Эмэ Бээкман - Возможность выбора Страница 21

Позднее, уже дома, оцепенение рассеялось — или, может, недавнее безразличие Регины было лишь оболочкой для невероятного внутреннего напряжения? Во всяком случае, в тот вечер она испытывала отвращение к самой себе, ей не хотелось еще раз оказаться в подобной дикой ситуации.

ВСКОРЕ РЕГИНА ЗАМЕТИЛА, ЧТО НАЧИНАЕТ ВХОДИТЬ В ПОСЕЛКОВЫЙ АНТУРАЖ. Знакомых становилось все больше, людям, видимо, скучно, когда и поздороваться не с кем. Чем беднее событиями жизнь, тем больше, как правило, говорят о мелочах, а когда болтаешь о пустяках, то не возникает и особой отчужденности к собеседнику. Вот и Регину тут и там втягивали в разговоры, непринужденная болтовня повсюду сопровождала людей в их повседневных хлопотах. Однажды продавщица продуктового магазина обратилась к Регине по-немецки, и они тут же оживленно разговорились. Регина подумала, что неплохо бы использовать интеллектуальные ресурсы жителей поселка в учебных целях, и продавщица Марта согласилась принять участие в уроке разговорного немецкого языка.

Дети, уставшие за зиму от сидения за партами, зажглись идеей Регины, а так как в современной школе, дабы сохранить хорошие отношения, приходится считаться друг с другом — одними приказами да запретами можно и дров наломать, то Регина пообещала ученикам не ставить оценок на этом уроке.

В тот день, когда Регина со своими учениками явилась к Марте, в безлюдном, как правило, магазине было полно женщин. Они отступили от прилавка, и Регина поняла, что необычный урок привлек зрителей, словно спектакль. Дети встали в очередь и, к радости Регины, громким и четким голосом и, естественно, по-немецки стали спрашивать то, что хотели купить.

Марта оседлала любимого конька, она буквально светилась, без устали справлялась у каждого ученика, как поживают его родители, ободряла маленьких покупателей и проворно подавала требуемый товар. Время от времени она делала вид, что не может прочесть мелко напечатанную на упаковке цену, просила учеников продиктовать цифры. Марта действовала великолепно, у Регины не было нужды вмешиваться.

Естественно, что среди собравшихся в магазине взрослых перевес был на стороне мам и бабушек, и все они жаждали, чтобы их отпрыски, или преемники, выступали по возможности в роли позначительней. Детям, старательно говорившим по-немецки, совали в карман деньги, только что отошедшие от прилавка ребятишки снова становились в очередь, а родительские сумки тяжелели от покупок. Вошедшие в азарт дети на этот раз вовсе не мечтали о конце урока.

Потом Регине на протяжении некоторого времени не давали отойти от магазина, недавние зрители все подходили, чтобы поблагодарить учительницу и пожать ей руку. И опять у Регины прибавилось знакомых. У крыльца магазина возникло нечто вроде родительского собрания, не было только той тягостной официальной атмосферы, которая обычно сопровождает подобные мероприятия. Отношения складывались столь сердечные, что Регина невольно подумала: уж не оказался ли открытый урок легкомысленной затеей? Могут подумать, что она гоняется за дешевой славой.

И все же Регина направилась домой с легким сердцем, мысли, угнетавшие ее в последнее время, куда-то улетучились.

Открыв калитку, она увидела неожиданную картину.

На крыльце сидел Антс Пампель и почесывал за ухом собачку.

Пес не кинулся навстречу Регине и, понимая свое предательское поведение, виновато смотрел на хозяйку.

— Я согласен, — объявил Антс Пампель. — Только у меня много условий.

Регина готова была громко застонать. Этот пьянчужка еще ставит условия) Катись он к дьяволу! Ему бы все-таки следовало понимать, что там, в парке, Регина просто неудачно пошутила. Смириться с этим типом? Прожить свою жизнь, постоянно ощущая душевный дискомфорт!

Регина почувствовала, что ей хочется сесть и дать отдых ногам, ничто другое в данный момент ее не интересовало. Она огляделась, куда бы сесть, и поняла, что проявляла бессовестное равнодушие к своим владениям. Удобного уголка для отдыха попросту не было. Ну конечно же — только работа; сад и огород постоянно требовали ухода, у ее предшественников не было времени рассиживаться — неужели и она сама станет такой же? Будет тоже ползать на коленках между кустов и грядок!

Негодование Регины все росло.

Антс Пампель принес от сарая чурбак и помятое ведро, пристроил их возле стены дома, на солнце, и обмахнул рукавом колоду, чтобы Регина могла сесть. Самому ему под зад сошло перевернутое ведро.

Теперь бы им обоим еще в руки по кружке пива, и все это могло бы сойти за филиал «Крокодила», с отвращением подумала Регина, но все же опустилась на чурбак.

Ей стало жаль себя, наверное, именно так, от всей души, сочувствуют себе старые люди, — значит, прошла и ее молодость. Уставшие от жизни, с измотанными нервами люди уже не в состоянии относиться к окружающему легко. Ладно, попыталась Регина взять себя в руки. Она сама по неразумности своей вызвала духов, теперь ей придется, по крайней мере, выслушать Пампеля.

— Говорите, — сдержав вздох, сказала Регина.

— Свадьбы мы устраивать не будем. Блюда с мясом, миски со студнем и длинные скамьи мне противны.

Смотри-ка! Регина оживилась. Это любопытно! Чистейшей воды эстонец — и, однако, отвергает обжорство!

— Не возражаю, — буркнула Регина.

— Регистрация должна пройти тайно, можно поехать в район, чтобы провести любопытных.

Регина оторопела. Что за человек этот Пампель? Выходит, у него даже имеются какие-то принципы! Невероятно!

— Согласна, — сказала Регина.

— После женитьбы я попробую пожить в этом доме, если совместная жизнь мне не понравится, вернусь в свою халупу. Свободу так просто из рук не упускают, я мосты сжигать не собираюсь.

Надо же, как высоко он себя ценит. Вот так штука! Может, у этого пьянчужки объявятся еще какие-нибудь любопытные комплексы?

— Ладно! — усмехнулась Регина уже повеселее.

— Ну и не терпится вам замуж, коли такие сговорчивые! — удивился Антс Пампель.

— У меня тоже будет несколько условий, — заявила Регина и подумала, что вот доиграют они с Пампелем эту игру и потом вместе посмеются. Будет когда-нибудь приятно вспомнить: выдался однажды веселый вечерок.

— Послушаем, — согласился Пампель и похлопал собаку.

— Я не могу позволить, чтобы обо мне пошли всякие сомнительные разговоры. Я собираюсь и дальше работать в школе. Так что придется попридержать язык в компании дружков по кружке.

— Болтовня — это дело бабское.

— И еще: если хотите пить, то знайте меру. Под заборами я вас искать не стану. Не выношу также скандалов и не собираюсь сметать битую посуду.

Антс Пампель присвистнул.

Собака навострила уши, будто и ее удивили слова Регины.

— Это условие приемлемо?

— Ну что ж, — протянул Антс Пампель. — Так что — сразу составим договор и скрепим подписью? — насмешливо спросил он.

В голове у Регины загудело. Как просто было строить планы создания будущей семьи! Теперь, когда дело завертелось, ей хотелось вскочить и очертя голову убежать в лес. Прочь отсюда! Прочь!

И все же Регина осталась сидеть на месте. Солнце, видимо, размягчило кости, казалось, ей и шагу не сделать. Зато бодро вскочил Антс Пампель, ногой отшвырнул помятое ведро, словно по команде, зрачки его глаз сузились до размера песчинок — пусть никто не пытается заглядывать ему в душу! — и он протянул руку..

Регина не шевельнулась. Антс Пампель нагнулся и губами коснулся пальцев своей будущей жены.

Ты гляди, кажется, признание в любви, удивилась Регина.

— Необычная ты особа, — перейдя на «ты», выразил свою благосклонность Пампель.

Ох и хлебну я с ним горя, печально подумала Регина. Итак, с этой минуты я начинаю формировать рутину семейной жизни, чтобы со временем стать ее рабой. Во имя чего? Конечно же ради будущих детей. Чтобы, достигнув райских врат, можно было заявить: я страдала, как все женщины, и оставила на земле своих потомков. Дайте мне теперь отдохнуть в райских кущах под сенью крапивы.

Как и всякий современный человек, Регина была напичкана поверхностными сведениями по психологии и медицине. С особым пристрастием она читала все, что касалось генетики. Нахватанного доставало как раз для того, чтобы подогревать свои страхи. Регину страшили всевозможные отмеченные наукой отклонения, которым подвержены люди. Как и другие, она уже давно поняла, что изучение повелителя природы — человека — находится пока чуть ли не в зачаточном состоянии, от стадии эксперимента ушли недалеко. Эпоха подведения результатов должна была наступить в туманном будущем.

В свете этого Регина могла и себя представить безымянным исследователем и утешаться сознанием того, что она тоже пытается дополнить картину мира и проводит своеобразный эксперимент. Мало ли что вклад ее окажется лишь микроскопической пылинкой где-то у подножия груды знании, накопленных дисциплинами, изучающими человека и его существование. И хотя она не смела поддаваться сомнениям и упадническим настроениям, она все же могла примириться и с той печальной мыслью, что в случае крушения ее замысла будет доказана неприемлемость выбранного ею пути. Предшествующие поколения мостят дорогу последующим — и так далее.