Александр Венгер - Затяжной конфликт Страница 8

Улеглись рано, но долго не засыпали: балагурили, обсуждали завтрашние планы, выясняли, кто сколько привез спиртного. Светя фонариками, устроили, по туристскому обычаю, охоту на комаров, так что чуть не обвалили палатки. Угомонились только к середине ночи – как раз тогда, когда зуммер сообщил Максиму, что пора сменить дозорных.

Отправив своих предшественников спать, Максим со Славой заняли наблюдательный пост на краю осинника. После дневной суеты тишина ночи действовала успокоительно. Ей не мешали звуки, долетавшие из леса – редкий крик ночной птицы, стрекот сверчка, неясные шорохи. Диссонансом прозвучал отдаленный гул самолета, но он вскоре стих, и мещерская ночь снова вступила в свои права.

Под утро послышался мягкий стук копыт со стороны дороги. Слава подтолкнул Максима локтем, шепотом спросил:

– Поднимаем наших?

– Пока не надо, – тоже шепотом ответил Максим, приложил к губам манок и свистнул дроздом, предупреждая дозорных соседней сотни. Те откликнулись короткой трелью.

Из темноты донеслось: «Свои!». На фоне светлеющего неба вырисовались силуэты нескольких всадников. Тот, что ехал в центре, выделялся непомерно высоким ростом и исключительной худобой.

– Это же наш Дон Кихот! – шепнул Славка.

– Он самый, – согласился Максим. – Со своими санчо пансами.

Через пару минут уже не оставалось сомнений: прибыл миллиардер Харитонов со своей свитой. Он был главным спонсором ополчения. В его мастерских изготовлялись оружие и доспехи, он же оплачивал дружинникам вынужденные прогулы на время учений, а восставшим из мертвых – питание и проживание.

Подъехав, всадники спешились и скрылись в лесу, ведя коней в поводу. Других происшествий до утра не было.

После побудки на пост заступили следующие караульные. Ополченцы остервенело расчесывали комариные укусы. Действия репеллента, которым Максим щедро поделился с другими, не столь предусмотрительными сотниками, не хватило на всю ночь. Его собственные бойцы страдали меньше других: на поле ветерок сдувал мошкару.

Максим со Славой оправились завтракать и спать. Перед сном Максим проверил сало, которое накануне запихнул под палатку. Ночью, уходя на дежурство, он слышал в том углу подозрительный шорох. Увы, опасения оправдались: пакет оказался прогрызен, а на сале виднелись явственные отпечатки зубов – слишком мелких для антихристовых крыс и принадлежащих, вероятно, мыши-полевке. Максим ругнулся, спрятал сало в палатку и улегся на спальник, набросив сверху куртку.

Он проспал до обеда, а когда встал, то обнаружил, что с утра идут работы по налаживанию водоснабжения. Он устыдился было, что не принял в них участия, но легко успокоил совесть, вспомнив свой вклад в качестве первооткрывателя озера. Теперь туда прорубили тропу сквозь бурелом и проложили гать через болото. В самых проблемных местах настелили украденные где-то доски. К плотницким занятиям присоединился и Максим. Разжившись у Анны Михайловны гвоздями, сколотили мостки, ведущие в воду. На этом деятельность по благоустройству территории в основном закончилась.

Вечером собрали хворост, разложили на поляне костер. Набросали в него сырых веток, чтобы дым отгонял комаров. Легко было представить себе, что это обычный турпоход. Только почему-то все при оружии, а на переднем крае круглосуточно дежурят караульные. Значит, вот он какой, Армагеддон. Мирный, будничный и вовсе не грозный. Во всяком случае, пока.

Утром обнаружилось, что подлая полевка прогрызла прорезиненный пол палатки и добралась-таки до сала.

– Вот же хабалка худая! – выругался Максим, кое-как залатал палатку, а пакет с салом подвесил к ветке дерева.

Ближайшие дни он посвятил укреплению обороноспособности своих позиций. Пригодились навыки, полученные на сборах, когда возводили фортификационные сооружения. Дружина тогда провела две недели в Поволжье. Была ранняя весна, погода стояла слякотная. Земляные работы удовольствия не доставляли. На первом совещании сотников воевода изложил план командования:

– Там разместит свою рать наш супротивник. – Он указал куда-то вдаль. – А мы допрежь того возведем кругом укрепления – вот неприятель и заперт! А как станет он прорываться, так на всякой куртине побиваем будет, доколе не останется у него ни первоживущих, ни воскрешенных. И наступит ему амба.

– Отличный план, – одобрил Юра, командир седьмой сотни. – А с чего Вы решили, что Антихрист высадится именно тут?

– Почему бы нет? – ответил за воеводу один из сотников. – Начальству виднее, где высаживаться неприятелю.

– На то есть лазутчики, дабы доносить обо всех приуготовлениях вражиих, – разъяснил воевода.

– Вообще-то, Армагеддон должен состояться на горе Мегидо, в Израиле, – заметил дотошный Володя Терехин.

Воевода недовольно отмахнулся:

– Не разумеешь иносказания. Какой такой Израиль? Антихристу Русь надобна. Чтобы было, где разгуляться, и множество простаков, коих одурачить легко. Ну, кончай баки забивать. Silentium est aurum7. Укрепления строить кто будет? Нестор? Али желаете под антихристовы ядра главы подставить?

– Погоди-ка, – насторожился Юра. – У Антихриста пушки есть?

– Могут случиться, – нехотя ответил Самозванец.

– И ружья?

– Должно быть.

– Почему же у нас нет?

– Нам невместно. Сие есть дьявольское измышление.

– Значит, противник будет по нам палить из ружей и пушек, а мы будем мечами махать?!

Начался общий галдеж. Воевода пытался что-то сказать, но его не было слышно. Тогда Толстый Вася пронзительно загудел в боцманскую дудку, и шум малость утих.

– Не трусьте! – закричал Самозванец. – Ангелы ядра и пули отведут. – И негромко добавил: – Dum spiro spero8.

– Зачем тогда куртины? – поинтересовался Антон Панов.

– Затем, что береженого Бог бережет. Всё! Побалакали – и довольно. За работу!

Недовольные командиры разошлись. Унылое настроение передалось рядовым бойцам. Даже образцовая сотня Максима на сей раз откровенно филонила. Он замечаний не делал, да и сам трудился с усердием кильки пряного посола. Вечером, при ближайшей встрече с воеводой, потребовал объяснений. Зачем столько предосторожностей, раз известно, что Небесное Воинство в любом случае победит?

– Наши пророки предрекли нам победу, – согласился Самозванец. – А у Антихриста – свои пророки, кои предвещают победу ему.

– Так кто же выиграет битву на самом деле?

– Тот, кто будет искуснее сражаться.

– И что будет, если мы победим?

– На земле настанет справедливость, как в мире ином. Каждому будет воздаваться по делам его.

– А если победит Антихрист?

– Тады придет смута. Каждый возомнит себя великим и станет воевать с соседом своим за царство, и восстанет брат на брата. И не пребудет в мире порядка и благолепия.

Впоследствии было еще немало вопросов и споров. Кто будет охранять оборонительные сооружения до начала Армагеддона, чтобы их при внезапной высадке не захватил Антихрист? Как обеспечить доставку продовольствия, если противник предпримет осаду укреплений? Каковы планы на случай их прорыва? Чем топить полевые кухни, дров-то в степи нет? Самозванец давал витиеватые, но уклончивые ответы, обещал, что командование обо всем позаботится. Некоторые вопросы записывал в блокнот: видимо, собирался обсудить с Архистратигом.

От строительных работ у Максима осталось тягостное ощущение. Он предчувствовал, что всё зря, что не помогут вырытые рвы и насыпанные валы. И вот – так оно и вышло. Без толку потраченное время, бессмысленные усилия, пустые хлопоты. Фортификационные сооружения остались в далекой степи, а Антихрист – тут, в полутора сотнях километров от Москвы. Лопухнулся Самозванец, понапрасну заставил Дружину вкалывать. Зато, как говаривал знаменитый полководец, избавитель России от Емельяна Пугачева, тяжело в ученье – легко еще где-нибудь. К примеру, в обороне.

Теперь, по образцу весенней повинности, перед палатками выкопали глубокий ров. Вынутую землю утрамбовали, укрепили ветками – вышел неплохой оборонительный вал. Пошли в дело и битые бутылки, собранные на опушке. Осколки вмазали в гребень вала на радость тем, кто попытается схватиться за него без защитных рукавиц.

Стараясь угнаться за Федей, Максим переутомился. Руки устали, поясница болела. На будущее он решил умерить пыл. Потому что на фига? Сказано же: «Кто передвигает камни, тот может надсадить себя». Силы надо поберечь для решающей битвы. Правда, пока ничто ее не предвещало.

4. Представитель президента

Павел Матвеевич и самовлюбленная лягушка. Третий президент Приамурья. Небольшая сэппука. История жизни Хвостова-Стахова.

По вечерам Максим добросовестно вел дневник, фиксируя нехитрое обеденное меню, погоду, немногочисленные события, случившиеся за день. Борис, увидев его пишущим, заинтересовался: