Елена Федорова - Веретено Судьбы (сборник) Страница 4

Глория не могла понять, что заставляет Вацлава отыскивать новые нити, уводящие их все дальше и дальше от дома: игра, навязчивая идея, нездоровая психика? Что изменится, если они отыщут следы Гелены? Узнать ответ на этот вопрос Глория не решалась. Боялась она спросить и о том, зачем он ворошит прошлое? Зачем ему Гелена, когда рядом с ним умирает от любви другая пани Мировска? Глории хотелось признаться Вацлаву в том, что она безумно ревнует его, потому что хочет занимать в его мыслях главное место, но… Не хватало сил на признание.

– Во всем, что мы делаем, много непонятного, много воды, – сказал как-то Вацлав.

– Много, – согласилась Глория. – Мне кажется, что мы можем утонуть в океане человеческих страстей.

– Я уже утонул, – сказал он без улыбки. – Лублу тэбья.

– Нет, – покачала она Головой. – Ты любишь не меня, а Гелену.

– Тэбья, – прошептал он и поцеловал ее в губы. Впервые за год их общения. И сразу все обиды, все мучившие прежде мысли, испарились.

– Он любит меня, меня, меня! – кричало ее сердце. – Как я счастлива! Мы вместе здесь и сейчас. Как чудесно это сияющее мгновение. Пусть сияет вечно! Пусть…

Романтически-фантастический июнь на острове Шуазель завершил историю любви Глории и Вацлава. Им было безумно хорошо вдвоем. Они были безмерно счастливы. Они строили планы и верили в их исполнение. Они должны были остаться в том солнечном, сказочном июне навсегда. А они вернулись в Европу. Вернулись, чтобы завершить неотложные дела, чтобы получить нужные разрешения…

– Эти никому не нужные разрешения разрушили всю мою жизнь! – кричала Глория, расшвыривая по дому бумаги с гербовыми печатями.

Пани Ванда смотрела на дочь с сочувствием и молчала. Она предчувствовала, что рано или поздно Вацлав Крайновский исчезнет из их жизни. Она предупреждала Глорию. Теперь, когда всё свершилось, ее слова могут показаться злорадством, а это не так. Она знает, как тяжело сейчас дочери. Ванда ждет, когда Глория успокоится, когда захочет услышать слова утешения.

– Почему все так несправедливо? – стонет Глория, падая на диван.

– Не знаю, – шепчет Ванда. Губы ее дрожат. Она едва касается спины дочери. – Может, все еще наладится…

Глория поворачивает к ней заплаканное лицо, говорит медленно, словно взвешивает слова:

– А вдруг случилось что-то ужасное… Вдруг он… – выдыхает, – у-ме-р… Я должна поехать к нему, чтобы узнать все наверняка. Да?

– Да, – кивает головой Ванда. – Поезжай.

Глория уехала в Прагу. Но эта поездка огорчила ее еще сильнее. Оказалось, что Вацлав Крайновский продал свой дом больше года назад и уехал в кругосветное путешествие. Где он сейчас? Ответить на этот вопрос невозможно…

Черная пропасть разверзлась перед Глорией. Чернота вытеснила из ее души свет и радость. Внутри была такая пустота, что казалось, исчезла сама Глория, а вместо нее осталась телесная оболочка, наполненная вакуумом. Звуки едва долетали до сознания. Глория блуждала в лабиринте своих мыслей, которые замыкала обида с головой ядовитой змеи. Еще миг и она проглотит Глорию. Пусть глотает. Ей невыносимо думать, что Вацлав ее предал, потому что на острове Шуазель все было по-иному…

Воспоминания об острове заставили Глорию на время забыть о боли, терзающей ее сердце…

Хижина на берегу океана, в которой они поселились, утопала в зелени. Поблизости не было видно никакого жилья. Создавалось впечатление, что они одни в целом свете. Рано утром юный островитянин привозил продукты, из которых Вацлав готовил для Глории фантастические блюда. Каждый день он придумывал что-то новое. А вечером играл ей на тимаре – музыкальном инструменте островитян, напоминающим гитару с подломленным грифом и напевал нехитрый мотив: «Ти-ма-ру-ра-ра».

– Откуда ты все это знаешь? – восхищалась Глория.

– Я знаю многое, мой друг. Когда-нибудь, я раскрою тебе все свои секреты. Все, все, все. Их много. Но главный – я лублу тэбья.

– Я тоже тебя люблю. Я буду любить тебя всег-да-а-а-а…

Глория всхлипнула. В который раз посетовала на то, что ничего нельзя вернуть. Ни один из прожитых на острове дней. Ей остается только вспоминать о них. В памяти всплывают мелкие детали, которым прежде Глория не придавала значения…

На острове Шуазель каждый день звучали свадебные марши. Европейцы специально приезжали сюда, чтобы дать клятву верности на краю земли, чтобы взять океан в свидетели своей любви. Пляж превращался в место для свадебной церемонии.

Из дрожащего полуденного зноя возникала невеста в белых кружевных одеждах. Она проплывала по мраморной дорожке мимо любопытных европейцев и местных жителей, толпившихся на пляже. Все было по-настоящему: капеллан, представители власти, гости. Звучала музыка. Девочки в национальных нарядах бросали под ноги молодым лепестки ярких цветов. Жених и невеста обменивались кольцами, скрепляли союз поцелуем…

Глория посмотрела на свое обручальное колечко, вспомнила, как оно выпало из рук Вацлава во время церемонии и, звякнув о белый мрамор, откатилось к ногам музыканта. Он подхватил его с такой поспешностью, что Глория вскрикнула. Музыкант прижал колечко к губам, улыбнулся, прошептал какие-то слова и положил колечко в руку Вацлава. Тот улыбнулся, сказал что-то на языке островитян, повернулся к Глории:

– Это к счастью, милая. Лублу тэбья!

Музыканты заиграли и запели. Капеллан нахмурился, но не сказал ни слова. Вацлав надел колечко на безымянный палец Глории и громко произнес слова клятвы:

– Беру в свидетели океан и небо, солнце и ветер, что все мои помыслы чисты. Я буду любить эту пани всегда, что бы с нами ни случилась, куда бы ни забросила нас судьба…

Сегодня Глория мучительно ищет ответ на вопросы: куда забросила Вацлава судьба? Что случилось? Почему он исчез, когда ничто не предвещало огорчений? Может, потому, что все было слишком прекрасным, слишком неправдоподобным, чтобы длиться вечно?

Незабываемый свадебный ужин на берегу океана, полночная прохлада, музыка острова Шуазель и сладостная истома, где все это?

Через три дня после венчания островитяне провожали Глорию и Вацлава в аэропорт. Они усадили их в лодку, украшенную цветами, сыграли веселую мелодию – тима-ру-ра-ра и долго стояли на берегу со вскинутыми вверх руками.

– Не хочется уезжать, – сказал Вацлав. – Не хочется покидать этот райский уголок, где время движется чуть слышно. Не движется, замирает…

– Мне тоже жаль расставаться с этим местом, – прижавшись к Вацлаву, сказала Глория. – Радует то, что мы уезжаем не навсегда. Надеюсь, что нам удастся быстро оформить все бумаги, и вернуться.

– Оформить все формальные неформальности, – Вацлав поморщился. – Ах, если бы можно было обойтись без всего этого. Безо всех обязательств, лежащих тяжким грузом на моей душе.

– Не огорчайся, милый. Вместе мы вдвойне сильнее, – постаралась утешить его Глория.

– Вдвойне, – повторил он. – Мы обязательно отыщем следы Гелены. Я не верю, что она исчезла бесследно… Не верю.

Глория взяла в руки горсть камешков с пирса, зашвырнула в воду.

– И я не верю, что ты бесследно исчез, Вацлав. Жаль, тогда я не догадалась, что ты говорил о своих переживаниях. Тебя тяготили какие-то обязательства. Перед кем? Ты не раскрыл мне этой тайны. Но зачем тогда ты покинул остров? Неужели, для того, чтобы вернуться сюда без меня? – Глория вскочила. – Ах, почему эта мысль не пришла мне раньше? Почему я сразу не помчалась к этому музыканту, который поднял мое колечко? Он должен знать, где Вацлав. Должен…

Глория побежала туда, откуда доносились финальные звуки свадебной церемонии. Протиснулась через толпу островитян. Кто-то сильно толкнул ее в бок. Она повернула голову. Увидела перед собой музыканта. Он приложил палец к губам, поманил ее за собой. Глория улыбнулась.

– Да, да, да, он приведет меня к Вацлаву, – запело все у нее внутри. – Не зря, не зря я вернулась на Шуазель!

Островитянин шел очень быстро, Глория едва за ним поспевала.

– О, сжальтесь, – взмолилась она, окончательно выбившись из сил. – Бежать в гору невыносимо тяжело.

Музыкант оставил ее слова без внимания. Шаг не замедлил.

– Это жестоко! – крикнула Глория, остановившись. – Я больше не могу. Мне нечем дышать. Вы хотите моей смерти?

– Я хотэть вашэй жизны, – сказал он и захохотал.

Глория опустилась на траву. Стало страшно. Островитянин посмотрел на нее сверху вниз, повторил:

– Я хотэть вашэй жизны. Мнэ ее давно отдалы. Вы мойа…

Глория зажала уши, чтобы не слышать его противный, звериный хохот. Она поняла, что попала в беду, а помощи ждать неоткуда. Кричать бесполезно. Плакать – тоже. Нужно поговорить с этим туземцем.

– Послушайте, мы с вами люди цивилизованные, поэтому должны обсуждать любые решения, – заговорила она, стараясь не выдавать волнения. – Кто мог вам отдать меня без моего согласия. Я не вещь, которую можно передавать. Я…