Анвар Исмагилов - Башня поэтов Страница 4

Рок-монолог

Рельсы плюс миллиард – равняется БАМ!Крик умножить на шум – равняется гам!Вот кончается век – а что нас ждёт там?!У последней реки я поставлю вигвам.

Радиоволны взбивают пену из слов,а в сетях сатаны обильный улов.По участкам и улицам – звон кандалов,в нас стреляют, но мы упрямей ослов —и ни с места!!!

Но я знаю – все это лишь пыль на дорогах веков!И я знаю – весь этот металл лишь для новых оков!И я знаю – все это растает быстрей облаков!Не гневите богов! Не гневите богов! Не гневите богов!

Дети смотрят назад и видят там ад!Деды смотрят вперёд, разинувши рот.Я по глупой привычке смотрю на восход.Дятлы справа и слева – кто их разберёт?!

Я гитару беру, не холоп и не смерд!Песня – письмо во Вселенную, я же – конверт.Пой, пока не сгорела небесная твердь!

Но я знаю – и это лишь пыль на дорогах веков!И я знаю – весь этот металл лишь для новых оков!И все это растает быстрей дождевых облаков!Не гневите богов! Не гневите богов! Не гневите богов!

Южноуральск, июль 1989 года

Алиса Прекрасная

Сколько бы этот безудержный день ни продлился,Сколько бы мороков, бед и погибели явнойНи навалилось – хоть в самый бы ад провалился! —Вынесу все, лишь бы знать, что лисёнок АлисаЗвякнет звонком, дёрнет гордо главою державной,Золотом царских волос ослепляя квартиру,Смехом округлым рассыплет брильянты и злато…

Ах, оттого поведенье моё столь спортивно —В речи и мыслях сплошные кульбиты и сальто!

Девушка, кто ты, разбойница ты или Сольвейг?Улицу пыльную пряные ветры качают.В сон ли уйду – попадаю в густой Алисовник,Лес, где деревья и птицы Тебя означают!

Как я теперь понимаю троянские распри:Видел я многое, странствуя дольше Улисса,Но и Елены Прекрасной Ты все же прекрасней!Глупости, скажете…Но вы взгляните – Алиса!

Челябинск, июль 1989 года

Оставила зонтик

Не поминайте имя

Вот зонтик твой, в углу оставленный —и горло певчее сжимается.Рвёт ветер пастию оскаленной, —где ж милая моя скитается?

Чем от нашествия небесногоона укроет русы волосы?Какие сабельные бедствияв краю болотном, дикой области!

Ты обжигающе доверчива,а я такой не стою участи, —моя судьба со смертью венчана,и лучше в одиночку мучаться.

Но и на том краю, где спросится:– С кем хочешь вечного свидания?Взгляну, как облака проносятся,и вспомню наши встречи тайные,

и наши судороги пламенные,и наши обмороки гибельные,и речи сказочно-неправильные,и твои плечи бело-кипельные.

Так, глядя прямо в очи Господа,вздохну и выдохну отчаянно:– Прости меня, владетель Космоса,я сохраню о ней молчание…

Тюмень, октябрь 1989 года

Сонет пути к Елене Прекрасной

Семь нот ведут к тебе, ступеней семь бессмертных.Семижды семь грехов хотя бы раз прости.На парусах любви волшебные кресты,но кораблей моих не ждут в порту Бизерты.

Мне ведомы давно отравы и десерты,дрожащий чайный хмель и алкогольный стыд,надсада табака и гиблый пот простынь,беззвучные стихи и громкие концерты.

Рождённый меж песков пустыни бесконечной,возрос на берегах курортницы беспечной.Любя эвксинский понт, пижонил и болтал.,

по белу свету плыл, то в муках, то смеясь,и вот я пред тобой, целуя пьедестал.Познаю ад и рай, их горестную связь.

Сонет для уходящей в ночь

Тебе ли не понять безумие моё,где буйствует одно восторженное сердце!Густеют холода. Вовеки не согреться.На шёлковых крылах ликует воронье.

По всем семи кругам настойчивого адаблуждает тень моя – покамест без меня.Прошу тебя, молю, – не прибавляй огня,не оставляй сего заброшенного сада.

Пусть прочие тебе завидуют цветы,владельцы языков, досель немилосердных!В кольце моих забот, сердечных и усердных,

мой нежный георгин, поднимешься и ты.Древнейшим языком любви поют листы.Семь нот ведут к тебе, ступеней семь бессмертных.

Сонет хранительнице дома

Парадный этот строй лирических страницты возглавляешь – маршал, куропатка,хранительница дома и порядка,к твоим стопам я припадаю ниц.

Я слышу, не дыша, – оленьими ногамиступаешь по земле, накрытой облаками, —бездонная душа, подлунная, нагая.Есть тайна у меня – волшебно возникает

загадочный твой лик в златой портретной раме, —вот весь секрет любви, чудесной, небывалой,

Конец ознакомительного фрагмента.

Примечания

1

Халупский – удивительно плохой поэт донского типа. Чеснок – удивительно хороший директор музея-заповедника «Танаис», единственный свидетель обвинения в тунеядстве на процессе 1 апреля (!) 1987 года. Считается культуртрегером и интеллигентом из народа. Из-за него Саша получил год тюрьмы и отсидел от звонка до звонка. КПП на Кировском проспекте – тюрьма в центре Ростова-на-Дону, где шли допросы, встречи с Чесноком и впоследствии с куратором КГБ.

2

парнос – музыка в ресторане за деньги.