Алексий Лебедь - Эстафета духа. Дубль 2, в притчах и рассказах Страница 5

И это была правда. Старик-мудрец сам догадывался, что в его теории передачи опыта есть какой-то изъян. Окончательно развеять сомнения и дойти до истины помог случай.

У внука его брата родился сын. Ему ещё только исполнилось семь дней, и все односельчане пришли поздравить отца с первенцем. Пришёл и наш хранитель мудрости. Он был слишком стар и одинок, так как его взрослые сыновья давно уехали из деревни сначала на заработки, а затем забрали с собой и семьи. Старик остался один и был счастлив хотя бы подержать на руках внука своего брата. И тогда, наблюдая, с какой лаской и теплом, без всякой маски фальши, относятся все к этому малышу, он понял, что высшая ценность – вовсе не мудрость, а любовь. Мудрость обретается ценой целой жизни, но и здесь мораль такова, что без собственного опыта ни мудрости, ни ума не прибавляется.

А любовь, как подарок Бога. Полученная однажды, она хранит частички теплоты, не позволяя сердцу ожесточиться. Она сама вселяет веру в других и даёт надежду.

Если любовь пылает в сердце ярким пламенем, словно сверхновая звезда, тогда даже вера – это только костыль. А всё потому, что подлинную любовь в сердце способен зажечь только Бог. И тогда человек соединяет свою любовь с Любовью Небесного Отца. Отпадает необходимость верить, что Бог есть, что Бог может помочь. Потому, что не нужно верить, когда воспринимаешь Бога в своём сердце, как данность, которая священна. Ведь вера для любви, это – то же самое, что закон для морали. Когда человек умеет ходить сам, костыли выбрасывают. Любить Отца и верить в Его доброту, согласитесь, не одно и то же.

Так размышлял успокоившийся в метаниях старик, получивший от семидневного ребёнка урок и способность самому не наставлять других нравоучениями, а просто любить. Способность передавать другим частичку своего сердца, а не только умудренного сединой разума.

Глава 5

Иисус сказал: «Познай то, что (или того, кто) перед лицем твоим, и то, что скрыто (или тот, кто скрыт) от тебя, откроется тебе. Ибо нет ничего тайного, что не будет явным»

Когда бутылка выпита до дна, во внешней форме нет уже различий.

Но ты, познавший вкус того вина, и к форме сам причастен будешь лично.

Жил-был на свете странный человек. И его странность не походила на другие странности людей, живущих в этом мире. Потому, что и мир тот был так далеко от нас, что само многоликое человечество даже не могло поверить в его существование. Весь мир, точнее – та цивилизация, преклонялась перед своим единственным божеством, которое правило попавшими туда душами.

А странность того человека, с которого я и начал свой рассказ, (назовём его Фомой Безродным), заключалась в том, что он, в отличие от всего мира, верил в существование иного Божества, которое правит не только этим миром, но и всеми мирами, именуемыми Вселенной.

Спросите, что же здесь странного. Мы и сами знаем, что Единый Бог обладает Разумом Вселенной, сотворил Небо и Землю, а потом и людей, которые расплодились и стали неотъемлемой частью не только планеты Земля, но и всего Космоса. И если во всём мире есть крепкая вера в Единого Творца, тогда этот мир освящается Божественным Светом, наполняющим всё многомерное пространство божественной субстанцией – Любовью. Ещё Она – воздух, пища, средства существования и Творящая Сила. Всё зависит от степени доверия человека к Творящей Силе и от того, насколько этот человек готов употребить её в своих личностных, корыстных взаимоотношениях, либо во благо всему человечеству.

А в том мире, в котором жил Фома Безродный, было всё по-другому. Потому, что тамошний правитель, который сам себя называл божеством и принуждал верить в это весь народ, создал особые условия, отличавшие проживание от всех прочих цивилизаций, существующих во Вселенной.

Всё дело было в особом психополе, которое не позволяло даже Лучам Любви проникнуть на эту планету. Тамошний правитель (назовём его Антилюб), прекрасно понимал, что Лучи Любви способны изменить даже всего человека. Преобразовать его жизнь, судьбу, социальную значимость. Из обычного обывателя, при обоюдно встречной направленности Духа Творца и духа человека, могут взрастить влюблённого Путника, устремлённого к Высшему Идеалу Божественной Сущности. А от этой устремлённости проявляется жажда к духовному просветлению; от просветления – к осознанности проживания каждого мига жизни; от осознанности – к преображению самой тварной природы человека и зарождению новой расы – богочеловечества.

Но Антилюбу ой как не хотелось такого хода развития цивилизации, не хотелось терять власть хотя бы над тем маленьким мирком, спрятавшимся в далёком уголке Вселенной. Поэтому, в то время, когда человечество Земли и других подобных цивилизаций уже перешло к осознанному желанию жить здесь и сейчас, чтобы не терять напрасно даваемую Свыше, через Любовь, драгоценную энергию жизни, на той далёкой планете царила эпоха, подобная нашему тёмному средневековью.

Нет, там, конечно, не было никакого крепостного права, принудительного труда и безграничного произвола господ. Напротив, народ Люциферании (так называлась эта цивилизация), считал себя достаточно свободным, независимым и социально защищённым. Он считал себя свободным от порабощающей Силы Любви, вызывающей наркотическую потребность всё большего допинга, и независимым в высказываниях всего, что каждый из них думает о своих друзьях, какие они все гадкие и подлые.

Ведь уже познавшие Любовь требовали её проявления и от окружающих. А такие симпатии строго карались Антилюбом по первому же доносу, вплоть до жестокого физического угнетения подобного вольнодумца. В том мире невозможно было только применить наказание смертью, так как сам Антилюб, из глубины собственного тщеславия, подарил всему этому народу бессмертие. И если всё же, по неосторожности или для умышленного наказания, и случался с кем-то смертельный исход, то душа сразу же проявлялась в другом месте этого мира в точно таком же состоянии, в каком она погибала. После мгновенного возрождения, для оплаты воскрешения, оставалось только оплатить расходы, чтобы добраться вновь до исходной точки прежнего существования. И народ за это боготворил своего правителя. И всё же их души жили в постоянном трепете, страхе возможных пыток, защищая тем самым оболочку психополя от проникновения Лучей Любви собственными низменными эманациями.

И только один единственный человек, «случайно» родившийся в том запредельном мире, обладая уже мутированным, адаптированным геном Любви, тот самый Фома Безродный, жил по законам Космоса, никак не отвечая взаимностью на царившую там агрессивную среду.

Была ли судьба к нему благосклонна? Едва ли! Со всех сторон Фома Безродный только и терпел всевозможные оскорбления, издевательства, постоянные насмешки:

– Ха! Где твой Бог, на каких небесах?

– Как же он выглядит? А какого цвета у него штаны?

– Если Он такой всесильный, то почему и тебя не может наделить такой же неограниченной властью, как у нашего Антилюба?

И Фома, (так будем называть его для краткости изложения в дальнейшем) терпел, не отвечая злом на зло, а напротив, стяжая в себе странную Небесную Силу, которая, впрочем, до поры до времени никак не проявляла себя. Потому, что, и Фома знал об этом, ещё не пришло время для её проявления.

Он ждал, когда на других планетах, в том числе и на далёкой Земле, наступит Квантовый Переход. Следует пояснить несведущему читателю, что это – особый период, когда происходит качественный скачок в развитии целых народов с переходом на более высокую ступень развития.

Да, Фома не просто ждал этого часа. Он, при помощи молитвенной практики, длительного безмолвного предстояния перед Единым Отцом Небесным стяжал Святую Силу в самых глубинах своего сердца, чтобы употребить её, когда понадобится помощь для такого перехода. И этого стяжания нельзя было не заметить даже со стороны.

На фоне унылых, серых, безрадостных лиц жителей Люциферании сияние лица Фомы как нельзя лучше отображало его внутреннее состояние умиротворённости и спокойствия. И эта тихая радость у всех, с кем он общался, вызывала только раздражение и зависть.

Дошла эта весть о странном перерождении внешности опасного отступника от веры в единого покровителя мира сего и до самого Недолюба. Доносчики говорили, что лицо Фомы богообразнее облика самого владыки. А, следовательно, этот возмутитель уж явно готовит какой-нибудь переворот и метит на его место, чтобы и самому обладать властью над всем миром.

И подобные доносы, следует отметить, каждый раз вызывали целую бурю негодования у правителя. Узнав о существовании нового вольнодумца, он рвал и метал, требуя немедленно доставить наглеца и смутьяна в свой главный правительственный дворец.