Жиль Легардинье - Не доверяйте кошкам Страница 14

— Как это — считает себя ниндзя? — спрашивает Флоранс.

— Он коллекционирует книги, сабли, все, что сможет найти. Он даже соорудил себе mizu gumo— специальные ботинки с надутыми пакетами, позволяющими держаться на воде, чтобы выслеживать врага. По квартире он ходит в традиционной одежде с капюшоном, в котором есть отверстия для глаз, и издает короткие крики. Он развесил везде мишени и без предупреждения бросает в них сюрикены…

— Что бросает?

— Сюрикены, металлические звездочки с острыми, как лезвие, краями…

— Это же опасно!

— Он обещает улучшить меткость. А пока часто бросает мимо… Настенные часы разбиты, обои в гостиной порваны. Он даже распотрошил куклу в моей комнате.

— Что, все так серьезно? — удивляется Софи.

— Не то слово. Главное — вовремя увернуться, когда на него это находит. А в целом он спокойный. За исключением прошлой недели. Настроение у него упало, потому что он решил отметить переход на более высокую стадию духовного развития, сделав себе татуировку символа ниндзя на спине и на плечах. А татуировщик ему сказал, что ее все равно не будет видно.

Я осмеливаюсь спросить почему.

— Потому что он чернокожий.

Лучше бы не спрашивала. Софи убегает на кухню. Я остаюсь одна перед Соней, представляя себе ее поразительного Жан-Мишеля, чернокожего ниндзя, и изо всех сил пытаюсь сдержать смех.

Чтобы сменить тему, я спрашиваю о Саре, которая помешана на пожарных. Она тоже девушка со странностями. Ей нужны только борцы с огнем. Она прошерстила все местные казармы и теперь расширила свои охотничьи угодья. Ездит на уик-энды в другие города и даже за пределы страны в поисках мужчины своей мечты. Еще в лицее она устраивала ложные вызовы пожарных, чтобы полюбоваться огромными красными машинами, заполненными мужчинами в форме, готовыми взять ее на руки или сделать ей дыхание «рот в рот». Она просто одержима ими… Летом ее нечасто увидишь, поскольку она носится по стране, чтобы по максимуму использовать балы пожарных. А на Рождество, в горячую календарную пору, отдыхать ей тоже некогда. Трудится как пчелка. Она может явиться к вам без предупреждения только для того, чтобы не прозевать пожарных, которые обходят дома и квартиры. Она уточняет их маршруты, копит деньги. Да, копит деньги, поскольку только в прошлом декабре приобрела аж пятьдесят три календаря…

Джейд выходит из комнаты с заплаканным лицом и садится рядом со мной. Я ее обнимаю:

— Софи мне все рассказала. Держись. Ты должна быть сильной.

Ее глаза полны благодарности, она в слезах прижимается ко мне. В это время Софи, высунувшись из кухни, изображает, как Джейд глотает свои капсулы. Я нервно смеюсь, а Джейд решает, что я плачу вместе с ней. Да, веселый предстоит вечерок… Предвкушаю его заранее. Однако, как я вам уже говорила, — кажется, что вроде бы все уже знаешь, и вдруг какая-нибудь случайная деталь все меняет. Со мной это вновь произошло сегодня вечером, и это было больше, чем просто деталь.

Мы как раз пили аперитив — мускат из Бом-де-Вениз, прохладный и сладкий, который я смаковала, глядя в окно. Перед моими глазами горел огнями перекресток, за ним — площадь Республики. Я задержала взгляд на красиво изогнутых тенях в теплом вечереющем свете. Внезапно мое внимание привлек бегущий силуэт. Рик! Сначала я решила, что у меня галлюцинации, что мое навязчивое состояние сыграло со мной злую шутку, но нет, это был действительно он! Его бриджи, его футболка. Никакого сомнения.

Он поднимается по бульвару, точно так же, как сегодня утром. Он что, не набегался? И почему у него рюкзак за спиной? Что в нем? Куда он направляется?

В эту секунду мой рассудок кричит, чтобы я успокоилась, но моя интуиция перекрикивает его, утверждая, что дело тут нечисто.

— Жюли, ты меня слышишь?

Это Флоранс. Я не могу оторвать глаз от силуэта Рика. Софи касается моей руки:

— Все в порядке?

— Не знаю.

— Как это — не знаешь? У тебя такое лицо, словно ты увидела привидение! Это же не…

«Нет, если бы это был Дидье, я бы просто открыла окно и сбросила ему на голову Флоранс».

Софи выглядывает в окно. Она окидывает взглядом десяток прохожих, но не замечает маленькой точки, которая быстро удаляется.

17

Интересно, так бывает со всеми? Всякий раз, стоит мне влюбиться, наступает момент, когда я хочу знать все о предмете своей любви. Это сродни булимии. Что он читает? О чем думает? Чем занимается? Неуемный голод мучает меня двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Что изнурительно, но, к сожалению, неотвратимо. И сейчас я погрязла в этом по уши. Несмотря на кавардак в голове, я еще способна сознавать, что никогда ранее мое любопытство не достигало подобных масштабов. С Риком все просто чрезмерно. Обнаружилось, в частности, что моя зрительная память достигла в его квартире совершенства. Агент ЖТ превзошла саму себя. Я могу описать вам в мельчайших подробностях все, что видела. Если бы проводился чемпионат мира по игре «Найдите десять отличий», я бы стопроцентно его выиграла. Могу также сообщить по секрету, что во время совместной утренней пробежки я его словно сфотографировала. И теперь способна в точности описать, какие у него руки, как он ставит ноги, когда бежит, его подбородок, наклон головы, то, как он щурится от солнечного света, его улыбку, его особую манеру приподнимать левую бровь, когда он говорит о чем-то серьезно… От меня ничего не ускользнуло. Желание узнать все, подобраться как можно ближе никогда еще не было таким яростным.

Разумеется, существует и оборотная сторона медали. На этой стадии, заполняя пробелы в информации, ты начинаешь додумывать все сама, строить догадки. Это успокаивает и еще больше привязывает к объекту страсти. К великому сожалению, при малейшем сюрпризе, при самом ничтожном расхождении между придуманным образом и реальными фактами на тебя выливается ушат холодной воды. И сразу кажется, что тебя обманули, предали. С этим ужасным ощущением приходит уверенность, что человек ускользает от тебя, собирается с тобой расстаться. Из-за ничтожного жеста, ничего не значащей фразы моральный дух падает и сердце разбивается на части.

В тот вечер у Софи я больше не произнесла ни слова, что для меня нехарактерно. Девчонки сразу оставили в стороне все свои истории, чтобы заняться мною. Я их ни о чем таком не просила, тем более что они, несмотря на трогательные знаки внимания, не могли ничего изменить в моем состоянии. Даже среди подруг, доброжелательно мне сострадавших, я чувствовала себя одинокой. Безумно одинокой.

Добравшись домой в состоянии зомби, я долго не могла уснуть. Лежала в кровати с открытыми глазами и спрашивала себя, почему он снова отправился на пробежку. Либо он просто одержимый, либо за всем этим кроется какая-то тайна, а я остерегаюсь тайн. И обрету покой, только когда найду ключ к разгадке.

Если поразмыслить, этот парень слишком хорош, чтобы быть реальностью. Воспитанный, образованный, красивый, аккуратно складывает свои вещи, даже когда никого не ждет. Конечно, я должна была догадаться! Это как если бы ангорские кошки не оставляли повсюду свою шерсть: такого не бывает. Под милой внешностью наверняка скрывается серийный убийца. Он хладнокровно и методично соблазняет меня, чтобы украсть все мои сбережения. Однако его ждет разочарование. Так ему и надо. После этого он зарежет меня, как кролика, и аккуратно сложит, как одну из своих рубашек, прежде чем закопать в парке бывшего фаянсового завода.

Ночь и весь понедельник я провела в тревожных раздумьях. Это просто безумие. Мы, девчонки, если уж о ком-то думаем, то делаем это постоянно. Он ежесекундно занимает каждый уголок нашего мозга. Вы изо всех сил стараетесь отвлечься, но малейший пустяк, способный вызвать случайные ассоциации, возвращает вас обратно. Пленница наваждения. Я протягиваю клиентке рекламный буклет о семейном страховании — и мечтаю о том, как однажды создам с ним семью. Или выливаю свой чай и вижу, что он почти такого же цвета, как его глаза. А если листаю книгу с кулинарными рецептами «Необычные пироги и торты» — да, я дошла до этого, — невольно отмечаю, что в словах «пироги» и «торты» есть буква «р», как и в имени «Рик». Складка на шторе — и я вспоминаю, как красиво обтягивает его торс рубашка. Любой повод хорош. Я похожа на наркоманку, но не хочу отказываться от этого наркотика. И тогда я пытаюсь отвлечься. Отправляю несколько писем по электронной почте, но заодно ищу в Интернете какую-нибудь информацию о нем, и результат поражает: я ничего не нахожу. Никаких следов ни на одном сайте. У него нет бывших одноклассников, он не участвовал в муниципальных соревнованиях, не учился в каком-нибудь безвестном лицее, не получал диплома по информатике. Словно никакого Рика не существовало. А точнее, словно Рик существует только в текущей реальности. Я снова вижу его жесты, слышу его слова, будто просматриваю материалы судебного дела. И в моей голове начинается настоящий судебный процесс. Я то облачаюсь в адвокатскую мантию, и каждая улика доказывает его невиновность, то занимаю место прокурора, и тогда все его изобличает. Но каким бы ни был приговор, я мечтаю стать его надзирателем.