Евгений Богданов - Високосный год: Повести Страница 18

Тут можно читать бесплатно Евгений Богданов - Високосный год: Повести. Жанр: Проза / Современная проза, год -. Так же Вы можете читать полную версию (весь текст) онлайн без регистрации и SMS на сайте «WorldBooks (МирКниг)» или прочесть краткое содержание, предисловие (аннотацию), описание и ознакомиться с отзывами (комментариями) о произведении.
Евгений Богданов - Високосный год: Повести

Евгений Богданов - Високосный год: Повести краткое содержание

Прочтите описание перед тем, как прочитать онлайн книгу «Евгений Богданов - Високосный год: Повести» бесплатно полную версию:
Новую книгу архангельского писателя составили повести, действие которых происходит в наши дни в северных селах.В центре заглавной — директор совхоза «Борок» молодой специалист Степан Лисицын. Он сталкивается с рядом ключевых проблем в своем хозяйстве и прилагает немало усилий, чтобы вывести совхоз из отстающих.Повесть «Песни ветровые» затрагивает некоторые вопросы культурно-просветительской работы на селе. С большой теплотой рисует писатель образ молодого лектора Галины Ишимовой и журналиста Александра Штихеля.

Евгений Богданов - Високосный год: Повести читать онлайн бесплатно

Евгений Богданов - Високосный год: Повести - читать книгу онлайн бесплатно, автор Евгений Богданов

Строгая была женщина, старообрядческого склада.

Соседи, думая, что Трофим взял Марфу себе в сожительницы, злословили: «Нашел красавицу писаную! По деревне идет — собаки лают, в окошко выглянет — лошади шарахаются!» А когда он стал похаживать к Прихожаевой, говорили: «Марфа у него для буден, а Сонька — для праздников». Но как-то прознав, что никакой близости у Трофима с Марфой быть не могло, оставили его в покое.

По утрам и вечерам Трофим возился у моторки, чинил и подновлял избу, начал пристраивать к ней вместо крыльца застекленную веранду. Он собирался устроить на огороде нечто вроде теплицы для огурцов и помидоров.

Обычно он брал двух поросят. Один теперь уже набрал вес и в конце лета будет забит. Второго, четырехмесячного, кабана он намеревался держать до поздней осени. Туговато было с кормом, но оборотистый Трофим доставал у знакомого кладовщика орса заречной сплавной конторы отруби, использовал картошку со своего огорода и остатки от стола.

Была у него еще маленькая «статья» дохода. Он подбирал то, что валялось на улице, в полях, возле мастерских и скотных дворов, то, что было выброшено или по нерадению потеряно другими: детали к сельскохозяйственным машинам — втулки, ржавые шестерни, подшипники, ножи от косилок, фасонное погнутое железо, трубы, прутья, мотки проводов, обрывки стальных тросов, канистры из-под бензина, дырявые, но при нужде еще пригодные автомобильные и велосипедные камеры. Все это он складывал в дощатой пристройке к сараю, на досуге приводил в порядок, чистил наждачной бумагой, запаивал, подкрашивал, смазывал маслом, склеивал резиновые камеры. И получалось, что иной сосед в поисках нужной детали, когда-то нерасчетливо выброшенной или потерянной, находил ее в пристройке Трофима обновленной и брал, конечно, не безвозмездно, а по устойчивой таксе — «за бутылку». Трофим посмеивался:

— Вот ведь выкинули! А я подобрал — и опять сгодилось. Что бы вы, охламоны, стали делать без меня?

Спиртное в натуре он не брал, предпочитал деньги.

В одном Трофим допустил просчет. Прежде он думал, что вполне может прожить без постоянной работы в совхозе. Когда он организовался, поначалу заработки рабочих были невысокими, и он махнул на совхоз рукой: «Не буду ишачить на дядю, так проживу». Но шло время, совхоз креп, зарплата увеличилась, пошли премиальные, и он понял, что много теряет, не участвуя в общественном труде. На него уже и посматривали косо: дескать, живет как единоличник.

Трофим пошел помогать механизаторам в ремонте техники. Всего, кажется, он достиг в жизни. Была у него и любушка — Софья. Отношения с нею целиком зависели от неуравновешенности ее характера, но почти всегда терпеливый и настойчивый Трофим одерживал верх. «Покуражится — перестанет. Заскучает — придет ко мне. Баба молодая, без мужика ей трудно обойтись…» — самоуверенно думал он. Так чаще всего и получалось.

Трофим приходил к ней всегда с вином, потому что знал: выпив, Софья становится податливей… Софья незаметно для себя привыкла к коварному зелью, а Трофим был хитер и откровенно лицемерил, говоря, что ей можно выпивать дома для «настроения», самую малость вместе с ним. Прихожаева все больше втягивалась в это тихое и умеренное пьянство и становилась безвольной. Водка упрощала взаимоотношения, делала легко осуществимыми желания. Трофим не чувствовал угрызений совести: «Так заведено», — считал он.

Софья поначалу вовсе не думала, что эти выпивки с «дролей» могут плохо кончиться, ведь он предостерегал ее от пьянства на стороне, на людях. Поняла она это в тот вечер, когда произошла размолвка, и она бесцеремонно выдворила Трофима из избы.

Ей стало ясно, что Трофим подчинил себе ее характер и волю с помощью вина. От него, от этого зелья, легкость в мыслях и покладистость. Ее все сильнее тянуло к рюмке, и ей стало страшно: ведь многих это приводило к печальному концу…

Для Трофима Софья — только забава, он не собирается на ней жениться, да и сама она не думала выходить за него замуж. Тем более, что развод с прежним мужем еще не был оформлен. На трезвую голову Трофим ей совсем не нравился. Она сошлась с ним случайно и теперь, проводя угарные ночи, а потом трезвея, все больше убеждалась в этом. Она уже стала замечать, чего прежде не замечала: Трофим — грубый, черствый, не очень опрятный человек, руки у него не очень чистые, волосы сальные, а глаза недобрые, колючие. Он скуп, прижимист, расчетлив, в голове у него только мечты о деньгах и машине…

2

После работы у Софьи оставалось много свободного времени. Она старательно пропалывала свой огород, окучивала картошку, прибиралась в избе. Потом сидела у телевизора или шла на улицу прогуляться.

Близких подруг у нее не было, зайти вечерком на чашку чая, поговорить было почти что и не с кем. Все ее сверстницы разъехались по городам. Сплетничать да пересуживать с бабами, собиравшимися на крылечке магазина, она не любила.

Последнее время от скуки она стала посещать кино, но и там ей не сиделось в тесноватом, душном зале. Молодежь три раза в неделю собиралась в клубе на танцы, но она на них не ходила — не тот возраст. Там под электропроигрыватель с громадными черными колонками парни и девушки отплясывали с какими-то непонятными ей подпрыгиваниями, подергиваниями и ужимками современные ритмы, к которым Софья была совсем равнодушна.

Ей больше нравилось гулять по улице поздно вечером, в она подолгу тихонько бродила из конца в конец села, вволю наслаждаясь вечерней тишиной и чистым, свежим воздухом.

О Трофиме Софья старалась не думать. Он тоже не появлялся, не шел на сближение, и она тому была рада. Трофим совсем разонравился ей. Да и нравился ли?

Однажды к Софье зашла Глафира Гашева, ее бригадирша.

— Ну как живем, что поделываем? — спросила она, садясь на лавку.

Софья ответила, что живет хорошо, а дел особых, кроме фермы, у нее почти что и нет.

— Нынче у нас ни скотины в хозяйстве, ни обряжанья. Никаких забот. Живем как городские барыни… Ты хоть в своей избе, а мы с Николаем и вовсе на городской манер в двухкомнатной квартирешке. Подумываем, не перейти ли в свою старую избу на Горке да не завести ли корову? Все было бы дело… Знаешь, Соня. У тебя ведь отец, кажется, был сапожником? — спросила Гашева.

— Сапожником.

— Не найдется ли в твоем хозяйстве этакого приспособления для ремонта обуви — называется сапожная «лапа»?

— «Лапа»? Что это, не помню…

— Ну, такая железная закорюка на палке. Ее засовывают в сапог, чтобы удобнее было гвозди забивать в подметку.

— А, поняла. Сейчас поищу в чулане, — сказала Софья. — Пойдем вместе, поищем.

Они долго рылись среди хлама в полутемном чулане. Наконец нашли то, что было нужно, и вернулись в избу.

— Посиди, я чаем тебя напою, — предложила Софья.

— Чаем? Пожалуй.

За чаем Глафира спросила:

— У тебя какое образование? Учиться дальше не думаешь?

— Кончила восьмилетку, — ответила Софья. — А в техникум не поехала — мама шибко болела. Батя умер, ее одну я оставить не могла. Потому и ограничилась восемью классами.

— Маловато по нынешним временам.

— Для доярки хватит, — небрежно сказала Софья.

— Ну это как сказать, — Гашева подвинула хозяйке пустую чашку: — Налей еще. Вкусный у тебя чай.

Гашева пила чай вприкуску, аппетитно, старательно дуя на горячий ароматный напиток. Широкоскулое, доброе лицо ее раскраснелось, над верхней губой выступили бисеринки пота. Гашева достала платочек, утерла лицо и посмотрела на Софью совсем уж подобревшим взглядом.

— Так вот, об образовании, — продолжала она. — Доярка — это название нашей профессии по старинке, в деревенском обиходе. По науке эта специальность теперь называется оператор машинного доения. Оператор! — Гашева многозначительно подняла руку с вытянутым пальцем. — Поняла?

— Слыхала — оператор.

— Фермы у нас пока обычные. Но Лисицын говорил, что в скором времени на них будет полная механизация и потребуются работники высокого разряда с дипломами. А у тебя только восьмилетка.

— Но кое-какой опыт ведь есть, — сказала Софья.

— Опыт — хорошо. А знания?

— Мне учиться теперь поздно.

— А сколько тебе лет?

— Двадцать восемь.

— Что за возраст! — Гашева рассмеялась, всплеснув руками. — Мне бы двадцать восемь — далеко бы пошла! Валяй-ка в техникум на заочное. Выучишься — меня заменишь. Мне уж скоро на пенсию.

— Скажете тоже, — смутилась Софья. О бригадирстве она и не помышляла.

— Я говорю дело, — прищурив серые, с раскосинкой глаза, Гашева посмотрела на Софью пытливо.

Та задумалась, неуверенно покачала головой:

— Не гожусь я в бригадиры. Авторитет не тот.

— Авторитет — дело наживное. А доярка ты хорошая, руки проворные, смекалка есть. И животных любишь. Я примечала: ласкаешь своих буренок. Еще тебе не мешало бы немножко поумнеть да полюбить людей.

Перейти на страницу:
Вы автор?
Жалоба
Все книги на сайте размещаются его пользователями. Приносим свои глубочайшие извинения, если Ваша книга была опубликована без Вашего на то согласия.
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Комментарии / Отзывы
    Ничего не найдено.