Алла Райц - Жизни ремесло. Сборник рассказов Страница 4

А девушка откуда-то платок черный вытащила и в призрака, не оглядываясь, бросила. Вот он испугался, аж присел от страха. А она его хвать, да узлом платок вокруг обормота обвязала, не выберешься, все выкрикивала какие-то слова, от которых призрак в замешательство пришел. Вроде как матерные, да нет, не может быть, такая скромница. Да вот беда, время в раздумьях потерял и не заметил сам, как в воде оказался, да еще со всех сторон черным платком связанный. Это его девушка к реке унесла, камень привязала, да утопила.

Так и лежит теперь на дне, никто бедного не развяжет, не позовет, холодно ему там, наверное. А и пусть поостынет, может, подобреет. Когда-нибудь и его достанут, вместо утопленника, придумает что-нибудь.

Только что с девушкой потом случилось, я не знаю. Да и не о ней речь, а о том, что всякому страху когда-нибудь конец приходит. Но чтобы это понять, страх все-таки должен где-то поблизости быть, ведь так, читатель?

Чудо в перьях для КАзимира

«Торопился Идан к возлюбленной Марфе. Не дожидаясь, когда отдохнут кони, оставил своего каурого в обозе с купцами, а сам пешком пошёл к суженой. Торопился, шел напрямик через лес, проваливаясь то и дело в глубокий снег. А как вышел из лесу в поле – завьюжило, потемнело. Остановился молодец, не знает, в какую сторону идти, закружила его метель. И почудились ему в завывании ветра слова:

– Взгляни на меня, Идан, куда торопишься? Я – Королева Метель, люб ты мне, останься со мной, не пожалеешь…

Не оглядывается Идан, идёт дальше, а в какую сторону, не знает, но верит – ждет его Марфа, у окна сидит, не велит останавливаться.

У-у-у, оглянись, Идан, остановись! – злилась метель, завывала, причитала….»

Бух! Бух! Бух! Громкий стук в дверь заставил Алёнку вздрогнуть, убрать рукопись, которую редактировала, подправить свечу – электричество отключили во всём посёлке точно к новогодним праздникам, и идти встречать гостей.

На пороге стояла соседка по даче Маруська. Она бойко топала на порожке, стараясь сбить с валенок белые мокрые комья снега. Глаза у Маруськи по-разбойничьи горели, а в руках у неё клекотал и недовольно крутил головой черный петух.

– Смотри, какого красавца раздобыла! – прямо с порога заявила Маруська, запуская петуха в комнату. Алёнка взвизгнула от радости.

– Баба Стеша еле отдала, говорит, старый он, для гаданий не годится, она его зарезать хотела как раз на праздник. А я ей, да ладно, бабстеш, мы погадаем и отдадим! Ну что тебе, не всё равно, после праздника зарежешь!

А она: ой, говорит, девки, судьбу свою прогадаете. Так и сказала! Петух-то, говорит, с характером, может и навредить. А я ей, нет уж, давай петуха, мы специально приехали зимой на дачу, чтобы гадать и дождаться, наконец, правдивого прогноза! А она мне, что тебе петух – метеобюро что ли, чтобы прогнозы давать, с ним осторожно надо. Говорит – сущий бес, если что не по нему. Ещё велела называть его только по имени – Казимиром, никаких цып-цып, коша-кеша или Петенька, а то пожалеем, что взяли!

А утром надо его вернуть обязательно, бабстеш его к обеду зарежет. Уф, все! – завершила взволнованную речь Маруська и устроилась поближе к камину, отогревая озябшие руки.

Маруся по всем статьям девушка выдающаяся, красотой и умом не обделенная. В свои двадцать пять трижды замужем, последний муж все ей позволял, лишь бы жена не мешала ему работать. Маруся и отбилась от рук, сбежала от него. И сейчас находилась в поисках нового счастья.

Алёна же, в отличие от подруги, замужем не была, но имела сынишку пяти лет, который на праздники был пристроен к бабушке, чтобы Алёнка, вдруг повезет, встретила, наконец, своего мужчину. Вот и решили подруги по дачным владениям погадать, узнать, в какой стороне счастье искать или лучше сидеть дома и ждать. Ведь говорят же старики: сиди, девушка, дома, а счастье само тебя найдет. Не верится что-то….

Поэтому Казимиру в этот вечер была отведена важная роль предсказателя. Гадание было простым: сесть по разным углам комнаты, зёрна перед собой насыпать, зеркальце положить и выпустить на середину комнаты петуха. К кому он пойдет зёрна клевать, той девушке и замуж идти.

Страшно, зябко Алёнке: петух очень уж необычный. Маруська хохочет, хоть бы что ей, знает, как бы Казимир ни старался, она уж своё счастье всегда сумеет ухватить.

После гадания подруги намеревались поужинать, вина церковного выпить за будущее счастье. Словом, вечер начался, как условились: Маруська петуха добыла, Алёнка стол накрыла. На стол под белую скатерть сена душистого разложила, чтобы счастье в доме не переводилось. Фрукты и засахаренные орехи в вазочках окружали аппетитную курица на центральном блюде, запеченную по особому рецепту.

Казимир звонко коцал по начищенной до блеска терракотовой плитке и был явно недоволен. Когти не чувствовали привычный настил, ноги скользили. Петух гневно клекотал, нервно взмахивал крыльями, судорожно вертел головой и всячески уклонялся от навязчивых особ с их гаданием.

А девушки тем временем расставили небольшие зеркала по полу, пшена и семечек насыпали, каждая – около себя. Вот стали они петушка зазывать:

– Казимир, Казимир!

Нет, ни к кому не идет, не хочет выбирать счастливицу, замер на одном месте и все тут!

Надоел Маруське упрямый Казимир, забыла она наставления бабстеши, да позвала: «Цып-цып!»

Казимир сначала стал приседать, потом кланяться; крыльями захлопал, да взлетел на стол, заорал кукареку и давай по столу ходить! А скатерть белую, еще прабабушкину, когтями распорол! Сено из прорех повылезло, ужас! Петух не унимается: давай сено ещё больше дёргать! Всю красоту испортил.

– Ах ты, негодяй, уходи прочь! – закричали девушки, стараясь согнать петуха со стола. А тому и дела до них нет, стал клевать орехи прямо с тарелки. Клюет, а девушек из поля зрения не выпускает, ну-ка подойди!

Маруся с грустью смотрела, как петух по столу расхаживает, лакомится Алёниным угощением. Потом сказала:

– Ну, вот и выбрал тебя Казимир. Ладно, пойду я, все равно уж теперь не поужинаешь. Алён, пусть у тебя Казимир переночует, ладно? Боюсь я его что-то, права бабстеша, непростой он.

Алёнка, оставшись одна, убрала зеркала подальше, до следующего года, зёрна подмела в уголок, завтра выбросит. Настроение было испорчено. А все петух этот чёрный, будь он не ладен, напугал Марусю. Смотрит, а Казимир со стола спрыгнул, на кресло перебрался, вцепился в подлокотник, одну лапу поджал и замер. Заснул что ли? Свечи приманчиво сияли, Алёна решилась еще погадать, пока Казимир спит.

Поставила на подоконник свечу, тарелку с кашей, стоит, глядит в окно, кашу ест и приговаривает:

– Накормлю тебя, судьба, досыта, не болей судьба, будь ко мне милостивой, приведи суженого…

Вот доела кашу и замерла, глядя в окошко. Стук! В окно снежок прилетел. В ответ забилось сердце Алёнки. Что делать? Маруське звонить?

А с улицы голос слышится:

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

столбы для ворот, крепость, сила – староцерковн. яз.

2

караул, спасите

3

медведь, старорусский яз.

4

буесть – отвага, старовусский яз.