Саттри - Кормак Маккарти Страница 63

Мне крупный не требуется.

Ага. Ничего, если он в воскресенье пойман?

Только мне об этом не рассказывайте.

Ладно.

Не хотелось бы мне потворствовать и поощрять.

Ну да. Вон к вам еще поклонники идут.

По ямистому пустырю к лагерю козопаса пробиралась группа людей.

Проповедую я в четыре, сказал козопас. К тому времени тут народу порядочно должно быть.

Проповедуете?

Каждое воскресенье в четыре, хоть в дождь, хоть в солнце. Простые проповеди в лоб. Ни излечений, ни предсказаний. Народ у меня о втором пришествии спрашивает. Большинство-то и о первом еще не слыхали. Сами придете?

Саттри посмотрел на козопаса сверху вниз. Ну, произнес он. Если не приду, начинайте, меня не ждите.

Он двинулся вверх по реке в сторону Ава Джоунза. Трое черных мальцов схватили козу за рога и кружили с ней на одном месте, а один между тем пытался взобраться ей на спину.

Дверь открыл белый оборванец по кличке Коптильня. Саттри он смутно припомнил сквозь натертые выпивкой глаза и отстранился, пропуская его внутрь.

Как Том, сказал Саттри.

Том в норме, ответил оборванец.

Саттри вошел в тусклую комнату с ее застоявшимся пивным духом и мочевой вонью свиного рубца, который готовили в глубине. Оборванец захлопнул дверь и проковылял на скрюченных ногах к переборке, где оставил стоять метлу.

Где Ав? спросил Саттри.

Не видал.

А Ляля?

Там сзади внутри.

Что у тебя с головой случилось?

А у тебя?

Саттри улыбнулся и потер лоскут щетины у себя на затылке. У оборванца слева на лбу был приклеен здоровенный бинт.

Меня полотером стукнуло, сказал Саттри.

А меня автобусом.

Опять?

Коптильня кивнул, глядя в палубу, тщетно метя по ней мусор.

Больно? спросил Саттри.

Есть немного.

Немного?

Я сперва напился.

А.

Не стал бы, кабы сперва не напился. Мне тяму хватает.

Ну а как тебе вообще удается не убиться, если ты пьяный?

Непросто. Вот так оно и вышло, что в тот раз у меня автобус по ногам проехал, потому как я слишком напился. Надо голову при себе держать.

Сколько получишь на этот раз?

Хрен знает. Они не хочут улаживать. Может, мне себе другого стряпчего надо будет нанимать.

А что ты с деньгами сделаешь, если получишь?

Коптильня оторвал взгляд от палубы. Казалось, вопрос его удивил. Ну, сказал он. Напьюсь, наверно. Хотя б не надо будет полы мести ни для каких черномазых.

Какое-то время.

Оборванец толкнул метлой мусор. Солнце в жопу одной и той же собаке не каждый день светит, сказал он.

Надеюсь, что нет, сказал Саттри.

Паскудно дела обстоят, когда белому человеку приходится искать работу у черномазого.

Для земли трудные времена настали, согласился Саттри.

У тебя нигде при себе выпить не найдется, а?

У Саттри не нашлось. Коптильня пошел на новый галс, когда шторка отдернулась, и Ляля в своем замызганном домашнем халате протянула полудолларовую монету.

Сбегай принеси мне пару пачек «Удачных», сказала она.

Он аккуратно прислонил метлу к переборке, и взял монету, и снял свою шляпу со спинки стула, куда ее вешал, и пошаркал вон из двери, его истерзанное тело – как нечто расчлененное и снова собранное воедино пьяными хирургами, локти торчат, стопы изогнуты не туда. Ляля проводила его взглядом единственного водянистого глаза. Утро, сказала она.

Утро, ответил Саттри. Как старик?

Не знаю. В постели он. Заходи внутрь.

Не хочу его беспокоить.

Он не спит. Валяй. Она придержала ему шторку.

Саттри вошел комнату еще темнее, окно на реку занавешено какой-то тяжелой материей, густой дух безымянных воней. Радио тут играло так тихо, что он едва расслышал.

Проножка кровати была у самой двери, а Джоунз лежал в постели, как дерево. Кто это? спросил он.

Саттри.

Молодежь. Заходь.

Не спишь?

Нет. Просто отдыхаю. Давай, заходь.

Он слегка приподнялся на кровати, и Саттри услышал, как он переводит дух.

Я на минутку зашел.

Усаживайся. Где твое пиво?

Не брал.

Эй, старуха. Он пошарил вокруг в почти полных потемках и наконец нащупал бутылку и отвинтил крышечку, и выпил, и поставил обратно. Рот он вытер пяткой ладони. Эй, позвал он.

Она возникла у шторки.

Принеси этому пива. Усаживайся, Молодежь.

Теперь Саттри различал его яснее. Он шевельнул своим громадным корпусом, и настолько очевидна была его телесная мука, что рыболов сел у изножья кровати, спросил, что не так.

Ничего ей не говори.

Что случилось?

Все та же срань. Маленькие синие дружочки. Тш-ш. Она подошла к шторке и протянула в комнату бутылку пива. Саттри взял и сказал спасибо, а она вышла опять, ни слова.

Тебя в тюрьму посадили?

Ага. Вышел часов в восемь нынче утром. Под залог. Она небось думает, я по блядям ходил.

Саттри улыбнулся. А ты нет? спросил он.

Исшрамленное черное лицо выглядело огорченным. Нет, дядя. Я для такой срани слишком старый. Не передавай ей, конечно.

Но ты в норме?

Да пустяки. Только рубашку надо не снимать, чтоб она пластыря не увидела.

Кто тебя заклеил?

Сам.

А ты умеешь?

Я и раньше несколько раз заклеивал.

Да уж наверное.

Черномазому жить интересно.

Сам себе интересу добавляешь.

Возможно.

Саттри отхлебывал пиво. В каюте было очень тихо.

Не нравится им, что черномазый ходит повсюду, как человек, произнес Джоунз. Он вытащил бутылку и отвинтил колпачок, и теперь пил.

Вставать и ходить можешь?

Ага. Меня не свалили, я просто отдыхаю.

Если надо чего, могу принести. Коли виски понадобится.

Сам знаешь, что понадобится. Я в норме.

Ладно.

У тебя доброе сердце, Молодежь. За своими приглядывай.

Нет у меня никаких своих.

Еще как есть.

И где ж они?

Джоунз вытер рот. Давай-ка я расскажу тебе кое о ком, сказал он. Некоторые говна насранного не стоят, богатые они или бедные, и сказать про них можно только это. Но я никогда не знал того, у кого все было, но чтоб он еще и не забыл притом, откуда вышел. Не знаю, как так получается. У меня в этом городке был друг, я у него свидетелем на свадьбе выступал. Деньги ему давал, когда влипал он. На борцовские бои его водил, он был совсем пацан. Большой человек теперь. На «кадиллаке» ездит. Он меня знать не знает. Ни к чему мне тот, кто ссыт в ответку на друзей.

Саттри сидел у изножья кровати. Отхлебнул пива и бутылку держал между колен.

Видишь человека, он изо всех сил барахтается. Думает, как только