Мирза Ибрагимов - Слияние вод Страница 33

Выбравшись на лужайку, он аккуратно вытер сапоги пучком сухой травы. "Как же деды выносили такую жизнь?" - спросил он себя и представил поколения крестьян, которые вырастали, трудились и умирали здесь, и прах их смешивался с землею, а на смену приходила, мужая, молодость, но жизнь оставалась прежней. И степь не изменилась, сухая, солончаковая, бесплодная, и деревни все те же: без садов, залитые зимней и весенней грязью, засыпанные пылью летом. Сколько же талантливых людей потонуло в этой грязи, задохнулось в пыли? Ширзад не осмелился винить предков: они батрачили от зари до заката, руки и ноги их были покрыты кровавыми волдырями, их мучил голод, они, должно быть, и не могли вообразить жизнь иной. "Но мы-то, мы знаем, что такое светлая, культурная жизнь! - подумал Ширзад. - Отчего же ленимся дерево посадить, сад разбить, дорогу проложить?"

- Здравствуйте, дядя Ширзад! - хором приветствовали его школьники, бежавшие навстречу с учебниками и тетрадками под мышкой. Он залюбовался румяными лицами, блеском глаз и подумал, что позор будет, если и им останется в наследство грязное, лишенное даже электрического света село...

- Здравствуйте, товарищ Ширзад, - вывел его из задумчивости звонкий голос.

Он поднял глаза: Майя.

- Куда это ни свет ни заря?

- За водой! - ответила за спиною Ширзада неслышно подкравшаяся по траве Першан.

Вероятно, у Ширзада был растерянный вид, потому что Першан залилась смехом и даже сдержанная Майя улыбнулась.

- Разрешите пройти! Торчит на самой тропке, как столб. Конечно, у парторга серьезные размышления. Где уже замечать девушек! - сняв с плеча медный кувшин, продолжала Першан. - Я утром прибралась, подмела дворик, все так чинно, красиво, а надо идти за водой, вот и Майя тоже со мной пошла... Наше село ей понравилось, все, что увидит., - расхваливает.

Трудно было Ширзаду поверить, что горожанка Майя искренне восхищалась грязным селом. Может, у Рустамовых в доме такие порядки, что приходится поневоле быть довольной?

Першан заметила недоверчивую улыбку Ширзада и обиделась.

- Не веришь? Да? Признайся, не веришь? Дом Рустамовых тебе разонравился? Значит, прежние твои сладкие речи были лицемерными, да? - И девушка повела плечом. - Но имей в виду: сердце Майи чистое, как горный снег, и если она говорит - нравится, значит нравится.

- Никак не пойму, при чем тут дом Рустамовых? - заговорил спокойно Ширзад. - Да чего мы встали-то, идемте, мне по пути...

Он пропустил девушек вперед, а сам зашагал сзади по каменистой, почти сухой тропинке, ведущей к арыку.

- Это правда, Ширзад. Мне люди здесь нравятся, - обернулась к нему Майя. - И вообще-то ваше село мне понравилось...

- А почему "вообще"? - насторожилась Першан.

- А потому, что ей здесь многое не нравится, - сказал Ширзад и насмешливо хмыкнул. - И я даже знаю, чем она недовольна.

- Тебя не спрашивают, помалкивай! У нее язык есть, сама скажет., напуская на себя обычную с ним грубость, огрызнулась Першан.

Но Майя не поддержала золовку, заступилась за парня.

- Говорите, Ширзад, мне хочется знать ваше мнение.

- Во-первых, вот это! - И Ширзад кивнул на грязную дорогу, которую в эту минуту переходил, балансируя, как канатоходец, седобородый старик. На середине он остановился, как бы соображая, не вернуться ли, но махнул рукою и, с трудом вытаскивая ноги из жидкого месива, зашагал дальше.

- А во-вторых? - заинтересовалась Майя.

- Во-вторых...

Ширзад высказал девушкам свое мнение о деревенских порядках.

- Деды жили плохо, но их можно оправдать, - сказала Майя серьезным тоном. - А вот как мы себя оправдаем? Меня удивляет, как вы-то, молодежь с аттестатами зрелости, притерпелись, смирились с таким укладом?

Першан переставила кувшин с правого плеча на левое пошевелила затекшей рукой и сердито выпалила:

- Если вы не болтуны, а подлинные игиты, то сперва снимите с наших плеч эти кувшины. Ведь приходится их таскать в день раз пять-шесть туда-обратно... Да хоть бы к кристальному роднику ходили, а то мутный илистый арык!

- Умные речи приятно и слушать, - сказал юноша, любуясь задором Першан. - Тем более что мы еще в шестом классе изучали, как строить водоотстойники.

Схватив Майю за руку, Першан потащила ее обратно в деревню, приговаривая:

- Вернемся, сестричка, для чего нам мучиться, если в водоотстойнике Ширзада приготовлена чистая, свежая вода!

Майя сначала не поняла, а потом вырвалась, поправила накренившийся кувшин.

- Да ну тебя, чумовая! А я - то слушаю...

- Где ж твой водоотстойник? Проводи, укажи!... - наступала на смущенного парня Першан.

- Спроси у отца.

- Ах, у отца?... Во всем, оказывается, отец виноват?... Ладно, ладно, я это запомню! Ширзад и Наджаф привыкли на всех собраниях порочить моего отца, а как за дело браться, так на попятную!... Так вот запомни, парень: если кто-нибудь скажет про отца хоть одно обидное слово, клянусь богом, не воду, а его кровь буду носить в этом кувшине!...

Ширзад не нашелся что ответить, а Першан, подхватив Майю под руку, быстро повлекла ее к арыку.

"Что за характер!", - и ужаснулся и восхитился юноша, а Майя успела оглянуться и смеющимися глазами подбодрить его.

Ширзад прибавил шагу, чтобы догнать убегавших девушек, и с беспечным видом, будто ничего не произошло, сказал:

- Майя, а ведь кто не знает вашу золовку, никогда не подумает, что она способна на сумасбродство!...

Смысл этих слов остался для Майи загадочным, но Першан рассвирепела не на шутку, даже кувшин отшвырнула в траву.

- Не вижу в нашем селе парня, с которым могла бы убежать без родительского благословения! Да пусть меня посватает иранский шах, а не деревенский игит, я его не променяю на волос из отцовской бороды... Даже тот, кто мне приглянется, не услышит "да", пока сто раз не поцелует отцовскую руку!

Ширзад поднял кувшин, подал его с почтительным поклоном девушке и в тон ей, грубо сказал:

- А с чего ты взяла, что я тебя уговариваю бежать из родительского дома? Я хочу сказать, что сегодня вечером в клубе занятие музыкального кружка. Приходи, пожалуйста!

Как ни была остра на язык Першан, а тут и она растерялась, сверкнула глазенками и, подхватив кувшин, проворно помчалась вниз по склону к певуче журчащему среди камней арыку.

- И вы, пожалуйста, приходите, - обратился Ширзад к Майе. - Хотим закатить такой концерт, какого еще в Мугани не видели. Вот с танцами только не получается, - учителя нету.

- Танцы? - Майя на миг задумалась. - Ладно, танцы я беру на себя.

- Вот и отлично! Может, и Гараш зайдет?

Майя ласково попрощалась с Ширзадом и, придерживая колеблющийся на плече кувшин, поспешила за золовкой. А та уже болтала, с собравшимися у арыка девушками и старалась смеяться как можно громче, чтобы услышал Ширзад.

Но Ширзад нисколько этим не огорчился, насвистывая, свернул к дому Наджафа.

Теперь он почему-то не разбирал дороги и смело шлепал по лужам, выбивая сапогами фонтаны грязи.

6

Распахнулась желтая дверь маленького каменного дома и на веранду выбежала Гызетар в старенком застиранном платье с засученными рукавами, сняла с кипевшего самовара трубу, сдула с крышки пепел. Ведерный самовар она подхватила, словно перышко.

"Ах какая ты! Любое дело в руках так и горит! - подумал Ширзад, остановившись у калитки. - И все-то с шуточками, весело, живо!..." Он знал многих девушек, и бойких и рассудительных, которые после замужества стихали, словно пересохший в жару ручей. Ну, Гызетар не из таких.

Она почувствовала его взгляд, подняла голову.

- А, Ширзад, чего там остановился? Заходи скорее, Наджаф только что вернулся с поля, станем чай пить!

С крыльца был виден арык и толпившиеся там девушки с кувшинами на плечах. Гызетар не нужно было напрягать зрение, чтобы различить пестрое платье Першан.

- И утром и вечером богу молюсь, чтобы смягчил он сердце Рустама-киши, - лукаво засмеялась Гызетар. - Да заходи скорее!

Конечно, Ширзад никому не простил бы такой шутки, но на Гызетар он обижаться не умел.

Заслышав голоса, выглянул взъерошенный Наджаф в безрукавке, с открытой волосатой грудью, и крикнул:

- Послушай, я тебя на небе искал, а повстречал на земле! Заходи, разговор есть!

- Думаешь, я к тебе шел чай пить?

Пока Наджаф умывался у прибитого к столбу веранды рукомойника, фыркая так, что было слышно и в комнате, Ширзад наблюдал, как хозяйка перетирала стаканы, расставляла тарелки с маслом, сыром, чуреками. На него пахнуло домашним уютом, захотелось представить вместо Гызетар вот так же собирающую завтрак Першан...

- Хороша обстановочка? А? - Наджаф вошел с полотенцем в руках. Плавным движением руки он обвел комнату, в которой, кроме стола, четырех самодельных табуреток и нескольких фотографий на стенах, ничего не было. Что поделаешь, что поделаешь! Все денежки Гызетар-ханум тратит на украшение спальни. До столовой, говорит, черед не дошел!...

Ширзад ответил не сразу; вспомнил, как молодожены, закладывая фундамент этого дома, сами таскали камни, месили глину.