Олег Селиверстов - Покер & ложь Страница 3

Брат не любил скучать без женщин – ни дома в Питере, ни в своих частых поездках по миру. Иногда мне приходилось выступать для него чем-то вроде алиби, когда Марина подозревала его в амурных похождениях.

До площади Гарибальди я добрался на трамвае: во Франции ездить на них одно удовольствие. Вагоны – настоящий хай-тек, не то что в России – громоздкие железные бандуры. Быстро отыскал обувной магазинчик – он оказался практически напротив трамвайной остановки. Люси я застал на месте. Стройная, привлекательная блондинка лет тридцати пяти. Элегантный костюм, прическа, неброское украшение на загорелой шее.

Люси повесила на дверь табличку «fermé» – «закрыто», сварила кофе.

– Анатолий, попробуйте, пожалуйста, домашнего печенья, – она подвинула блюдце. – Сама пеку! Руслану очень нравится.

Голос у Люси оказался низкий и какой-то обволакивающий. Хотелось слушать, как она говорит, не вникая в смысл слов. И не обращать внимания на стройные ноги и шикарную грудь. И где братец находит таких очаровательных и преданных женщин…

Я с удовольствием ел печенье, рассказывая о цели своего визита, естественно, без подробностей, касающихся семьи брата и событий в Питере. Люси слушала, отрешенно глядя в окно. Пальцы теребили серьгу.

– Да, да. Я сердцем чувствовала, что происходит что-то ужасное, – со вздохом произнесла она, когда я закончил рассказ. – Руслан приехал весь такой взвинченный, беспокойный. Даже не поцеловал.

Люси предположила, что Руслан занял деньги у некоего Алжирца – игрока в покер и довольно темной личности. Она слышала, как брат разговаривал с ним по телефону, когда был у нее в последний раз. Речь как раз шла о долгах. А потом Руслан уехал и пропал. Ни слуха, ни духа.

– Я думала, он срочно улетел домой, – она смахнула слезу. – Мог бы хоть позвонить и попрощаться.

Я попытался успокоить женщину, но она только сильнее расстроилась: ее руки дрожали.

– Хотела зайти в отель и попробовать разузнать что-нибудь о нем, но не решилась. Знаете – родственники покойного мужа, их знакомые… Хотите еще кофе?

Я отказался и спросил, не знает ли она, как найти Алжирца. Люси отрицательно покачала головой, а затем неожиданно воскликнула: «Батюшки, совсем забыла!» и поспешила в подсобку. Вернувшись, она протянула мне коробку из-под обуви.

– Руслан оставил это перед тем как исчез. Попросил спрятать понадежнее. Я на складе запихала в дальний угол. Там полно всякого хлама. Надо бы разобрать давно, да руки не доходят, я ж тут и за хозяйку, и за продавца… Ну так вот, а вчера не удержалась и достала коробку, заглянула. А там – мелкие камешки. Может, Руслан их для сына насобирал? В подарок?

Я открыл коробку. Обычная галька с пляжа. Странный подарок для Сашки. А если это не подарок – значит, послание или посылка, адресованная не иначе как мне. Больше некому.

Я попросил разрешения забрать коробку.

– Берите, конечно, вы же его брат. – Люси печально улыбнулась. – И найдите его, пожалуйста. И прошу, сразу звоните. Обязательно. Я вам тоже позвоню, если что-то разузнаю.

– Не волнуйтесь, все будет хорошо, – пообещал я, искренне жалея эту очаровательную женщину, с виду строгую бизнес-леди, а по сути – добрую и сентиментальную.

– Хотите еще печенья? Я вам сейчас с собой заверну, – предложила Люси.

– С удовольствием.

Засунув тяжелую коробку и печенье в пакет, я попрощался и отправился на пляж. Искупался. Вода освежила и как будто придала уверенности. Я открыл картонный «ларчик» и осмотрел его содержимое. На первый взгляд, ничего подозрительного или необычного. Галька с пляжа, вокруг все на такой загорают. Выложил камешки. И сразу понял, что коробка – с двойным дном: она осталась тяжелой. Аккуратно вскрыл картон с одного края. Внутри лежал пистолет и обойма боевых патронов. Я почувствовал, как на лбу выступает испарина и ветер холодит кожу. Сомнений не осталось – брат серьезно влип, а пистолет, вероятно, приготовил для меня – знал, что приеду.

Я еще раз отогнул картон. Пистолет «Макаров». Из такого мне пару раз приходилось стрелять в армии. Калибр девять миллиметров. Характеризуется надежностью и практичностью в боевом применении.

Стараясь выглядеть спокойным, я медленно собрал камешки назад в коробку. Огляделся. Веселенькое дельце! Многолюдный пляж, море, солнце, дети барахтаются у кромки воды, а ты – с пистолетом. Как профессиональный киллер. Интересно, зачем Руслан раздобыл пушку и где? Он и в армии-то не был. И никакого оружия, кроме ножа в ресторане, в руках не держал. Может, собирался ограбить казино?

Со стороны набережной донесся веселый трезвон экскурсионного паровозика. Дцинь, дцинь – расступись! Вездесущие велосипедисты шли на обгон. В голубом небе гудел огромный самолет, поднимаясь все выше и выше. Кто-то уже отдохнул. Будет теперь неделю или две надоедать знакомым и родственникам фотографиями и рассказами о том, как замечательно провел время.

Я быстро оделся, взял пакет с коробкой и покинул пляж. Надо было срочно решить, что делать с оружием. В номере отеля хранить нельзя. Таскать с собой тоже опасно. Не дай Бог остановит полиция – обвинят в терроризме и упекут за решетку. Мелькнула мысль: выбросить в море, но брат явно был уверен, что его «подарочек» мне пригодится.

После недолгих раздумий я решил спрятать пистолет недалеко от отеля. Подходящее место нашлось под кустом в сквере. Чтобы зарыть опасный клад по всем правилам, купил машинное масло и полотенце. Оставалось дождаться вечера. Несколько часов я провел в парке, сидя на скамейке в тени деревьев, но все равно, изнывая от жары. Если мимо проходили полицейские, я сосредоточенно жевал печенье. Хорошо, что за темными стеклами очков они не видели моего фингала, – а то как пить дать устроили бы обыск.

Когда стемнело, я пошел в сквер, обернул пистолет промасленным полотенцем – чтобы не учуяли собаки, упаковал в полиэтиленовый пакет и закопал неглубоко под кустом, присыпав сухими листьями. Сверху положил камень, довольно крупный, чтобы можно было заметить с прогулочной дорожки. Если однажды его не окажется на месте, буду знать, что тайник раскрыт.

Избавившись от опасного груза, я вернулся в отель. Переоделся, взял деньги из сейфа и спустился на террасу. Заказал чай и стал высматривать, не появится ли моя новая знакомая. Что-то мне подсказывало, что наше утреннее знакомство будет иметь продолжение.

Ночь выдалась звездная и романтическая. Я просидел на террасе почти два часа, но Елена так и не появилась. Решив, что интуиция меня подвела, я отправился в казино.

Казино Rhul.

Заняв свободное место за столом с крупными ставками, я отошел к бару выпить рюмку конька.

Порция коньяка перед игрой никогда не повредит. Сразу возникает раскованность, обостряется восприятие… Но всего одна порция. Вторая – через два часа: снять усталость и напряжение.

Где-то читал, что люди – и мужчины, и женщины – выглядят симпатичнее в глазах выпившего в среднем на десять процентов. Но некоторые почти не меняются – будь ты хоть пьян, хоть трезв, потому что они объективно красивы. Как тот француз лет сорока пяти, который сидел рядом со мной за стойкой бара с бокалом красного вина. На шее мудрено завязанный сиреневый платок. На белом льняном костюме – ни морщинки. И лицо как с картины: аристократическое, чуть смуглое от загара, в обрамлении вьющихся черных волос, ниспадающих до плеч. Глаза скрыты за темными очками в дорогой оправе. Длинные холеные пальцы играют монетой. Одним словом – благородный шевалье. Хотел бы я стать таким лет через двадцать! Вот только мой плюшковатый нос испортит все впечатление. Какое уж тут благородство…

Увлеченный своими мыслями, я не заметил, как задел ногой прислоненную к стойке бара трость – черную, увенчанную серебристым набалдашником с изваянием герба. Явно дорогую. Я поднял ее и с извинениями протянул французу. Мужчина легким кивком поблагодарил и как-то наугад протянул руку, словно не видел вещь, которую ему подают. Он был слепым!

Смутившись, я глотком допил коньяк. Затем вынул из кармана фотографию брата и спросил бармена, не встречал ли он в последнее время этого человека. Бармен, мельком взглянув на снимок, отрицательно помотал головой. «А где можно найти игрока по прозвищу Алжирец?» – не отставал я. Пришлось повторить трижды – бармен как-то внезапно «оглох» и скривился, видимо, приняв меня за полицейскую ищейку. Но все-таки снизошел до ответа: «Мешаете работать!», демонстративно отвернулся и начал переставлять бутылки. И дураку было ясно, что он знает нужного мне человека, но не желает говорить.

Я заметил, что слепой француз прислушивается к нашей беседе. Его пальцы перестали крутить монету. А когда прозвучало имя «Алжирец», он повернул голову и буквально уставился на меня, будто хотел разглядеть невидящими газами.

Похоже, все вокруг знают Алжирца. Значит, найти его будет нетрудно. Или он сам меня найдет.