Елена Федорова - Веретено Судьбы (сборник) Страница 3

– Вы – ангел-спаситель?! – воскликнули дети.

– Нет, – улыбнулась она. – Я – пианистка. Запомните, музыка огня красива лишь тогда, когда ничего не разрушает. «Пожар – мгновенье первое земли. Пожар – ее последнее мгновенье».^ 1) Константин Бальмонт.

Женщина позвала детей в свой дом. Села к роялю и заиграла. В этой музыке звучали восторг и отчаяние, радость и слезы, хаос и умиротворение. Мальчики были так потрясены, что не решались пошевелиться.

– Гелена, ты сошла с ума! – закричал громадный человек, ввалившийся в дом. – Люди спасаются от пожара, а ты музицируешь. Ты не только не думаешь о себе, ты еще подвергаешь опасности жизни чужих детей.

– С нами ничего не случится, Анджей, – спокойным голосом сказала она. Встала из-за рояля. – Пожар утихает?

– Да, но еще есть угроза новых возгораний.

– Угроза есть всегда, – она посмотрела на притихших детей. – Угроза есть всегда, поэтому, берегите хрупкий мир любви. Не разжигайте огонь там, где он не должен гореть.

Мальчишки поднялись, толкая друг друга, пошли к двери. А мой отец шагнул к пианистке, спросил:

– Могу я узнать ваше имя?

Она присела на корточки, провела рукой по его непослушным волосам, улыбнулась:

– Могу я вначале узнать твое имя, малыш?

– Тодеуш Крайновский, – представился он.

– А меня зовут Гелена Мировска. Мой дом, мой родной дом в Кракове. Когда-нибудь я вернусь на родину. Когда-нибудь…

Она не договорила. Ее прервал оглушительный звон колокола и крики:

– Мы спасены. Пожар погасили!

– Идем, – взяв отца за руку, сказала пианистка.

Когда он вышли на улицу, отец обомлел. Город превратился в пепелище, над которым возвышались обугленные скелеты печных труб. Не пострадали несколько каменных домов и деревянный дом Гелены, стоящий особняком.

Вскоре этот дом стал приютом для сотен горожан, оставшихся без крова. Рояль вынесли на улицу. Вечерами Гелена играла для уставших за день людей. Ее музыка вселяла надежду, звала к новым свершениям. Горожане ждали вечерних концертов Гелены. Все больше и больше людей собиралось у дома пианистки. Тодеуш Крайновский был всегда в первых рядах.

Однажды он набрался смелости и попросил Гелену научить его так же виртуозно играть на рояле. Она улыбнулась, сказала, что играть он сможет лучше, чем она, если будет усидчивым и упорным, а она с удовольствием станет учить его. Он был безмерно счастлив. Но…

Воплотить мечту в реальность помешала война и оккупация. Куда исчезла Гелена Мировска, никто из горожан не знал. Никто больше о ней не слышал. Постепенно имя ее забыли. Слишком много переживаний и потрясений выпало на долю жителей городка. А вот Тодеуш про Гелену не забыл. Он поклялся отыскать ее, во что бы то ни стало. Он не жалел ни времени, ни сил, но так и не сумел ничего узнать… – Вацлав замолчал. Опустил голову. – Отец умер в прошлом году. Я обещал ему продолжить поиски. И вот я в Кракове, а напротив меня сидит правнучка Гелены, – Вацлав улыбнулся, протянул Глории фотографию. – У отца много портретов Гелены. Этот самый лучший.

– Откуда у вашего отца ее портреты? – удивилась Глория.

– Он их написал, – ответил Вацлав.

– Он художник?

– Нет, – покачал головой Вацлав. – Тодеуш Крайновский известный ученый. Живопись – его хобби. Если бы он всерьез занялся ею, он мог бы добиться много. Мог бы… – Вацлав вздохнул. – Время вспять не повернуть. Прошлое смотрит на нас грустными глазами Гелены, а настоящее – сияющими глазами Глории.

– Как странно все в нашей жизни, – проговорила Глория, проведя кончиками пальцев по портрету. – Вы, чужой человек, знаете о моей прабабушке больше, чем я. Наверно, потому, что маленькой Аманде некому было рассказать, какой была ее мать. У бабушки из детства остались смутные воспоминания. Ей было года три, когда Гелена отправилась на гастроли в далекую страну. А через год в дом пришел человек и передал драгоценности Гелены, чудом уцелевшие во время кораблекрушения. Няня, на попечение которой оставили девочку, упала в обморок. Человек поставил сундучок возле ее ног и ушел. Маленькая Аманда залилась слезами. Ей было обидно из-за того, что крушение корабля произошло без нее, что мама в океане с кем-то другим, а она тут с противной нянькой, которая не хочет подниматься с пола. А еще Аманда никак не могла открыть сундучок, чтобы посмотреть, что за драгоценности там уцелели.

Няня очнулась, заголосила громче Аманды:

– Я так и знала, знала, что мне до конца жизни придется нянчиться с чужим ребенком. На что мы будем жить? Что мне теперь делать?

Помощь пришла неожиданно. Однажды вечером на пороге дома появился громадный человек. Он сказал, что зовут его Анджей Веселовский, что он отец Аманды. Нянька расцеловала его, собрала вещи и ушла в ночь. Больше Аманда ее не видела. Эта немолодая женщина осталась в ее памяти безымянной вредной нянькой. Аманда ее не любила. Недолюбливала она и Анджея, считая его виновным в исчезновении Гелены. Правда, Аманда ни разу не осмелилась заговорить с ним на эту тему.

К роялю она никогда не подходила. Он был источником зла и несчастий, свалившихся на ее голову. Анджей вынужден был отдать рояль в консерваторию. Туда же он отнес ноты и концертные платья Гелены. В доме остались два небольших портрета, чем-то похожих на этот.

– Только два портрет? – удивился Вацлав.

– Драгоценности украли до вас, в прошлом веке, – улыбнулась Глория. – Напомнить вам имя похитителя?

– Нэ стоит, – сказал он, покачав головой. Оба надолго замолчали.

– Мне пора, – первой нарушила молчание Глория. Поднялась.

– Лублу тэбья, – протянув ей крокусы, сказал Вацлав.

– Не стоит бросаться словами, – пожурила его Глория.

– Нэ буду, – низко опустив голову, сказал он. – Прости, пани. До завтра, да?

– Да, – неожиданно для себя ответила Глория.

– Какие удивительные крокусы! – воскликнула пани Ванда, когда Глория вошла в дом.

– Их подарил мне Вацлав Крайновский, – сказала Глория, вручая ей цветы. Ванда онемела. – А еще, Вацлав рассказал мне много интересного про Гелену и своего отца.

– Про своего отца и Гелену? – нахмурилась пани Ванда. – Его отцу должно быть не меньше девяноста лет. Посчитай, сколько лет твоему кавалеру?

– На вид – лет сорок, – ответила Глория.

– Даже мне – твоей матери намного больше, чем ему, – Ванда рассердилась не на шутку. – Разве можно быть такой дурочкой и верить сказкам?

– Ма-ма, не кричи, пожалуйста, – обняв ее за плечи, попросила Глория. – Тодеуш Крайновский был мальчиком, когда познакомился с Геленой. А Вацлав вполне может быть поздним ребенком в многодетной семье Крайновских. Или…

– Или он вообще не имеет никакого отношения к этой семье, – сказала пани Ванда. – Нам нужно прекратить этот разговор. Не хватало еще, чтобы мы поссорились из-за какого-то проходимца. Надеюсь, ты больше не станешь с ним встречаться.

– Прости, но придется огорчить тебя, – улыбнулась Глория. – Завтра он будет ждать меня у…

– Я пойду с тобой, – воинственным тоном проговорила Ванда. – Я должна уберечь тебя от нежелательных последствий.

Глория расхохоталась:

– Мама, ты неисправима.

Пани Ванда была бессильна изменить что-либо. Провидению было угодно соединить Глорию и Вацлава Крайновского. Он надолго задержался в Кракове, куда перекочевали портреты Гелены, написанные его отцом. Несколько полотен повесили в консерватории. Несколько отвезли Аманде. В доме пани Ванды остались три портрета, в которых улавливалось сходство с дочерью, внучкой и правнучкой Гелены.

– Ты болши всэх похожа на нэйо, – сказал Вацлав, вешая портрет в комнате Глории.

– Нет, – покачала она головой. – Гелена лучше. Посмотри на ее одухотворенное лицо, на ее глаза. Это – природная стать, которой мы – современные люди лишены.

– Нэ лишины, а нэ знаэм про нэйо, – сказал Вацлав. – Смотры.

Он чуть приподнял подбородок, устремил взгляд вдаль. Преобразился. Стал другим, словно пришедшим из другого века. Тогда Глория впервые испугалась, что он исчезнет. Тогда впервые все внутри нее закричало:

– Так не должно быть! Я слишком долго ждала такого человека. Слишком много было в жизни разочарований. Хватит! Пусть наступит пора благо-денствия и благо-ночества, пора благодати, в которую ныряешь, как в океан!

Про океан подумалось, потому что Вацлав несколько раз предлагал поехать на далекий маленький остров в океане, возле которого много лет назад произошло кораблекрушение.

– Вдруг это тот корабль, на котором плыла Гелена Мировска? Вдруг ей удалось спастись? Вдруг… – аргументировал он свои предложения.

– Хорошо, едем! – согласилась Глория, подумав о том, что Гелена Мировска странным образом перевернула всю ее жизнь. Что теперь счастье самой Глории зависит от того, захочет она разыскивать следы пропавшей прабабушки или нет.

Глория не могла понять, что заставляет Вацлава отыскивать новые нити, уводящие их все дальше и дальше от дома: игра, навязчивая идея, нездоровая психика? Что изменится, если они отыщут следы Гелены? Узнать ответ на этот вопрос Глория не решалась. Боялась она спросить и о том, зачем он ворошит прошлое? Зачем ему Гелена, когда рядом с ним умирает от любви другая пани Мировска? Глории хотелось признаться Вацлаву в том, что она безумно ревнует его, потому что хочет занимать в его мыслях главное место, но… Не хватало сил на признание.