Александр Лисов - Петролеум фэнтези Страница 6

Больше всего мне нравились геологические науки и интерпретация каротажных диаграмм. Этому нас обучали самые талантливые профессора института, настоящие корифеи своей профессии. Я могу однозначно сказать, что именно доскональное изучение глубинного строения земных недр и процессов формирования нефтяных залежей дало мне возможность увидеть всё нефтяное производство как бы изнутри и совершенно по-другому к нему относиться. Раньше я видел только то, что располагалось на земной поверхности, собственно то, что может увидеть любой из нас, заехав в тот же Лениногорский район. Нефтяная отрасль оказалась для меня настолько многогранна и гораздо более интересна по сравнению с тем, что я думал о ней в юности. Мне кажется, что по своей наукоёмкости, своей непознанности до конца, безграничности творческих возможностей людей разных специальностей, своему техническому вооружению и насыщенности индустриальными новинками ей нет равных. Поэтому сегодня чуть ли не каждый житель России либо работает на нефтяное производство, либо кормится от него.

Однако нефтяная олигархия, её магнаты, большие и малые, стараются своими действиями постоянно принижать её значимость для современного российского общества, замыкают её в кругу своих меркантильных интересов, забаррикадировали её от притока молодых специалистов.

Как сегодня расставлены кадровые приоритеты на современном производстве? Если коротко ответить, то на первом месте стоят финансисты и нефтетрейдеры, затем идут добычники, затем буровики, и уже в самом конце геологи. А я бы расставил всё наоборот. С точки зрения рационального использования недр, во главе угла должен находиться исключительно геолог или уж, на худой конец, специалист с двумя нефтяными образованиями, одно из которых обязательно геологическое. А ещё лучше, чтобы высшая школа готовила универсальных выпускников, в равной степени владеющих знаниями как в области геологии, так и бурения нефтяных скважин и добычи нефти.

Оканчивая институт, я готовился, как и все студенты, к походу на комиссию по распределению выпускников. Это самый волнительный процесс для любого молодого специалиста, что в итоге обучения ему предложат. Подразумевалось, конечно, и свободное распределение, когда каждый заранее договорился о своём дальнейшем месте работы. Но только именно на этой комиссии нам предлагались самые интересные места. У меня уже была заветная мечта, я хотел остаться и работать на своей, уже родной для меня кафедре промысловой геофизики. Я знал, что на кафедре предполагается оставить трёх лучших выпускников, и мой средний бал по успеваемости позволял мне рассчитывать на благоприятный исход. В кабинет, в котором проходило заседание комиссии, впускали строго по одному студенту, по очереди, в соответствии с набранными баллами. Я зашёл третьим и был крайне удивлён, что в показанном мне списке возможных вакансий позиций на кафедре не было. Были места преимущественно в Западной Сибири. В другие времена я бы безоговорочно принял это предложение, но сложившиеся семейные обстоятельства не позволяли мне поступить таким образом. За два месяца до распределения скоропостижно скончался мой отец, и мама приняла решение перебраться жить из Оренбурга в Москву, и я должен был находиться рядом с ней. Впервые в жизни я испытал несправедливость по отношению к себе. Из всего списка, что я увидел перед собой, была только одна возможность остаться в Москве, это пойти на шестой курс обучения – иностранному языку, в нашем институте. Я не имел об этой системе подготовки ни малейшего представления, но, согласившись с этой позицией, я думаю, что в последующем только выиграл. А на третье место на кафедре, оно, как позже выяснится, действительно существовало, был взят человек из категории блатных, даже не из первой десятки по успеваемости. Вот так всё для меня и закончилось. Действительно, всё, что ни делается, всё к лучшему.

Семья

Многое в этой жизни происходит случайно. Случайно мы встречаем любимого человека, а как иначе. Для каждого молодого мужчины наступает момент, когда пора задуматься о создании своей собственной семьи. Так было устроено до нас, так оно будет и впредь. Найти свою любовь – это действительно дело случая, нам её координаты по почте никто не присылает. Всё происходит неожиданно, и если с вами до сих пор это не произошло, то будьте уверены, свою любовь вы обязательно встретите, но для этого вы должны созреть и понять, что вы уже готовы взять на себя всю ответственность за ваше совместное будущее.

Вот и у меня всё произошло совершенно случайно. К тому времени мы прожили в Москве почти год. Семейные переживания стали постепенно успокаиваться, было начало мая, и моя мама решила наконец-то отметить новоселье и пригласить на него две семьи старых сослуживцев отца по Лениногорску, один из которых работал в конторе отца главным инженером, а второй главным механиком. Мама с ними часто перезванивалась по телефону, и они любезно откликнулись на приглашение на наш семейный праздник. Мы жили очень скромно, у нас в квартире, по сути дела, было пусто, мы за прошедший год даже не успели обзавестись самой простой мебелью, и мама очень переживала, как это будет всё воспринято.

Стол в доме был уже накрыт, и мы с нетерпением ждали гостей в назначенный час. Мы думали, что среди гостей будут только взрослые, но неожиданно для нас семья бывшего главного инженера, появилась втроём, с ними вместе была их дочь, будущая моя жена Танечка. Она была моей ровесницей, и в тот же год, что и я, окончила тот же самый нефтяной институт. Но, проучившись бок о бок в одних и тех же стенах института на Ленинском проспекте пять лет, правда, на разных факультетах, проходя ежедневно по одним и тем же институтским коридорам, мы ни разу нигде с ней не пересеклись.

Уже через месяц после нашего знакомства мы подали заявление в ЗАГС на регистрацию брака, а в июле состоялась наша свадьба, и мы стали с ней мужем и женой.

Это был очередной мой жизненный этап. Строить совместные планы на будущее гораздо проще вдвоём. Семья ко многому обязывает, она требует внутренней перестройки многих юношеских принципов, отказа от многих жизненных излишеств и, наконец, она заставляет мыслить совершенно иначе. Приходилось познавать многие вещи с самого нуля, считаться со всеми новыми родственниками, да и не забывать свою старую семью. Живём мы с Таней и не тужим уже тридцать девять лет, у нас выросла прекрасная дочь, есть замечательнейший зять и появились на свет уже две прелестные внучки.

Первая работа

Видимо, обида из-за несправедливого институтского распределения продолжала во мне сохраняться, и я после недолгих раздумий пошёл работать в непрофильный для меня ВНИИБТ, это был единственный в Москве и самый известный в стране научно-исследовательский институт буровой техники. В ту пору он располагался в самом начале Ленинского проспекта, почти что на Октябрьской площади, в старом здании Московского нефтяного института. Фактически, выучившись на геофизика, я вернулся к профессии отца, от которой он пытался меня отговорить. Я был принят на работу младшим научным сотрудником в лабораторию пакеров с самым мизерным окладом, который тогда существовал. Но с чего-то надо было начинать. Коллектив лаборатории меня принял достаточно хорошо, и передо мной сразу же выложили стопки годовых технических отчётов за несколько предшествующих лет, чтобы я быстрее вник в суть дела.

Работа меня постепенно затягивала, она день ото дня становилась всё более интересной, я регулярно стал выезжать в командировки, преимущественно в Западную Сибирь, вместе с более опытными специалистами, для проведения промысловых экспериментов с образцами новой техники. Из названия лаборатории понятно, что она разрабатывала пакерные устройства, но область их применения была настолько широка и уже было их изобретено такое количество, как говорят, на каждый случай жизни, что, казалось, придумать уже было просто нечего. И тем не менее в головах талантливых изобретателей постоянно рождались новые идеи. Меня подключили к разработке нового пакера для ликвидации заколонных перетоков пластовых вод. Нефтяников постоянно мучили проблемы быстрой обводнённости призабойных зон скважин, а природа появления вод была не до конца изучена. Обводнённые скважины выводили из состава добывающих и переводили в фонд скважин, ожидающих ремонта. Из-за форсированной добычи нефти простаивающий фонд скважин постоянно нарастал, и мы должны были помочь добычникам бороться с этим негативным явлением.

В учебном институте я никогда не занимался общественной деятельностью, более того, даже от неё уклонялся, но во ВНИИБТ оказалось все иначе, местная молодёжь быстро взяла меня в оборот, и я сам даже не заметил, как вдруг оказался заместителем комсомольского секретаря института. Весь коллектив ВНИИБТ был небольшой, в основном это были уже преклонного возраста маститые учёные и изобретатели, основатели современной советской буровой науки, техники и технологий, лауреаты государственных премий, а молодёжи было совсем мало, порядка сорока человек, и я с ними со всеми быстро передружился. Безусловно, в этом была заслуга нашего секретаря Аллы. Она старалась брать меня с собой на все мероприятия за пределами института. И вот как-то раз нас пригласили на какую-то очень важную беседу в ЦК ВЛКСМ. Мы поехали на встречу с ней вдвоём. Нас встретил молодой человек, выглядевший чуть старше нас, он был ответственным инструктором по работе с молодёжью нефтяных предприятий всего СССР. Свой разговор с нами он начал издали. Стал объяснять, что нефтяники уходят всё дальше на Север в зону тундры и бездорожья, что перед учёными страны поставлены задачи по созданию новых видов транспортных средств, вплоть до возрождения дирижаблей. Предполагалось, что при помощи этих летающих средств на большие расстояния будут перемещаться буквально все виды оборудования, а обратно на Большую землю ими будет вывозиться добытая нефть, до тех пор, пока не будут построены магистральные нефтепроводы. Для меня, ещё совсем зелёного специалиста, было большой честью оказаться вовлечённым в столь грандиозные планы. Инструктор закончил свой рассказ тем, что перед разработчиками новых видов оборудования ставится принципиально новая цель – создавать их в блочном исполнении для условий Крайнего Севера, чтобы значительно сократить сроки их сборки и монтажа на местах применения. Эта информация долгие годы не покидала меня, и я постоянно думал о том, что могут сделать буровики. Труд буровика очень тяжелый, по своим масштабам трудоёмкости он, пожалуй, ни с чем не сопоставим, и хотелось облегчить этот труд, сделать более комфортабельным и менее опасным с точки зрения травматизма. Но чтобы понять важность данной проблемы и где искать рациональное зерно её решения, мне предстояло ещё поработать и набраться профессионального опыта. Позднее мы с вами, безусловно, ещё коснёмся этой темы, и она станет главным стержнем данной повести.