Александр Адашев - 15 лет на зоне. Записки убийцы поневоле Страница 3

Часто спрашивают, можно ли решить вопрос сразу же, а если можно, то как это сделать. Исходя из своего опыта, подозреваю, что можно. Главное не ошибиться в какой момент. У меня такой момент был. Как я уже писал, сразу же за меня взялись дознаватели. Но, интересно то, что день моего задержания совпал с днем украинской милиции, и посмотреть на меня сразу же пришли генерал, начальник управления области, и прокурор области, который и подписывал мне санкцию. Оба они поводу праздника были в парадной форме и в хорошем настроении. И оба выразили желание со мной поговорить. А я, дурак, отказался. К тому моменту я уже был, выражаясь помягче, в шоке и соображал не очень хорошо. А если бы соображал, то мог бы предложить кому-то из них подарок в размере своей машины (735-й BMW), и пошел бы я по делу свидетелем. Не буду утверждать, что это стопроцентный факт, но подозреваю, что именно этого они и хотели.

Я, повторюсь, отказался разговаривать. И поэтому день для меня закончился тем, что посадили меня в «шестерку» и транспортировали в Бровары на КПЗ. Других подельников развезли по всей области, кого куда. Сделано так было потому, что дело наше вела прокуратура области, и для того, что бы между нами не было связи, распределили нас далеко друг от друга.

Книга эта, однако, не только мои мемуары. У нее есть определенная цель – дать советы по поведению в таких ситуациях и характеристику сотрудникам наших правоохранительных органов.

До описанных выше событий я сталкивался с милицией. В основном с гаишниками. Хотя, был опыт общения и со следователями. Проходил я по одному делу о мошенничестве. Решилось оно возмещением ущерба потерпевшей стороне и закрытием дела. Был даже потерпевшей стороной, когда ограбили мою квартиру. (Грабителей я тогда вычислил сам, быстрей милиции). Так что предмет я знаю.

Так какая же бывает милиция и как иметь с ней дело, в зависимости от статуса и положения представителя органов.

Первое, что хочется написать по этому поводу, это то, что как и все люди (рискую нарваться на критику!) милиционеры чувствуют отношение к ним и реагируют на него. Но не адекватно. Видя, что отношение нормальное, ответ будет нейтральный. Ну, а если человек всем своим видом показывает, что мусора есть мусора, то и поступать с ним будут как с преступником и маньяком. Не важно, что человек этот может быть чист перед законом. Милиция умеет доказывать обратное.

Второе, работа в милиции, так или иначе, предполагает определенное знание психологии.

Гаишники безошибочно (за редкими исключениями) определяют, у кого можно брать, а у кого не стоит.

Опера не раскрыли бы ни одного преступления, если бы не знали у кого, когда и как получать информацию. Потому что, если кто думает, что раскрываемость зависит от работы экспертов, от способности следователей к описанному в детективах логическому мышлению, то он ошибается. Опера знают, кто потенциально может иметь необходимую информацию и как ее получить. Кого задержать и напугать, кому предложить какую преференцию, а кого купить. В основном наркотиками. Чудесно знают они, кто кого может сдать.

Следователи прокуратуры вообще профессионалы в том, как получить показания. Как в зависимости от качеств человека раскрутить его. Я – живой этому пример.

Судьи, хоть и относятся к этой системе, вообще другая история. Эти решают все в основном по прейскуранту. И из всех веток системы они самые застрахованные. Поэтому про них придется писать отдельно. Адвокаты же знают этот прейскурант и процесс взаиморасчетов, для чего и нужны.

Еще интересны нам работники пенитенциарной системы. Тюрем и колоний. Про них будет идти речь в следующих главах.

Какое же должно быть поведение с представителями правоохранительных органов?

Вот возьмем, например, тех же гаишников. Оптимальный вариант – не нарушать Правил Дорожного движения. И вообще с ними не общаться. Хотя, конечно, бывает, что ты ничего не нарушил, а тебя остановили, требуют документы, и еще и говорят, что нарушил. Чтобы разговаривать с ними на равных, необходимо знать законы. Советовал бы почитать книгу «Водитель и ГАИ в правовом государстве». Все, что там написано запомнить невозможно, но общее понятие о подводных камнях будет. И вообще лучше возить ее как памятку с собой. И на каждую претензию реагировать в соответствии с инструкцией. При этом проявляя максимальное уважение к инспектору и, одновременно уверенность в собственной правоте. С готовностью отстаивать ее всеми законными способами. Если правда на вашей стороне, скорее всего вы поедете дальше без всяких потерь. Потому что лишние проблемы никому не нужны. Гаишникам в том числе. Ну, а если нарушение действительно имело место, с точки зрения жизни в цивилизованном государстве, проще согласиться заплатить штраф. И в следующий раз не нарушать.

Понятно, что гаишники – самый безобидный вариант общения с милицией. Как правило, вспоминают об этом опыте со смехом. Общение с дознавателями, в случае попадания на допрос, со смехом не вспоминает практически никто. Оно и понятно. В первые дни вообще не до смеха, впоследствии тоже хочется плакать. По прошествии лет.

Рассмотрим такую ситуацию. Попали вы к ним по подозрению, которое под собой оснований не имеет. Как себя вести?

О том, что говорить без адвоката ничего нельзя, я уже писал, и напишу еще не раз. А пока его нет, главное не поддаться на запугивание и давление, но при этом и не молчать как глухонемому. Думаю, что разговор можно поддерживать. Правда при этом попытаться договориться, что до приезда адвоката разговор может идти только на темы отвлеченные. Дела вообще не касающиеся. Опять же, необходимо оценивать то, о чем идет речь, не забывая, что все может быть использовано против вас. И то, что опера все разговоры ведут для того, чтобы раскрутить на нужные показания. За любое слово можно зацепиться и завести разговор в совершенно ненужное направление.

Сложно, конечно же, добиться того, чтобы они согласились общаться на темы, не относящиеся к делу. Тут тоже желательно проявить знание психологии. Для кого-то может оказаться полезной попытка вызвать жалость, кто-то сам сможет найти тему, на которую будет согласен поговорить дознаватель до приезда адвоката. Главное не пытаться унизить их и запугать. Сто процентов, что запугать не получится, а на унижение будет неадекватный, как я уже писал, ответ.

Если до появления адвоката ничего не написано и не подписано, то можно вас поздравить. Повторю, что мы рассматриваем вариант, когда подозрение против вас оснований не имеет.

Итак, появился защитник. Хотелось бы, что бы он был знаком с вами до такой ситуации. Это для того, что бы быть уверенным в нем. Знать, что доверять ему можно. Потому что в этой ситуации он решает больше, чем кто-то другой. В каждом случае по-разному, зависит от сути предъявляемых претензий, но защитник лучше вас должен знать, что и как вам говорить. И что подписывать. Должен он знать и то, от кого зависит выпустить вас из здания отделения или управления, в котором вы сейчас находитесь.

Возможно такое, что вы задержаны для того, чтобы получить с вас немного денег. Или много, у кого как. Серьезных обвинений против вас нет, но есть основания считать, что появится желание дать взятку за решение вопроса, которого может и не быть. Вряд ли получится самостоятельно оценить простоту или сложность ситуации. Но вместе с консультантом, в роли которого сейчас выступает адвокат, это необходимо сделать.

У меня было три адвоката. Первый, Александр Григорьевич, был нанят моей женой по совету друзей. Из той самой «дружественной группировки». Я увидел его через три дня после ареста. К тому моменту он, конечно, ознакомился с моими показаниями и другими материалами дела, на тот момент имевшимися. Главное, что он мне сказал, и я запомнил на всю жизнь, это то, что нам надо бороться за выживание. Не хотелось мне этому верить. Всерьёз воспринимать. Как же это, думаю, ведь бандиты? А я – в школе хорошо учился, за поведение оценки хорошие, характеристики, университет опять же! Они жизни моей угрожали, жену изнасиловать грозились, машину забирали, деньги я им перечислял! Какая борьба за жизнь?

А адвокат мне говорит: «То, что ты знаешь, и считаешь само собой разумеющимся, а также то, на что тебя купили опера, нам еще предстоит долго доказывать. При каждом следственном действии. При написании каждой жалобы. И писать их необходимо! И со свидетелями работать тоже! Каждый должен не забывать постоянно говорить о том, как все происходило, как себя потерпевшие вели, как угрожали, сколько получили и так далее. Только так мы можем остаться в живых! Статья-то до расстрела. Даже при одном потерпевшем. А тут двое!».

Хоть и не хотел я верить в такое развитие событий, поступать стал так, как сказали. Ничего не преувеличивая. И это мне помогло. В дальнейшем. Сразу я этого не знал, но после прошедших лет уверен в том, что так и есть. Все-таки проходил я по делу организатором и исполнителем. Прокурор на суде просил четыре расстрела! Мне не просил. Только пятнадцать лет. И это – плюс адвокату.