Лорен Вайсбергер - Бриллианты для невесты Страница 14

— Шума? — фыркнул Патрик, король издательского дела. — И как вы предлагаете наделать немного «шума» с помощью книги о папе? Дайте нам хоть что-нибудь отдаленно привлекательное, и, быть может, нам удастся что-то придумать. Но даже если Бритни Спирс вытатуирует все содержание этой книги на своей голой груди, люди все равно не станут о ней говорить.

Джейсон, единственный из редакторов, удостоенный повышения так же быстро, как Ли, и чье существование в «Брук Харрис» позволяло ей сохранять разум, вздохнул и посмотрел на часы. Ли поймала его взгляд и кивнула. Она не могла больше ждать.

— Прошу извинить, но у меня назначена встреча за ленчем, которую я не могу пропустить. Ленч, естественно, деловой, — быстро добавила Ли, хотя всем было наплевать.

Она тихонько собрала свои бумаги, запихала их в кожаную папку с монограммой, сопровождавшую ее повсюду, и на цыпочках вышла из комнаты для совещаний.

Она заскочила к себе в кабинет за сумочкой, когда зазвонил телефон и на дисплее высветился внутренний номер шефа. Ли решила было не обращать внимания, как послышался голос ее помощницы:

— Генри, первая линия. Он говорит, это срочно.

— Он всегда говорит, что это срочно, — пробормотала Ли, поглубже вдохнула и сняла трубку. — Генри! Ты хочешь извиниться за отсутствие на совещании по продажам? — пошутила она. — На сей раз я готова тебя простить, но чтобы это не повторялось.

Он засмеялся:

— Ты меня пристыдила, клянусь. Я не отвлекаю тебя от обеденного маникюра или быстрой пробежки по «Барниз», Нет?

Ли заставила себя засмеяться. Даже страшно, как хорошо он ее знает. Хотя, строго говоря, это была прическа и быстрая пробежка по «Барниз». В настоящий момент она не могла позволить себе ни того, ни другого, но сегодня одержимость Ли как личной гигиеной, так и отделами подарков временно отступила.

— Конечно, нет. Что я могу для тебя сделать?

— У меня тут сидит один человек, которого я хочу знакомить с тобой. Зайди ко мне на минутку.

Проклятие! У этого человека дар интуитивно выбирать самое неподходящее время, а затем о чем-либо просить. Это было жутковато, и Ли в сотый раз задумалась, не поставил ли он в ее кабинете «жучки».

Она вздохнула и посмотрела на часы. До места встречи идти пятнадцать минут, до салона — десять.

— Сейчас приду, — сказала она с радостью, достаточной, чтобы свалить секвойю.

Быстрым шагом Ли пересекла пространство, разгороженное на кабинеты, и понеслась по извилистым коридорам, разделявшим их с Генри рабочие места. Очевидно, он хочет познакомить ее с потенциальным автором или с новичком, только что подписавшим договор, поскольку Генри очень любил демонстрировать, что «Брук Харрис» — это одна семья, и настаивал на личном знакомстве всех редакторов с новыми авторами. Эта черта, среди прочих, про извела на Ли наибольшее впечатление, когда она начала здесь работать, и была одной из главных причин, по которой столько авторов заключали договоры с «Брук Харрис» и оставались с ним на протяжении всей своей карьеры, — но сегодня это бесило до невозможности. Ее не заинтересует никто ниже рангом, чем Том Вулф. Заворачивая за угол и проходя мимо лифтов, она занималась подсчетами. Ее поздравление автору по поводу присоединения к издательской семье типа «мы в восторге и считаем честью ваше присоединение к нам» займет всего пару минут. Еще минута или две на деланный интерес к нынешней работе автора плюс новое поздравление его с успехом предыдущего издания. И есть шанс вырваться оттуда через пять минут. По крайней мере придется постараться.

Ли так засиделась накануне, заканчивая заметки по последней главе недавно полученных мемуаров, что не услышала будильник, и, чтобы успеть на совещание по продажам, пришлось бежать на работу, не приняв душ. Только увидев возвышавшуюся на столе пурпурную орхидею с запиской: «Я тебя люблю и не могу дождаться сегодняшней встречи. Поздравляю с первой годовщиной!», Ли вспомнила, что Рассел зарезервировал столик в «Дэниэле», чтобы отпраздновать их первую годовщину. Обычное дело. Единственный день за всю ее карьеру — возможно, за всю жизнь, — когда она проспала и вышла из дома, похожая на бродяжку, единственный день, когда это имело значение. Спасибо, Джайлз в последнюю минуту согласился уложить ей волосы («Можешь взять время Адрианы в час, если она не против», — предложил он. «Она не против! — крикнула в трубку Ли. — Всю ответственность беру на себя!»), а на обратном пути в офис она планировала забежать в «Барниз» и купить одеколон, галстук или какой-нибудь комплект — честно говоря, что угодно, лишь бы поближе к кассе и уже упаковано. У нее совершенно не было времени на пустые разговоры.

— Заходите сразу, — растягивая слова, проговорила новая бойкая секретарша Генри.

Ее всклокоченные, тонированные розовым волосы не соответствовали южному акценту — как и консервативной корпоративной культуре, — но писала она, похоже, без ошибок и не проявляла явной враждебности, так что на это смотрели сквозь пальцы.

Ли кивнула и влетела в открытую дверь.

— Здравствуй! — обратилась она к Генри. Мужчине, сидевшему напротив него и спиной к ней, было на первый взгляд чуть за тридцать. Несмотря на жару начала лета, он был в светло-голубой рубашке и оливковом вельветовом пиджаке с декоративными заплатами на локтях. Темно-русые волосы — на самом деле светло-каштановые, когда она присмотрелась — в меру взлохмаченные, едва касались воротника, а по бокам чуть прикрывали уши. Не успел он повернуться, как Ли уже интуитивно поняла, что мужчина привлекателен. Возможно, даже красив. Именно поэтому так опешила, когда их взгляды наконец встретились.

Удивление оказалось двойственным. А он совсем не хорош, как она предполагала! Глаза не ожидаемого синего или зеленого оттенка, а заурядного карего, нос же смотрелся одновременно приплюснутым и вытянутым. Но зубы были безупречные — ровные, белые, роскошные зубы, прямо для рекламы зубной пасты «Крест», и именно эти зубы и поглотили ее внимание. И только когда мужчина улыбнулся, обозначив глубокие, но симпатичные морщинки, Ли узнала его. Перед ней сидел и приветливо поглядывал Джесс Чэпмен, талант которого сравнивали с дарованием Апдайка, Рота и Беллоу, Макинерни, Форда и Фрэнзена. «Разочарование» первый его роман, опубликованный, когда ему исполнилось двадцать три года, был одной из редких книг, имевших и коммерческий, и литературный успех, и репутация Джесса как дурного мальчишки-гения только упрочивалась с каждой новой вечеринкой, которую он посещал, с каждой новой моделью, с которой встречался, с каждой новой написанной книгой. Лет шесть или семь назад Джесс пропал после, по слухам, курса реабилитации и потока грубых рецензий, но никто не ждал, что он спрятался навечно. То, что он сидел здесь, в их конторе, могло означать только одно.

— Ли, могу я представить тебе Джесса Чэпмена? Ты, конечно, знакома с его работами. Джесс, это Ли Эйзнер, мой самый многообещающий редактор и мой любимый, когда нужно выбирать.

Джесс встал и повернулся к Ли, явно ее оценивая. Интересно, нравятся ли ему девушки с жиденькими хвостиками и без косметики? Она молилась, чтобы нравились.

— Он это обо всех говорит, — снисходительно заметила Ли, протягивая для пожатия руку.

— Разумеется, — мягко согласился Джесс, сжимая ее ладонь. — Поэтому-то мы его и обожаем. Прошу, присоединяйтесь к нам.

Он указал на двухместный маленький диванчик и посмотрел на Ли.

— О, вообще-то я только…

— Она это сделает с удовольствием, — сказал Генри, подавила желание одарить его злобным взглядом, садилась на старинный диван. «Прощай, прическа, — подумала она. — Прощай, «Барниз». Чудо, если Рассел вообще когда-нибудь с ней заговорит после катастрофы, в которую наверняка превратится нынешний вечер.

Генри прочистил горло.

— Мы с Джессом как раз обсуждали его последний роман и я говорил, насколько нападки «Нью-Йорк таймс» показались нам — да что там, всему издательскому сообществу — непростительными. Поставили себя же в неловкое положение. Абсолютно никто не воспринял их всерьез. Это была полная и…

Улыбаясь на этот раз с легкой долей насмешки, Джесс повернулся к Ли:

— А как по-вашему, дорогая? Вы посчитали рецензию оправданной?

Ли потрясла его уверенность, что она не только читала, но и помнит и книгу, и ту конкретную рецензию. «Что, — раздраженно подумала она, — соответствует истине». Рецензию поместили на первую страницу «Книжного обозрения» шесть лет назад, и злость этой статьи до сих пор вызывала отклик. Более того, Ли помнила, как задавалась вопросами, что чувствовал автор, читая подобный отзыв о своей работе, где находился Джесс Чэпмен, впервые прочитав эти десять грубых абзацев. Ли все равно прочла бы книгу — более ранние романы Джесса она изучала на бесчисленных литературных курсах в колледже, — но подсеть той рецензии побудила ее купить издание в твердом переплете и «проглотить» в ту же неделю.