Лео Перуц - Шведский всадник Страница 15

- Так ты хочешь спасти нас? - хрипло захохотал Сверни Шею. - Дурень! Да ты сам влип в беду, как муха в кисель. У этого чертова барона сотня драгун, а нас только двадцать! И, кроме того, у нас нет лошадей и всего-навсего пять мушкетов. С часу на час мы ждем, что они нас накроют, и тогда нам останется только молиться Богу. Вот и посуди, чем ты можешь нам помочь?

- Что же вы за молодцы такие, коли по каждому поводу теряете мужество? - улыбнулся бродяга. - Есть у меня одна придумка. Да если у барона будет всадников как листьев на дереве, я и то не испугаюсь. У него есть драгуны, а у меня - летучие гусары. А где ваш атаман?

Тут наконец проснулись и остальные бандиты. Один за другим они окружили пришельца и принялись удивленно и недоверчиво разглядывать его. И немудрено - бродяга был вооружен всего лишь дубинкой, а обещал натянуть нос самому Барону Палачей и его драгунам в придачу.

- Это у тебя-то гусары? - захохотал Крещеный Ионас. - Парень, да от твоего вранья сама Вавилонская башня могла бы покоситься со смеху! Кто ж тебе поверит? Разрази тебя гром вместе с твоими гусарами! Где они? Откуда ты их взял?

- Веришь ты мне или не веришь - мне все равно! - отвечал вор. - Да только мои гусары лежат в лесу и ждут не дождутся, чтобы я их приволок сюда. Но где же ваш атаман, Черный Ибиц? Вот настоящий мужик! Я слыхал, что против него сам дьявол не может устоять. Уж он-то не струсит, когда приведется понюхать пороха! Ему я открою свой секрет.

- Черный Ибиц, - сказал Сверни Шею, - лежит в избушке. У него сыпной тиф, и ему бы срочно надо найти попа. Он помирает...

Хижину наполнял едкий дым, подымавшийся от открытой лохани, в которой горела солома и ветки бузины. Черный Ибиц лежал на куче сена. Он метался в жару и хрипел. И хотя он был без сознания, его чернобородое, резко очерченное лицо и облаченная в овчину и красные башмаки фигура, напоминавшая карточного крестового короля, внушала его людям страх и уважение. И это несмотря на то что он явно был при последнем издыхании.

Возле него стояла на коленях молодая рыжеволосая женщина в одной нижней рубашке; она растирала лоб атамана ледяной водой с уксусом. Тут же крутились воровской фельдшер и монах-расстрига Фейербаум, тщетно разыскивая по углам припрятанное золото Ибица. Они уже успели перетрясти его соломенную подстилку, и теперь монах увещевал атамана исповедаться в грехах и покаяться, надеясь, что в полубреду атаман откроет ему, где спрятаны золотые талеры - атаманская доля их прежних добыч. Оба так усердно занимались своим делом, что не сразу заметили вошедшего в хижину бродягу.

- Атаман, ну же, атаман! - скулил фельдшер. - Ты сегодня уйдешь от нас, смерть уже разинула над тобой свою пасть. Тебе надо чистым прийти к престолу Господа на Его святой суд.

- Ты прогневал Бога тяжкими грехами! - вторил Фейербаум, складывая руки на груди, напоминая священника, молящегося о помиловании кающегося грешника. - Прими Христа в сердце свое, чтобы Он отворил тебе дверь милосердия Своего!

Но все эти речи звучали впустую. Ибиц не слышал или не хотел слышать, а потому их попытки напоминали раздувание холодной печи. Все это время молодая женщина пыталась влить с ложечки в рот больному немного мускатного вина.

- Хвалите Господа в Сионе! - вновь начал беглый монашек свою проповедь. - Неужели ты не хочешь выдавить из своей глотки ни одного благочестивого слова?! На что тебе теперь твои деньги, атаман? Ты оставишь их в этом мире, а с собою унесешь только груз своих грехов.

В этот миг, то ли ощутив во рту вкус вина, а может быть, расслышав, что говорят про деньги. Черный Ибиц шевельнулся и пришел в себя. Он открыл глаза, погладил ладонью руку женщины и принялся хрипло шептать ей слова любви, называя ее своей любимой и светом души. Потом он поискал глазами фельдшера и спросил:

- Это ты, лекарь? Давно уже ночь?

- Время кончилось для тебя, ты уже на полпути к вечности, - отозвался вместо фельдшера Фейербаум. - Обрати свой взор к Богу, атаман. На земле тебе уже не будет милости, ты скоро будешь во власти смерти, но Господь наш милосерден. Исповедуйся, покайся в своих прегрешениях, и да помилует тебя Бог!

- Ну, ел мясо да яйца в пост... Этим я сызмальства грешен... - тихо отозвался Черный Ибиц.

Но это было совсем не то, чего жаждали услышать оба негодяя.

- Много лгал, воровал, грабил, неправедно собрал много всякого добра, - продолжил Фейербаум, ударяя себя в грудь, как если бы сам каялся в церкви. - Чтобы умилостивить Бога, думай о своем спасении, атаман!

- Да, чего уж там скрывать, - со вздохом подтвердил Ибиц. - И грабил, и воровал... Так всю жизнь и прожил потом и кровью бедных людей.

- А теперь скажи нам, куда ты спрятал деньги этих бедных людей? Признайся, пока не поздно, и покаяние искупит твои грехи! А нет, так дьявол заберет твою душу на вечные муки в ад!

- Ну уж нет, поганец, тебе не попировать на мои денежки! - выдохнул Черный Ибиц. - Пусть лучше черт заберет меня в пекло, чем я тебе, гаду, скажу...

Он приподнялся и первым из всех присутствующих увидел бродягу, стоявшего у входной двери. Его воспаленный от лихорадки мозг принял эту фигуру за дьявола, пришедшего, чтобы увести его в ад.

- Это он! Это он! - сипло вскричал Ибиц. - Почему никто не охранял дверь и окно?! Как вы могли впустить его сюда? Это Черный Каспар8, он хочет меня схватить!..

Молодая женщина взглянула на бродягу и от ужаса выронила ложку с вином. А фельдшер с монахом завопили в один голос:

- Кто ты? Чего тебе надо?

- Мне надо вашего атамана... - начал было бродяга, но в этот момент Ибиц из последних сил рванулся на своем ложе, поднялся на ноги и, тяжело раскачиваясь на ходу, начал надвигаться на него.

- Оставь меня, Господин Дьявол! - потребовал он, дико сверкая глазами и стуча зубами. - За последний час я трижды читал "Отче наш". Я правоверный христианин, правоверный, слышишь? Тут много других мошенников, зачем тебе я?

В припадке смертельного ужаса он дотянулся до двери и указал наружу.

- Там их полно, бери их всех! Они все твои! Уводи их в пекло, а меня оставь в покое.

И, снова потеряв сознание, упал к ногам бродяги. Молодая женщина обхватила его за плечи, оттащила обратно на солому и принялась отирать пот с его лба. Потрясенный увиденным, бродяга еще несколько секунд постоял у порога, а потом ослепительной вспышкой пронеслась в голове его одна мысль он принял решение. Бродяга повернулся, шагнул за порог и с силой захлопнул за собой дверь.

- Вы слышали? Он велел мне встать на его место и быть вашим атаманом! Я должен увести вас отсюда! - властно сказал он.

Среди бандитов послышалось ворчание, два-три смешка, а потом чей-то голос произнес:

- Эх ты, дурень, куда же ты нас уведешь? Разве что в луковое царство, где живут одни дураки да телята режут мясников? Ты ведь знаешь, что мы окружены и что драгуны вот-вот налетят на нас. Как мы уйдем от них без коней, да еще полуживые от холода и голода?

- Мы никуда не будем уходить, а вместо того устроим им хорошую встречу! - смело ответил бродяга. - Только держитесь стойко и не трусьте! Мы их так проучим, что у них надолго пропадет охота гоняться за нами!

- Атаман! - удивленно заговорил Сверни Шею. - Откуда у тебя такая смелость?

- А я ее не пропил, не пропел и не проплясал! - весело ответил бродяга. - Зарубите себе на носу: у меня есть волшебная грамота, которая дарует мне силу и удачу. И если вы пойдете за мной, удача повалит к вам, как снег в декабре, - большими хлопьями!

- Я тоже думаю, что нам лучше драться! - сказал Сверни Шею. - Ведь если мы сдадимся проклятому барону, он с нами разберется, как повар с карпами, - одних сварит, а других изжарит. Кого не вздернут, тому - клеймо на лбу и пожизненная каторга на венецианских галерах.

- Эх, были бы у нас на всех мушкеты, - вздохнул один из шайки, - то мы бы отбились от чертова Барона со всеми его палачами!

- Да к чему нам мушкеты? - засмеялся бродяга. - Хорошая дубина понадежнее будет - она-то уж мимо не бьет. Я лично этих драгун за хороших солдат не считаю. Они могут нести сторожевую службу, рыть окопы да наводить мосты. С киркой и лопатой они обращаются мастерски, а как дойдет до настоящей рубки, так сразу становятся трусливее старых баб.

- А как насчет твоих гусар? - вспомнил тут Сверни Шею. - Тех, что ты так нахваливал? Где они? Близко ли стоят?

- Подожди немного, и я тебе их притащу! - спокойно сказал бродяга.

Он взял большой пустой мешок и быстро скрылся за высокими елями лесной чащи.

Когда он вернулся, мешок был полон до краев и тяжело давил ему на плечи. Еще вечером, пробираясь сюда, бродяга нашел в лесу дерево с огромным дуплом. В дупле зимовал выводок шершней, который теперь и перекочевал в мешок.

- Вот они, мои маленькие летучие гусары! - засмеялся бродяга, повесив мешок с гнездом над теплым костровищем. - Дайте им только чуток отогреться - увидите, какие они станут бойкие... А уж тогда они споют Барону Палачей такую песенку, каких он в жизни не слыхивал!