?

Тридцать четыре.

Тридцать четыре.

Сэлли умерла.

Ох.

Она и не была крепенькой.

Сдается мне, вам козы довольно-таки нравятся.

Ну, я к ним привык. Мы с ними в пути уже четырнадцать лет.

А отчего их у вас так много?

Я тут ни при чем. Козы есть козы. У меня раньше больше было, чем теперь. Нынче весной всего один козленок. Думаю, старый Билли вон слишком стар стал, чтоб вершки резать.

Саттри оглядел поле и пасшихся коз. С дороги подошли три черных пацаненка и теперь неуверенно стояли возле самого лагеря козопаса и рассматривали его, широко раскрыв глаза.

Подходите, мальчики, сказал он.

Они добрели до головы фургона, где был привязан громадный старый козел. Столпились вокруг, глядя на него.

Можно потрогать? спросил один.

Конечно же. Просто подойдите да погладьте его по голове.

А не укусит?

Не. Почешите ему старую башку. Ему нравится.

Один робко протянул руку и начал тереть козла по носу. Козел обнюхал мальчиков рукав и принялся его жевать.

Он тебе свитер ест, Лофтис.

Ну и пусть.

Он гладил громадные крученые рога.

Куда вы с этими козами идете?

По дороге, ответил козопас.

А к чему они вам вообще?

Мало к чему или вообще ни к чему. Хорошее свежее молоко. Лучший божий сыр.

А другие животные у вас есть? спросил Саттри. Собака или еще кто?

Нет. Одни козы. Думаю, если с коз начать, так с ними боле-мене и останешься.

Это уж наверное, сказал Саттри. Он сидел на корточках в траве. Среди камней нежно потрескивал козопасов костерок. У реки в мягком предполуденье жиденько тренькали козьи колокольцы.

Говорите, там вон живете? спросил козопас.

Да.

И что, сами по себе, а?

Да.

Ну, в этом есть много пользы. Женаты никогда не были?

Разок, ответил Саттри.

У меня их было три, и это на три больше, чем нужно. Он сощурился и ущипнул себя за переносицу. В доброй книге говорится, что на каждого мужчину будет семь женщин[19]. Ну кто-нибудь пускай моих других четверых себе забирает, а вы что скажете?

Саттри улыбнулся и уклончиво покачал головой. Из стебля бурьяна он мастерил петельку. Один черный мальчонка подошел к тылу фургона, где был привязан козленок, и тот попятился и дернул за веревку.

Он к людям еще не привык, сказал козопас.

А когда привыкнет?

Не знаю. Ты там с ним поговори чутка. Он и подпустит.

На, козлик, сказал черный мальчонка.

Остальные двое подошли к кромке костра и встали там, глядя на сидевших на корточках мужчин. Козопас обозрел их критически. Тебя как звать? спросил он.

Лонни.

Лонни, тебе надо козьего молока, чтоб немножко щели эти между ребрами законопатить, как считаешь?

Я не пил никогда.

Смотри, чтоб локтями этими не порезать никого. А кореш твой вон кто?

Он не кореш мне, он мой брат.

Неразговорчивый, я погляжу.

Ничего не станет говорить, если вас не знает.

А вы вот этого парнягу знаете? Он кивнул на Саттри.

Рыболов он, сказал брат Лонни.

Мне показалось, ты говорил, что он не разговаривает.

Лонни посмотрел на брата, а брат смотрел в землю.

Правда, что ли? спросил козопас, повернувшись к Саттри. Вы рыболов?

Саттри кивнул.

И на жизнь себе этим зарабатываете, да?

На небогатую.

Уважаемое ремесло. А что ловите?

Сазана, сома.

А вылавливаете что?

Саттри улыбнулся. Сазана и сома, сказал он. Время от времени могу поймать горбыля. Или панцирника.

Человек не всегда вылавливает то, что ловит.

Нет.

А сегодня сомика у вас нет, а?

Может, и есть. Хотите?

Я б не отказался просто себе отведать.

Погляжу, что смогу сделать. Это вечером будет. По воскресеньям я обычно поздно переметы проверяю.

Козопас повернулся к нему. В выходной?

Рыбе-то без разницы.

Козопас покачал головой. Не могу сказать, что я это одобряю.

Мгновение они посидели молча. От старика пахло козами и древесным дымом. В поле у реки мальчишки переходили от козы к козе.

Почему Иисус прослезился? спросил Саттри.

Э?

Он показал на вывеску. Почему Иисус прослезился?

Писания не знаете?

Кое-что знаю.

Он прослезился из-за тех, кто работает по воскресеньям. Саттри улыбнулся.

Иисус прослезился из-за Лазаря, сказал козопас. Там этого не сказано, но мне сдается, Лазарь мог и в ответ ему прослезиться, когда снова увидал себя в этой юдоли слез после того, как надежно обезопасился и четыре дня как мертвый был. Должно быть, на небеси уже попал. Иисус же не мог из ада никого вернуть, правда? А мне б очень не хотелось попасть на небеси, чтобы потом отозвали, а вам?

Наверно, нет.

Можем поспорить, я намерен у него об этом спросить, когда увижу.

Кого спросить?

Иисуса.

Вы собираетесь спросить у Иисуса про Лазаря?

Еще б. А сами-то? О, я намерен ему кое-какие вопросики позадавать. Однажды буду с ним беседовать вот так же, как с вами сейчас. И уж лучше пусть мне будет что ему сказать.

Саттри поднялся, и обмахнул седалище