Городок мой, Сиривада - Мадхурантакам Раджарам Страница 45

Ну допустим, Мальванкар уедет. Возродится ли любовь Лаласы к Сингу, вернется ли его вера в Лаласу, его гордость, восхищение ею?.. Но об этом будет время подумать потом… Сейчас главное, чтобы Мальванкар скорее уехал…

Синг шел быстро, спутанные мысли вихрем проносились в его голове. Неожиданно для себя он оказался очень скоро у ворот своего дома и увидел автомобиль. Кто-то приехал к нему, Сингу. Но он не может сейчас ни с кем разговаривать! Лучше войти в дом через задний вход и подняться на второй этаж. Он обошел дом кругом и вдруг услышал голоса за деревьями в саду.

— Оставь меня, я не пойду… — Голос Лаласы. Шумное дыхание…

— Заткнись! Пойдешь, а то убью… — Голос Мальванкара.

Смех Лаласы. И в эту минуту Синг осознал, что самым большим преступлением в его жизни — преступлением против самого себя — была его слепая любовь к Лаласе. Он чтил ее, он, можно сказать, поклонялся ей. Что же делать — уйти немедленно, пока они не заметили его?

— Я все скажу ему завтра, и тогда…

— Незачем, пойдешь и сегодня, шлюха…

Не в силах больше слушать, Синг включил карманный фонарик и направил свет в ту сторону, откуда доносились голоса. Мальванкар тащил Лаласу за руку в крытую беседку за домом. При вспышке света он отпустил ее. Коса Лаласы растрепалась, жакет был порван.

Не опуская фонаря, Синг подошел к ним. Лаласа смотрела на него, до крови закусив губу.

— Идем, — сказал ей Синг.

Она безучастно двинулась за ним. Даже не оглянулась на Мальванкара. Синг почувствовал щемящую жалость.

Войдя в комнату, он спросил почти спокойно:

— Ну что же, Лаласа? Что теперь?

Он уже справился с собой. Прошла вспышка ревности. Исчезло желание избить ее до смерти или, бросив на кровать, грубо овладеть ею.

— Я уеду, — твердо ответила она.

— С ним?

— Не все ли равно?

— Разберемся — в чем же дело? Ты так безумно в него влюбилась?

— Не все ли тебе равно? У меня все спуталось в голове, я сама не знаю. Какой смысл разбирать все это и рассуждать?..

— Он тебя любит, боготворит?

— Перестань! Ты ничего не понимаешь…

— Ты ему веришь?

— Нет.

— Как же тогда?

— А тебе-то что? Оставь меня в покое!

Продолжать разговор было бессмысленно. Снова вспыхнула злость, захотелось жестоко избить Лаласу. Наверно, он мог бы и убить, но он не тронул ее. Пусть она уезжает, решил он.

Наутро два младших брата Синга пришли к нему.

— Она уедет с ним, — сказал им Синг.

— Как?! — вскричали оба. — Этот негодяй увезет нашу сестренку? Не позволим! — И они ринулись куда-то — уговорить Лаласу, наказать обидчика.

— Подождите, — строгим окриком остановил их Синг. — Я сам велел Лаласе уезжать.

Они не могли поверить своим ушам.

— Что ты говоришь, братец! Ведь это же позор!

— Я отправляюсь в Мадрас. Обещайте мне ни в чем не препятствовать Лаласе.

Он уехал и через три дня получил известие, что Лаласа покинула дом.

Во время долгих мучительных размышлений о случившемся Синг невольно вспомнил слова Лаласы накануне их свадьбы. Он тогда счел их шуткой, задорной насмешкой, а выходит, она была права.

Через три месяца он узнал, что Лаласа бросила Мальванкара. Или он ее бросил? Тогда-то она написала Сингу письмо, на которое он не ответил.

Неужели это ее он встретил в Бхимли? Что она здесь делает? Узнала ли она его?

На следующий день Дешикачари снова подошел к ним на пляже.

— Зачем же вы пошли так далеко, не посоветовавшись со мной? Натерпелись страху? — спросил он.

Непонятно, откуда же он знает?

— Да ничего, не так уж и испугались, — возразил Нарасимха Рао. — Конечно, темно, место незнакомое…

— Вам просто повезло, что она там оказалась.

— Кто — она? — спросил Синг.

— Моя жена.

Она — жена Дешикачари! Лаласа это или другая женщина?

— А как ее зовут?

— Я не знаю.

— Как же это?

— Долго рассказывать…

— Но вы же как-то ее зовете? — вмешался Нарасимха Рао.

— Я зову ее «Лаль». Но это не настоящее ее имя.

И снова Синг стал ломать голову над вопросом, который с прошлой ночи мучил его, как ноющий зуб, как боль в ухе, — Лаласа это или нет?

Если окажется, что это действительно Лаласа, — что же ему делать тогда? Предложить ей уехать с ним, снова стать его женой? А она согласится ли на это? Он находился в полной растерянности. В отношениях между мужчиной и женщиной ни ум, ни здравый смысл роли не играют. Самые мудрые люди ведут себя в любви как глупцы или безумцы; жизненный опыт делает человека сильнее, умнее, удачливее, но здесь и юноша и старик становятся игрушкой каких-то непостижимых стихий.

Он должен встретиться с Лаласой, решил Синг, поговорить с ней. Но если это Лаласа, как могло случиться, что они до сих пор не встретились в этом маленьком Бхимли? Как могла Лаласа — если это Лаласа, — так любившая общество, всегда окруженная людьми, жить здесь, в Бхимли, отшельницей какой-то, невидимкой? Как могла гордая, непримиримая Лаласа выйти замуж за мошенника Дешикачари? Полюбить его? Найти с ним счастье? При этой мысли Синга передернуло. Пожалуй, очень немногие мужчины равнодушно относятся к тому, что бросившая их или даже брошенная ими женщина нашла счастье с другим; вероятно, ни один мужчина не способен радоваться этому.

Вечером на пляже Дешикачари был окружен многочисленными знакомыми. Он забавно описывал свои похождения во время войны. Синг уже слышал раньше о том, что Дешикачари воевал в Месопотамии и Египте. Сегодня он рассказал о своем романе со знатной красавицей персиянкой во время путешествия через пустыню. Эта любовь и осветила и омрачила его жизнь. До сих пор он тоскует по той женщине, признался Дешикачари.

Солнце садилось за горой, освещая ее алым светом. «Что ты все бьешься о мое подножие?», — спрашивала гора у моря. А море, на