Александр Лисов - Петролеум фэнтези Страница 8

Миннефтепром СССР

Как коротко можно было бы охарактеризовать бывший Миннефтепром СССР? Безусловно, это кладезь мозгов и ходячих энциклопедий. Например, у нас в Главтранснефти работал специалист средних лет, знавший наизусть каждую задвижку на всех магистральных нефтепроводах СССР. Или вот был геолог, который также по памяти мог выдать, не заглядывая в справочники, описание, в том числе в цифрах, каждого нефтяного месторождения СССР. А почему они всё это знали? Да потому, что примерно в таком же ритме и в таком же стиле работали сотрудники всех управлений. В министерстве не было случайных людей, а тем более каких-то блатных недоучек. В этом Министерстве, здание которого располагалось на набережной Мориса Тореза (ныне Софийская набережная), стоял мощный кадровый фильтр, со стороны людей туда просто не брали. Чтобы туда попасть, каждый должен был пройти производственную школу и уже преодолеть несколько карьерных ступеней. Все специалисты Миннефтепрома СССР умели работать самостоятельно, а при необходимости создавались временные рабочий коллективы из представителей разных управлений и проводился мозговой штурм для решения поставленной задачи. Каждый был готов быть вызванным в любую минуту к руководству, вплоть до Министра, по блоку вопросов, которые находились в его компетенции. Отказы от выполнения поручений не допускались и не принимались, всё исполнялось беспрекословно.

Работать было интересно, но крайне ответственно. Промахи не прощались. Иногда применялись показательные разносы на коллегиях, в назидание другим. Но за всю мою бытность за служебное несоответствие было уволено из Министерства не боле двух – трёх специалистов. Но при этом их из системы в целом не увольняли, а переводили работать на периферию.

В то же время в Министерстве замечали и поощряли наиболее квалифицированных и исполнительных специалистов и продвигали их вверх по служебной лестнице. Системы премий, или каких-либо материальных поощрений не существовало. Все, кто попал сюда, считали за честь работать в руководящем звене отрасли.

Перестройка и красные директора

Начало перестройки меня застало в центральном аппарате Миннефтепрома СССР. К тому времени я уже проработал на Софийской набережной более десяти лет и приобрёл значительный опыт аппаратной работы. Переход в коллектив высокопрофессиональных нефтяников всей страны из института буровой техники ВНИИБТ мне дался достаточно тяжело. Если в институте я был в основном связан с чертежами, лабораторными и промысловыми испытаниями новых образцов буровой техники, то работа в Министерстве в значительной степени строилась на контактировании с многочисленными нефтяными преддприятиями по всей стране и прежде всего с их руководителями. У меня не было ни одной свободной минуты. Мне приходилось переучиваться на ходу, познавать всё новые и новые нефтяные дисциплины, потому что контакты были самые разнообразные, вплоть до экзотических, например, с Институтом микробиологии Академии наук СССР по вопросам микробиологического воздействия на углеводородные залежи с целью повышения нефтеотдачи пластов.

Коллектив Министерства был немногочисленным, чуть более одной тысячи человек, включая аппарат Главтранснефти, который был всего лишь составной частью Министерства, и мы все хорошо друг друга знали. Доступ в кабинет любого чиновника всегда был свободным, и все вопросы решались предельно оперативно. Стиль работы всех сотрудников центрального аппарата был заложен в 60-е годы ещё министром В. Д. Шашиным. и безоговорочно соблюдался. У нас был минимум бюрократии. Небольшим коллективом Министерство управляло нефтяной индустрией всего СССР и успешно справлялось с поставленными задачами. Мне непонятны причины непомерной раздутости штатов штаб-квартир современных российских нефтяных компаний, ведь офисный планктон как в то советское время ничего не производил, так и тем более сейчас ничего не производит. Без него, конечно, не обойтись, но бюрократическая прослойка многочисленных категорий белых воротничков возросла в десятки раз. Советскую систему критиковали за её перегруженность административными работниками, а то, что в итоге было порождено, ещё гораздо более худшее её подобие.

Я ничуть не хотел бы анализировать глубинные причины развала СССР и нефтяной промышленности в частности, на этот счёт уже есть и наверное ещё будут аналитические исследования профессионалов. Я лишь постараюсь вам изложить то, что мне пришлось пережить лично и что сопутствовало формированию моих взглядов.

К концу 80-х годов производственные объединения Министерства начало лихорадить из-за снабженческих перебоев с поставками самых разнообразных видов оборудования, труб нефтяного сортамента и материалов. Повсеместно началась кадровая чехарда со сменой руководителей, это не обошло стороной и наше Министерство. В короткие сроки почему-то были сменены один за другим сразу три наших министра. На местах, то есть в небольших нефтяных городах, как и по всей стране в целом, стал нарастать дефицит продовольственных товаров и ширпотреба. Деньги начали катастрофически обесцениваться. Страна шла вразнос. Социальная напряжённость повсеместно с каждым днём нарастала. Нефтяники стали создавать забастовочные комитеты и выдвигать центральной власти достаточно жёсткие требования, вплоть до остановки производств и перекрытия нефтяных задвижек. Это было очень тревожное время.

Мне по долгу службы пришлось участвовать в работе забастовочной комиссии, которую со стороны Правительства СССР возглавляли одновременно два министра – Л. И. Филимонов и В. С. Черномырдин, а со стороны предприятий нефтяной и газовой промышленности – представители профсоюза. На заседаниях дебаты были нелицеприятными и крайне накалёнными. Требование бастующих было ультимативным: «Нам там в Сибири есть нечего, купите нам мясо, мы уже давно его даже в глаза не видели! Где валюта, которую получает государство за добытые нами нефть и газ? Почему голодают наши дети и жёны?»

Ситуация была практически неразрешимой. Видимо, там, на самом верху, настолько всё прогнило и дебет с кредитом уже давно не сходились, что, на мой взгляд, в тот момент Правительство просто струсило перед собственным народом и самоустранилось от исполнения своих прямых обязанностей. Мы все, нефтяники, всегда были как одна семья, все, кто работал в Москве в Министерстве, все мы произросли оттуда, с периферии, из тех коллективов, представители которых сегодня сидели с нами вроде бы как за одним столом, но смотрели на нас как на своих заклятых врагов. Кто нас тогда столкнул лбами, было ли это стечением обстоятельств или чьим-то преднамеренным действием, мне до сих пор непонятно. У бастующих был отработан посыл в нашу сторону: «Если вы тут в Москве не сможете удовлетворить наши требования, то знайте, мы умеем добывать нефть и самостоятельно научимся также её продавать!» В итоге этим всё и закончилось, и эти люди были тысячу раз правы. Они научились продавать нефть самостоятельно. Но в тот момент это был первый сигнал развала отрасли, её децентрализации. Это была крайне суровая школа, но её пришлось пройти нам всем.

Вторым негативным сигналом, который прозвучал практически одновременно с первым, было решение ЦК КПСС и Совета Министров СССР разрешить создавать совместные предприятия по добыче нефти и газа с участием иностранных компаний. Нам был роздан текст этого постановления, и мы его внимательно изучали чуть ли не под микроскопом, пытаясь понять, чем это вызвано. Кто-то радовался его появлению, а кто-то негодовал. Отечественные нефтянники в тот отрезок времени сами работали в десятке зарубежных стран, и к тому же к моменту выхода этого документа мы развернули крупномасштабный объём буровых работ в Южном Йемене, готовились к выходу в Алжир по добыче нефти на концессионных участках по принципу «продакшн шеринг». Сама отрасль была достаточно развитой, и кто придумал пустить в святая святых иностранцев? К слову, ныне не мы работаем на основе «продакшн шеринг» за границей, а иностранцы работают у нас в России на трёх очень значимых объектах. А это удел стран третьего мира, находящихся в самой ранней стадии развития.

Так вот, чтобы хоть как-то начать исполнение данного постановления, первый заместитель министра В. Ю. Филановский собрал у себя совещание, на которое пригласил всех заместителей министра и начальников ведущих управлений. Всего присутствовало порядка двадцати человек, в том числе и мне довелось участвовать в том совещании. Филановский В. Ю. неформально считался первым лицом в Министерстве, так как обладал среди всех работников наибольшим опытом и авторитетом. Он открыто нам заявил, что от Министерства требуют на самый верх хоть каких-либо предложений, и мы не имеем права отмалчиваться, это необходимо для укрепления международного имиджа страны и получения зарубежных кредитов, в которых в тот период крайне нуждался СССР для залатывания дыр в экономике.