Михаил Лившиц - Полевой сезон Страница 5

Пора было отправляться дальше – предстояла вторая половина пути. Мы взобрались на своих «скакунов», Аня пропустила меня вперед, и наша «кавалькада» тронулась. Отдохнувшая Анина коняга прибавила ходу и не слишком отставала от по-прежнему широко шагавшего Зверя. Однако их силы были далеко не равны, и через некоторое время, оглянувшись, я не увидел отставшей Ани.

До лагеря оставалось совсем немного, уже виднелись крыши домов. Засмотревшись на них, я подумал, что мои товарищи, верно, устали ждать моего возвращения. Размечтавшись о встрече и предстоящем вечере, я ослабил повод, и тут началось: конь галопом помчался вперед, сильно вскидывая задом, стараясь сбросить меня. Вцепившись в повод и изо всех сил натягивая его, я пытался сдержать Зверя. Но пока я мечтал, он успел закусить узду, и мои усилия оказались напрасными. Мелькнула мысль: только бы не повернул вниз, по крутому склону. Будто подслушав меня, конь бросился вниз, а я, как мешок, вылетел из седла на камни.

Вскочив на ноги, я следил за конем, который неровными скачками мчался по склону к ручью. «Деньги!» – испугался я. Как в бреду, расстегнул кобуру и вынул пистолет, автоматически сняв его с предохранителя. Подстрелить коня и спасти деньги! Рука дрожала, но я прицелился и уже был готов нажать курок, как вдруг мешочек с продовольствием оторвался от седла и упал. Я опустил пистолет: если легкая поклажа оторвалась, то тяжелый рюкзак и подавно должен оборваться. Не успел я принять никакого решения, глядь, а сброшенный конем рюкзак покатился по склону. Подъехавшая Аня побледнела так, что стала белой. Разглядев у меня в руке пистолет, она все поняла:

– Он сбросил тебя?

– Да, – односложно ответил я, продолжая следить за конем, который, не сломав себе ноги, доскакал до воды и начал жадно пить.

– Сейчас принесу рюкзак, – сказал я и побрел вниз. Дойдя до мешочка и подняв его, обнаружил, что из него течет водка, издавая характерный спиртной запах. Колбаса была вся в осколках от разбившихся водочных бутылок, а винные каким-то чудом уцелели. Невдалеке лежал рюкзак с оторванными пряжкой и лямкой. Взвалив его на плечо и подобрав бутылки с вином, я полез наверх и помог Ане привязать рюкзак.

– Хорошо, что ты не убил коня, ведь такой жеребец стоит, наверное, больших денег – больше тех, что лежат в рюкзаке. Не садись на него больше: черт знает что он еще выкинет. Попробуй привести его в лагерь за узду, – напутствовала меня спутница.

Мне ничего не оставалось, как пуститься вслед за Зверем и постараться найти с ним общий язык, и только тут я почувствовал боль в левом колене и локте, пощупал побитые места и определил, что они кровоточат: брюки и рубашка были влажные и липкие. Этого еще не хватало! Ясно, что вести коня в поводу мне не под силу – ему ничего не стоит вырваться. Смогу ли удержать его? И все-таки я спустился и приблизился к бунтарю. Он стоял у ручья, с губ его падали капли воды. Зверь не делал никаких попыток ни напасть, ни убежать. Пересиливая страх, я подошел почти вплотную и поднял болтавшийся повод. Конь лишь покосил на меня глазами. Но как же я влезу на него? Сообразив, я подвел его к камню, встал на него, накинул правой рукой повод на лошадиную шею. Странно, но Зверь даже не шевельнулся. И тогда я решился: превозмогая боль, вскарабкался в седло и направил коня по узенькой тропинке вверх. Все тем же твердым, размеренным шагом, как в самом начале пути, спокойно и не напрягаясь, конь преодолел последний подъем и сам подошел к перилам конторы, где обычно привязывали верховый лошадей.

Аня уже приехала, и вся партия высыпала меня встречать.

– Слезай, кавалерист! – кричал одни из встречавших. Но сам я слезть не мог. Меня сняли с коня и, посмеиваясь, поругали за то, что не взял колбасу: ее можно было очистить от осколков стекла.

– Крепкое же стекло у винных бутылок, – констатировала успокоившаяся Аня, держа в руках бутылки с вином.

Мне перевязали «раны» и установили, что «инвалидность» моя продлится не более двух-трех дней.

Через три дня я на почтовом муле прибыл в экспедицию, где выслушал кучу шуток по поводу моей «кровожадности».

– Подумать только, какого коня хотел застрелить! Да ты бы за всю жизнь за него не рассчитался! – гремел главный инженер, вернувшийся из отпуска.

Вечером на попутной машине меня доставили в Самарканд, там я благополучно сел в поезд. Однако это приключение не отбило у меня желания и дипломную практику провести здесь, в той же самой партии, о чем я позднее и написал главному геологу.

Техника безопасности

На дипломную практику я опять приехал в Таджикистан, в ту же экспедицию. Сойдя с автобуса, сразу же направился к крыльцу конторы. Осматривая постройки, отметил, что поселок вырос, появились двухэтажные дома, красивые коттеджи с садиками, новый магазин и даже несколько гаражей. Здание конторы было прежним, но рядом с ним и химлабораторией строился новый дом. Все это говорило о расширении работ. Но каких? За счет чего? Строительство рудника или разворот разведочных изысканий? Мне как разведчику хотелось последнего.

На пути к конторе меня остановил начальник партии, в которой я работал в прошлом году.

– Сам бог тебя послал! – воскликнул он, пожимая мне руку.

– А что случилось? – удивился я.

– Хочу пойти в отпуск за два года, да некого оставить вместо себя.

– А Геннадий?

– Не хочет его главный геолог. Уперся, что Геннадий годен как исполнитель, а руководитель из него, как из музыканта молотобоец. Пойдем-ка к главному, – и Искандер схватил меня за руку.

– Постой! Ты что, думаешь, он меня поставит начальником?

– Он о тебе высокого мнения, расхваливал твой отчет и карту участка с прогнозами. Так что пойдем, ты меня выручишь, – объяснял Искандер.

– Но диплома-то у меня еще нет…

Перебив меня, он стал горячо доказывать, что есть начальники партии с образованием техников, и начал перечислять их по фамилиям. Спорить было бесполезно, и я покорно двинулся за ним в канцелярию, где надо было сдать документы о прибытии, а затем к главному геологу. Искандер «поволок» меня мимо прежнего кабинета главного куда-то по коридору. Он смело открыл дверь, на которой была прибита новая табличка «Геологический отдел».

– А, молодец, что не соврал и приехал! Я уж думал, что ты не покажешься после приключения с твоим четвероногим другом, – с усмешкой встретил меня главный. – Да отпусти ты человека, – приказал он Искандеру, который все еще держал меня за руку. – Дай ты ему отдышаться с дороги. А ты садись и рассказывай.

Но я решительно не знал, что мне рассказывать, и глупо улыбался.

– Ну что ты раззявил рукавицу? Говори, на сколько времени, в какую партию хочешь и когда тебе наконец вручат эти паршивые корочки? Все равно больше знать ты не будешь. Ну, отвечай, – грозно сказал Борис Александрович.

Пришлось ответить на все его вопросы, причем спрашивал он меня с пристрастием, будто прочил в женихи своей дочери, тоже заканчивавшей геофизическое отделение САГУ. И тут пришла очередь Искандера. Он заговорил об отпуске, жалуясь, что жена и домой его не пустит.

– Вот он вполне подходящий начальник, тем более на каких-то два месяца, – указал Искандер на меня.

Главный молчал, постукивая пальцем по столу. Стало тихо, мы ждали, что он скажет.

– Це дило треба разжуваты, – почему-то по-украински заговорил Борис Александрович. – Иди мойся, брейся, спи, а завтра в восемь прошу сюда. А ты раньше девяти не являйся, – это относилось к Искандеру.

Вышли мы из конторы вместе. Искандер повел меня к себе, на квартиру, арендованную партией. Это был маленький домик с садом, огороженным аккуратным штакетником. Встретила нас хозяйка – молодая женщина, с улыбкой протянула руку и представилась: «Стася». Оглядев меня, предложила:

– Вода на плите, ковш в чулане, а одежду почищу сама.

Раздевшись до трусов и отдав одежду Стасе, я с наслаждением смывал жирную грязь Самаркандского тракта. Искандер не замолкал ни на минуту, поливая мне из ковша, и увлеченно «трезвонил о жене, детях, дальних и близких родственниках, об их удачливости и деловитости… У меня уже в ушах от него гудело, и я возмутился:

– Ты можешь выключить свое «радио»? и вообще, хватит мне морочить голову семейными россказнями.

Искандер не ожидал такой резкой отповеди и на секунду умолк, но не удержался и громким шепотом произнес:

– А главный-то клюнул на наживку и разрешит отпуск.

Стася подала полотенце и тряпку для ног и пригласила к столу. Запах свежего борща пробудил аппетит, и мы дружно заработали ложками. И хотя в желудках уже ощущалась приятная тяжесть, не отказались и от жареной картошки со свиными шкварками, обильно посыпанной зеленым луком и укропом.

Запив все это молоком, я с трудом встал, добрался до дивана, застеленного чистым бельем, лег и как будто провалился. Проснулся от прикосновения теплой руки и женского голоса: «Вставайте, поужинаете и можете снова спать». Я окончательно проснулся: вижу – на улице уже темнеет. Взглянул на часы – девять, крепко же я спал – с двух до девяти. От ужина я отказался и поинтересовался, где Искандер.