Валерий Николаев - Закуси горе луковицей Страница 21

— Даша, как думаешь, может, ее с собой забрать?

— Нет, Зоя, с ней в дорогу нельзя. Она сейчас так слаба, что вряд ли ты куда ее довезешь. Выход только один — остаться здесь на какое-то время.

— Но я же не могу остаться — у меня работа.

— Решай сама. Но если бабушку сейчас не выходить, через одну-две недели ты снова сюда приедешь — на похороны. А ведь она могла бы еще пожить несколько лет.

— Да-а. Не знаю, что и делать. Пойду пока порядок наводить.

— Подожди, сейчас овощей дам. А холодильник-то работает?

— Нет.

— Тогда полкурочки сейчас отдам, а вторую половину завтра занесу. Хорошо?

— Спасибо.

Заходя во двор, Зоя еще раз внимательно взглянула на постройки — все было старое: и дом, и кухонька, и сарайчик. Вдруг подумалось: не станет бабушки, и дом, выстроенный руками деда, в котором выросла ее мама и она сама, окончательно осиротеет. Он уже сейчас изменился. Раньше в нем пахло хлебом, яблоками, чабрецом, а сейчас только сыростью и плесенью. Дом тоже умирает. И что со всем этим будет?

Для всех Лихачевых этот клочок земли — та самая родина, по которой душа тоскует и кости плачут; то место, которое свято памятью о предках. А для остальных — просто участок со старым домом и запущенным садом. Новые хозяева, конечно же, снесут ветхие постройки, все перепланируют по-своему, построят что-то свое, и станет все совершенно неузнаваемо. Как жаль!

Зоя подошла к Владимиру.

— Ну, как настроение?

Он захлопнул книжку.

— Какое тут настроение. Нет его. Как подумаю, что старушка морит себя голодом… извини, хочется все крушить. Нужно найти способ как-то поддержать ее, просто необходимо. Если бы хоть что-то было в моей власти…

Зоя беспомощно развела руками.

— Володя, я не знаю, что делать, просто ума не приложу. Только сейчас вдруг осознала, что жизнь бабушки во многом зависит от моего решения. Как страшно ошибиться… Я знаю, если задержусь — вероятней всего, останусь без работы. А уеду, и случится непоправимое… как я потом с этим буду жить? Нет, я не вижу выхода.

Она помолчала и добавила:

— Уже восемь. До захода солнца еще часа два. Ты все же почитай, пожалуйста. А я приготовлю суп и в доме уберу.

— Хорошо-хорошо. Жаль, помочь не могу.

— Ты — гость. В любом случае тебе не положено этим заниматься.

И Зоя ушла в дом. Уборка затянулась. Глядя на нее, и бабушка взяла тряпку. Убрали паутину, пыль, промыли стекла. Бабушка быстро выдохлась и легла отдохнуть. Между тем суп сварился. Провозившись с холодильником около часа, Зоя наконец-то привела его в порядок. Протерла пол и стала стелить постель. Боже, как же она устала сегодня! Спина не просто одеревенела, а уже горела от усталости, каждая ее клеточка молила о пощаде. Непреодолимо потянуло прилечь. «Если сейчас не выпрямлю позвоночник, — простонала Зоя, — стану сестренкой Пиноккио. Мне нужно лишь одну минуточку покоя — и я буду спасена».

Сон, как быстрое течение реки, мгновенно подхватил ее и унес в… детство. И все там было так замечательно, радостно и беззаботно, что она снова почувствовала себя счастливой. Но постепенно смутное беспокойство поубавило ее счастья. И вдруг Зоя очнулась. С трудом приходя в себя осмотрелась, взглянула на часы и испугалась: было около двух ночи.

Страх не оставил ей ни секунды на размышление. Она стремительно выскочила во двор. Живой полный ароматов воздух тут же окутал ее. Коляска, блестя никелированным ободом, стояла все там же: у куста вьющейся розы. А вокруг — темень и тишина.

На шорох ее шагов Владимир обернулся.

— Володя, я уснула, — раскаянно призналась девушка. — Прости меня, дуру. Не обижайся, пожалуйста. Ладно?

— Чепуха, — хрипловато ответил он.

— Я так уработалась сегодня, что не заметила, как это случилось. Ты не замерз?

Зоя обеспокоено провела ладонью по его голове. Волосы были влажные. Он, конечно же, озяб.

— Ты на меня не сердишься?

— Не волнуйся. Все хорошо. Напротив. Я очень благодарен тебе за то, что мне удалось увидеть такую чудную зарю — от начала и до самого конца. А ночь? Такого чистого звездного неба я в жизни не видел. Все как-то не было времени хорошенько рассмотреть его. И такой благодатной тишины я тоже не помню. Какое счастье все это видеть и слышать. Спасибо тебе, Зоенька, — и он губами коснулся ее руки, — ты мой добрый ангел. Я еще раз убедился, что жизнь стоит того, чтобы за нее держаться.

Зоя наклонилась и поцеловала его в небритую щеку. Суматошно мелькнула мысль: «Что я делаю? Вот ненормальная». И как-то по-домашнему она сказала ему: «Нам пора. Вот-вот роса упадет, а ты еще не ложился». И покатила его в дом.

Глава 10

Рыбалка

Бабушка спала в первой комнате на своем привычном месте — рядом с печкой. Во второй стояли панцирная кровать и старый диванчик с подложенными под него кирпичами вместо ножек. Решили, что на диване будет отдыхать Владимир, а Зоя — на кровати. Через пару минут они уже спали.

С утра пораньше Зоя сходила к Даше и договорилась с ней насчет молока и яиц. Деньги она отдала ей заранее. Теперь Даша будет приносить им после утренней и вечерней дойки по два литра молока. Еще она успела сбегать в магазин за хлебом, крупой и маслом.

Завтракать сели в девять. Бабушку опять уговорили поесть. Куриный суп с добавлением специй волей-неволей разжигал ее аппетит. Кажется, Зоина уловка удалась.

Убрав со стола посуду, Зоя по просьбе Володи нашла ему на смену кое-какую одежду. А за инструментом они отправились в сарай. Однако открыть его оказалось нелегко. Двери, едва приподнятые над землей, заслоняла стена лебеды. Зоя минут десять лопатой срезала ее вместе с дерном. Сломанный уже лет десять назад замок открылся легким рывком руки. Петли со стреляющим скрежетом неохотно поддались. Зоя, освободив от хлама проезд, бросила Владимиру: «Осматривайся», — и ушла в дом.

Обстоятельно обследовав сарайчик, Володя вернулся в приподнятом настроении. Он вытащил из коляски основательно истертую телескопическую удочку с поплавком из гусиного пера.

— Рыбалка обеспечена.

— Замечательно.

— Зоя, твой дедушка был хорошим хозяином, — заявил он. — Там у него настоящая мастерская: и верстак с тисками есть, и ножовки, и рубанки, и стамески, и топорики. Да все в смазке. Нивелир, отвесы. Чего там только нет — хоть дом строй! Я всему этому цену знаю — любил бывать в мастерской.

— Пока дедушка был здоров, он все время что-то строгал, выпиливал. И наш дом, и все постройки — его рук дело. А теперь вот — горько это видеть — все пришло в негодность.

— Я тут… клочок наждачной бумаги отыскал, и отверточка есть. Надо бы попробовать запустить холодильник. Надеюсь, все дело в контактах. Сыро у вас в коридоре. Поможешь?

Больше часа они возились с холодильником: сушили над газовой горелкой черную коробочку с контактами, зачищали наждачной бумагой клеммы и штырьки, на которые надевается коробочка. Когда же, наконец, холодильник, включенный в сеть, усердно заворчал, Зоя поприветствовала этого ветерана вдохновенным «ура». Правда, любое прикосновение к нему было болезненно. Володя пояснил, что пока он сырой — будет «кусаться», а как подсохнет — подобреет.

Эта маленькая победа воодушевила Зою на путешествие по магазинам поселка. Теперь можно и продуктов подкупить. Она ушла и вернулась только через два часа. Встретила одного знакомого, второго, а потом еще и свою школьную подружку. В разговорах незаметно и время пролетело.

Владимир сидел во дворе на самом солнцепеке непривычно растрепанный и, что совершенно не понятно — в сырой одежде.

Зоя удивленно приподняла бровь.

— Что с тобой? Никак искупался?

— Так точно. Совершил пробный заплыв и промер глубин местной водной артерии.

— Ну и как впечатления?

— Подводная лодка не пройдет, — пошутил он. — А в остальном речка подходящая.

Похоже, он и в самом деле в реке побывал: к некоторым спицам прилипли водоросли. Зоя усмехнулась.

— А ты, как я погляжу, время зря не теряешь.

— Стараюсь.

— Снимай рубашку.

Она сходила за полотенцем. Подала его Володе.

— На, оботрись, пожалуйста. А рубашку на забор повесим.

Владимир вытер голову, тело.

— Ну, рассказывай, водолаз, что там за дно, — поинтересовалась она, — и как ты умудрился туда попасть?

— История, в общем-то, пустяковая. Ты ушла и пропала. Я и выкатился за калитку. Смотрю, едет какой-то мальчишка на велосипеде. Махнул ему рукой. Подъезжает. «Звали?» Говорю: «Звал. Давай сначала познакомимся, а потом о деле говорить будем». «Давай, — отвечает. — Меня Василём зовут». «Ну, а меня — дядей Володей». Спрашиваю его: «Ну, что, Василек, новенького в поселке?» Говорит: «Мороженое привезли. Еду к мамке денег просить». Спрашиваю: «А сам хочешь на мороженое заработать?» Смотрю, глазенки у паренька заблестели. «А как?» Говорю: «Очень просто. Ты мне красных червей накопай, а я тебе дам денег на мороженое». «Ладно. Согласен, — отвечает. — Только, чур, не обманывать». Говорю ему: «А у нас не обманывают».