Инна Тронина - Операция «Купюра» Страница 9

– Сидел? – Грачёв хмыкнул. – Интересно. Это, кстати, легко проверить. Впрочем, сейчас оказалось, что все кругом сидели, боролись против Советской власти, верили в Бога и имели дворянские корни. Не поймёшь, куда все Шариковы подевались…

Лиля явно читала Собачье сердце», потому что согласно кивнула.

– А люди – они такие. Что надо, чо и говорят…

– Лилия Николаевна, вы были сегодня у Гаврилова в мастерской? – перешёл непосредственно к делу Грачёв. – Я имею в виду, на Большой Пушкарской?

– Да, была. Там что-то случилось? – насторожилась Селедкова.

– Давайте так договоримся – я спрашиваю, вы отвечаете. Все свои вопросы зададите потом. Хорошо? Только говорите в режиме «блиц» – сразу и коротко.

– Да, пожалуйста, – пожала плечами Лилия.

– Когда вы пришли к нему? В каком часу?

– В двенадцать.

– А ушли когда?

– В два или без десяти два. Я тогда на часы не смотрела – торопилась очень. Детей приходится надолго оставлять, так душа за них болит. Всеволод Михайлович, прошу вас, скажите – что с Федей? Неплохой мужик, платит прилично, а другие такие жмоты. Вы не представляете! Несколько часов сидишь голая, замёрзнешь, так они даже рефлектор не включают. Дорого, видите ли! А потом огребут за эту картину, как положено, и про натурщицу забудут. Федя так не делал никогда…

– Он один в мастерской оставался? И как себя вёл? Ничего не боялся, не жаловался?

– К нему парень с бородой пришёл. Не знаю, кто такой, да и не до него было. Хотела ещё в магазин забежать, оставшиеся талоны отоварить…

– Вас не удивило, что я узнал ваше имя, адрес? – зашёл издалека Всеволод.

– Так Федя, наверное, сказал! – Лиля или действительно ничего не знала, или искусно прикидывалась.

– Он ничего не мог мне сказать, к сожалению, – чётко, внятно произнёс Всеволод. Лиля даже подалась назад, испугавшись выражения его лица. – Федю вашего убили. Сегодня, в три часа дня. Мы нашли его труп. Его задушили галстуком прямо в мастерской, у мольберта. На календаре было записано ваше имя, и там стояло время – двенадцать часов, как вы и сказали. Сначала я подумал, что вы присутствовали при убийстве…

Лилия вскрикнула так, что в комнату влетел Костик с ночным горшком в руках.

– Мам, ты что кричишь? – Он подозрительно взглянул на Всеволода и понял, что тот его мать не бил. – Почему плачешь?

Селедкова рыдала, вытирая раскисшую тушь платочком. На сына она слабо махнула рукой, и он убежал к себе, поняв, что лишний в этой комнате. Всеволод посмотрел на часы – назначенное Милорадовым время неумолимо приближалось.

– Федю убили? – Лилия подняла мокрые, но всё равно прекрасные глаза. – За что? Кто его убил? – Она снова всхлипнула.

– Вот об этом я и хочу спросить, – подхватил Всеволод. – Значит, не при вас дело было?

– Да вы что! – Лилия смотрела на Грачёва, как на помешанного. – Разве я не позвонила бы, не рассказала? Только меня оттуда живой бы не выпустили. Конечно, свидетелей никто оставлять не будет. Я убежала около двух из мастерской, а они там остались. Я ещё позировала, когда в дверь позвонили. Федина собачка, Геллочка, почему-то так зло разлаялась, а ведь она – добрейшее существо! Никогда ни на кого не бросалась, а тут прямо за штаны хватала этого бородатого. Перед тем, как Федя открыл, я быстренько накинула халатик, а потом вообще ушла за ширму, где одежду оставила. Федя с ним поболтали у двери шёпотом, чтобы я не услышала. А потом Федя велел мне домой идти – сказал, что на сегодня хватит. Ему, мол, некогда, и фон он без меня наложит. Когда надо будет расплачиваться, позвонит. У него в алфавите мой номер был, так что я не переживала. Ну, оделась скоренько и помчалась к детям…

– Этого парня вы не знаете? – полувопросительно, полу-утвердительно произнёс Грачёв.

– Федя его Серёгой называл, а больше ничего не знаю.

– Они на повышенных тонах говорили или спокойно?

– Не скандалили, точно. Но и спокойным этот разговор назвать нельзя… – Лилия прищурила глаза и наморщила лоб, вспоминая. – Мне показалось, что Фёдор очень нервничал. Никак не мог дождаться, когда я уйду. Прямо-таки выпихнул меня на лестницу, и сапоги я уже у подоконника застёгивала. А там такой кавардак, что чёрт ногу сломит! Этот хмырь убил, да? Очень может быть – он амбал здоровый. Когда я спускалась, мне навстречу попался ещё один. Этот, похоже, грузин – с усами. Ну, короче, с Кавказа кто-то.

– Он тоже к Гаврилову шёл? – уточнил Грачёв.

– Мне показалось, что да. Там уже и квартир-то других нет, – объяснила Лилия, и Всеволод ясно вспомнил грязную тёмную лестницу. – А грузинчик-то нарядный такой был, среди этой помойки! Куртка расстёгнута, рубашка белая, галстучек пёстрый, брюки со складочкой…

– А вы расцветку галстука не помните? – опять вклинился Грачёв.

– Точно не помню, но, кажется, общий тон – чёрно-синий. Геометрический какой-то рисунок…

– Галстук чёрный в синий ромб? – гнул своё Грачёв.

– Ой, правильно! – Лилия даже хлопнула в ладоши. – А откуда вы знаете?

– Им Гаврилова задушили, – коротко объяснил Всеволод.

– Значит, он? – Женщина мелко задрожала. – Он ведь… и меня мог запросто прикончить! А детишки ждали бы… Ужас какой!

– Успокойтесь и соберитесь с силами – нам ещё много чего предстоит, – сурово предупредил Грачёв. – А в том, кто это сделал, мы обязательно разберёмся. Кто и почему – вот два главным вопроса на сегодня. Значит, всё произошло в течение одного часа. Вы не помните, как вёл себя этот Серёга? Он смотрел на час или не обращал внимания? Хотя вы, возможно, очень торопились…

– Не думаю, чтобы Серёга этот мной интересовался. У Фёдора всё время натурщицы толкались – уже как мебель были. Выпроводил он меня – и ладушки. Чего засматриваться-то?

– Ну. А грузинчик? – напомнил Грачёв.

– Эти всегда на баб палятся, – сердито сказала Лилия. – Правда, он ничего мне не сказал, только посторонился, пропустил…

– Лилия Николаевна! – Грачёв кончиками пальцев притронулся к её рукаву. – Я вас очень попрошу сейчас проехать со мной на Литейный. У меня во дворе машина – отвезу вас туда и обратно.

– Но у меня же дети ночью дома остаются одни! – Лиля с отчаянием смотрела на Грачёва. – А мама болеет, и живут они далеко отсюда…

– Ваши дети не очень пугливы, как я заметил, – настаивал Грачёв. – Скажите им, что это очень нужно. Надо поймать преступников, а без вас сделать это будет очень трудно. Действительно, вы поможете составить фотороботы этих двоих – Сергея и «грузинчика». Зрительная память у вас – дай Бог каждому, если вы даже галстук запомнили. Вам же не всё равно, что Гаврилов погиб, как я понял…

– А что такое фоторобот? – Лиля, похоже, смирилась со своей участью.

– Ну, здравствуйте! – удивился Грачёв. – Вы что, детективов не читали и не смотрели в кино? Из отдельных фрагментов составляется лицо человека. У нас имеете множество макетов с изображением глаз, носов, губ, ушей, овалов лица, причёсок. Всё это существует в разрозненном виде, а мы пытаемся подобрать среди них наиболее соответствующую оригиналу. Таким образом, и получается приблизительный портрет преступника, вернее, подозреваемого…

– Ещё сигаретку можно? – Лиля устало затянулась, пошевелила тонкими длинными пальцами и вдруг вздрогнула: – А меня не прирежут за такое?

– Будем надеяться, что нет. Во-первых, о том, что я к вам поехал, почти никто не знает. Во-вторых, как только вы составите портреты, не будет никакого смысла избавляться от вас. Так что нужно поторопиться…

– Ладно, я поеду! – твёрдо сказала Лилия. – А мне за это не помогут мужа найти? Видите, дети маленькие – одному семи ещё нет, а другому – год и девять месяцев. Если со мной что, позаботиться некому.

– А ваши родители? – удивился Грачёв. – Вряд ли они у вас очень старые.

– Они инвалиды, болеют всё время, – быстро сказала Лилия, и Грачёву эта торопливость не понравилась. Но к делу вопрос отношения не имел.

– Как фамилия мужа? – на всякий случай спросил Всеволод.

– Петкун. Георгиу Петкун. Впрочем, шиш с маком его найдёшь, даже через КГБ. Ещё немного, и они вообще отделятся – в своё государство. А потом – в Румынию, к своим господам. – Лилия тоже поднялась. – Надо найти этих гадов, которые Федьку убили! Жалко его – добрый, весёлый мужик был, особенно когда под балдой. Они, художники, почти все алкаши…

– А у Гаврилова есть семья? – Грачёв, не теряя времени, направился к двери.

– Он – вдовец, а сын с невесткой отдельно жили. У них квартира на Народной улице, у Володарского моста.

– С этим ясно, – Грачёв, несмотря на показное спокойствие, всё-таки переживал за безопасность свидетеля и думал, какие меры принять во спасение. – Вы сейчас быстро наденете нарядное платье, накраситесь, и мы поедем – якобы гулять. Тем более что я похож на вашего мужа, а сейчас темно. Подумают, что явился жену с детьми проведать, ну а потом вы в ресторан отправились, как положено…