Аллаверды Хаидов - Мой дом - пустыня Страница 10

Когда Ала вошел в село, по обеим сторонам широкой улицы поднялся шум. Собаки визжали и выли, коровы мычали, блеяли овцы и козы. Люди, проснувшиеся от этого шума, выскакивали с ружьями и палили в воздух. Ала, напуганный этим шумом, хотел только одного — поскорее отыскать дом своего хозяина. Несмотря на весь этот переполох — вой собак, стрельбу, вопли домашней скотины, хотя все это его сильно злило, — Ала быстро нашел свой двор. Почуяв друга, собака стала скрестись в ворота. Тигр перемахнул через забор и оказался дома.

Когда поутру Ленгер-ага открыл глаза, тигр лежал посреди двора возле собаки.

Ленгер-ага даже обрадовался — он очень беспокоился за своего питомца. Тигр подошел к нему и, как кошка, потерся головой о его колено. Тигр был доволен — он дома, он снова не один.

Едва Ленгер-ага успел выпить под деревом унаби свой чай, как в калитку постучали. Пришел чабан, пасший общее стадо. Он заглянул в калитку и наотрез отказался заходить во двор.

— Яшули, нашу ярку съел твой тигр.

— Если б он захотел съесть овцу, так в нашем загоне полно.

— Я говорю правду. Он задрал ярку.

— Ты ошибаешься, наш тигр не трогает домашних овец.

— Пойдем, я покажу тебе. В зарослях тамариска валяются кости. Там следы твоего тигра. Следы идут сюда, к твоему забору.

Чабан и Ленгер-ага пошли по следу к тамариску.

Ленгер-ага, разобравшись в том, что произошло здесь минувшей ночью, объяснил пастуху, что ярку задрал волк, а потом удрал, завидев тигра.

Ала в тот день понял многое. Главное — он понял, что вселяет страх во всех. Джейраны бежали от него: поджав хвост, бежал волк. Шум и суматоха в селе — тоже от страха перед ним, тигром Ала. Второе, что он понял, — надо ловить и поедать тех, кто слабее тебя, так, как это сделал волк.

Ала лежал в углу двора. На нем был надежный намордник. Цепь отпускала его на пять метров. Властитель гор, каким он себя почувствовал, был привязан к тутовому дереву.

Ленгер-ага снова повел тигра в горы. На этот раз он привел его на хребет горы Дегирмен. Отвязав его, Ленгер-ага попрощался с ним, смахнув слезу, и ушел.

С тех пор прошло два года. Тигр никогда не возвращался в село. Но лесник, каждый раз, делая привал у Красной скалы, клал в изголовье кусочек сахара. Ночью полудикий тигр подходил, слизывал сахар и лежал неподалеку, пока старик спал. А с рассветом тигр всегда уходил. Днем Ала наблюдал за хозяином издали, но близко не подходил...

Ибрагиму приснилось, что он пьет воду из всех кранов, но не может напиться. Он требует, чтобы ему дали воды, но никто не слышит его. Он проснулся. Была глубокая ночь. Над ним — россыпи звезд. Ибрагим вспомнил весь день, с утра, и кряхтя поднялся. Он подошел к канистре и выпил две кружки холодной как лед воды. Он огляделся по сторонам. Сияющая на высоту копья звезда поднялась над землей — значит, через час начнет светать! Тут взгляд Ибрагима упал на что-то лежавшее неподалеку от канистры. То ли камень-валун, то ли человек пришлый? Он слегка дотронулся до непонятного предмета и одернул руку — тигр зарычал. Ибрагим страшно крикнул и лишился чувств. Все проснулись. Ленгер-ага схватил ружье и подошел к Ибрагиму.

— Что случилось?

Ибрагим молчал, вместо него отозвался тигр. Ленгер-ага все понял и отогнал тигра. Тот нехотя поднялся, хромая отошел на несколько шагов и снова лег.

— Побрызгайте ему на лицо холодной водой, — командовал Ленгер-ага. Но увидев, что Ораз и Халык сами еле живые от страха, он поспешил их успокоить: — Да не бойтесь. Это мой тигр. Он захромал. Бедняга пришел к нам за помощью.

Ленгер-ага подошел к тигру. А Халык и Ораз стали поливать Ибрагима водой. Холодная вода быстро привела его в чувство. Он открыл глаза:

— Здесь есть тигр?

— Не бойся, это тигр Ленгер-аги.

Ибрагим поднялся. Холодная вода затекла за воротник, он замерз. То ли от холода, то ли от страха, но его стало трясти, как в лихорадке. Стащив с себя мокрую одежду, он завернулся в одеяло. Халык и Ораз развели костер, поставили чай. Тем временем стало светать. Поглаживая голову Ала, Ленгер-ага рассматривал его. Тигр отощал — ребра наперечет. Глаза стали тусклыми. Передняя лапа распухла. Ленгер-ага пристально вгляделся и увидел иглу дикобраза. Охотник представил себе, как тигр ловил дикобраза и как теперь из-за этого мучается. Ему стало очень жаль своего глупого тигренка. Надо что-то сделать. Для начала — накормить. Взяв ружье, Ленгер-ага отправился на охоту для тигра. Ала, хромая, двинулся за ним.

— Оставайся! — приказал Ленгер-ага.

Ала остановился, не желая оставаться с чужими людьми. Хозяин повторил приказ, и тигр лег. Скоро раздался выстрел, потом второй. Минут через десять Ленгер-ага положил перед тигром двух зайцев. Зверь оттащил их в сторону и съел без остатка. Ленгер-ага задумался. Извлечь иглы из лапы тигра — очень сложное дело. Охотник решил идти искать ветеринара.

— Клад ищите без меня. Приходится возвращаться, — сказал Ленгер-ага:

— Как бы нам не пришлось совсем плохо без вас, яшули, — высказал вслух тревогу студент.

— С вами Ибрагим. Он знает, где брать воду и сухари. — Ленгер-ага привязал за спиной вещевой мешок, повесил на плечо двустволку и отправился в путь.

Ибрагим предложил тем временем переворошить все вокруг Красной скалы. Он предложил взять лопату и лом и немедля взяться за работу. Подобно Фар-хаду, сокрушившему гору, чтоб дать людям воду, Ибрагим хотел сокрушить красную скалу, чтоб найти клад.

Халык решил искать пещеру вокруг Красной скалы. — Я буду искать пещеру и собирать урюк, — сказал он и взял корзину Ленгер-аги.

7

Итак, Ибрагим долбил камни, сокрушая Красную скалу. Ораз сидел на вершине скалы, воображение унесло его в далекое прошлое. Тигр лежал в тени арчи. А Халык отправился за урюком. Халыку вспомнились слова из записки: «Остановись против Красной скалы... Ищи и найдешь там клад». Остановись против Красной скалы... А где остановиться? Халык наполнил водой флягу и стал карабкаться на выступ. Место, куда влез Халык, было похоже на дно шахты. С трех сторон отвесные скалы; узкий овраг, уходящий вниз, напоминает темный коридор. Там в темноте, что-то поблескивало. Это в небольшой впадине, как в миске, скопилась дождевая вода. Воде некуда деться, и она стоит здесь постоянно, солнечные лучи сюда не заглядывают. В овраге царит холодное дыхание камня. Под прикрытием скал цветет гранатовое дерево. Каждый ярко-красный цветок станет темно-красным гранатом.

Ниже Халык увидел урюковое дерево, крепко вцепившееся корнями в камень. Халык, придерживаясь за камни, начал спускаться к урюковому дереву. С дерева с шумом взлетела птица. Это была горная курочка, прилетавшая поклевать урюк. Халык повесил корзину на шею и залез на дерево. Попробовал урюк — кислятина. Но потом все же решил наполнить корзину и отнести к месту привала. Повесив корзину на ветку, Халык начал собирать урюк.

Когда корзина была почти полной, под скалой появился медведь. Может, он и не подошел бы, не пой Халык песню: «Не встречал я белой змеи, хоть и говорят, что змей в горах много». Эхо разнесло песню по оврагу. Дремавший медведь открыл глаза и прислушался к голосу. Он знал голос птиц, архаров, лисицы, барса, тигра и десятки других голосов, но такого голоса ему не приходилось слышать, потому что никто никогда не распевал песен. Он жил на хребте Копетдага среди туч, и в долине, где поют песни, никогда не бывал.

Медведь подошел на голос и вдруг увидел, что кто-то сидит на урюковом дереве. Урюк в летние месяцы — его любимое лакомство, и все деревья медведь считал своей собственностью. А здесь сидит на его дереве существо, воет и рвет его собственный урюк. Медведь пришел в ярость и зарычал.

Тем временем Ала лежал там, где оставил его хозяин. Становилось жарко. Тигр решил уйти в свою пещеру. Он с трудом поднялся и, не ступая на больную лапу, двинулся по тропинке. Яростный рев медведя вынудил его свернуть с дороги. Почему-то тигр почувствовал беспокойство и пошел на голос медведя. Тот стоял под деревом, задрав голову, и рычал. Руки и ноги Халыка дрожали. Он не смог бы долго удержаться на дереве и непременно свалился бы.

Халык бросил в медведя корзину с урюком. Ала стоял на выступе метров на восемь выше медведя. Вдруг он прижался к земле и, зарычав, бросился на медведя. Ала вцепился зубами в его горло. Сцепившись, они покатились вниз по оврагу. Медведь не успел почувствовать, что тигр болен и слаб. Он привык уступать ему, поэтому внезапное нападение лишило его способности защищаться. Рев его перешел в слабый хрип, который скоро затих. Убедившись, что медведь мертв, тигр оставил его. Он устал. Из вспухшей ноги текла кровь с гноем. Ко всему еще медведь своими острыми белыми когтями изрядно поцарапал его. Ослабевший тигр посмотрел вверх и увидел Халыка, который оправился от испуга и спускался к нему. Халыку стало очень жаль своего избавителя, ему хотелось подойти, погладить зверя, но он не решился.