Борис Минаев - Мужской день Страница 39

Почему – не знаю.

И в общем-то странный это был дом.

Я лично считал, что наш дом, восемнадцатый по Трехгорному валу, самый, конечно, лучший, потому что он новый, туда поселили хороших всяких людей, из центра: нас, например, с Кропоткинской переселили, а это вообще, считай, до Красной площади рукой подать, Кремль из окна видно; ну и прочие не хуже, вероятно, или вот простой пример: не прошло и месяца после переезда, как в нашем доме стали уже играть на пианино. Чему, правда, мама была не так уж рада – мол, в доме все очень хорошо, вроде бы, слышно. Ничего там особенного не было так уж слышно. Только если на лестнице.

Велико же было мое удивление, когда я услышал, что и в желтом доме играют на пианино. Причем не гаммы или песню сурка, а просто выводят какие-то рулады. Я сначала думал, что это пластинка, а потом понял: нет, не пластинка, а наверное живет пианист-любитель.

Потом послушал и понял, что нет, не любитель, а просто вообще пианист. Его по радио можно передавать. Такой он силы музыкант.

Вероятно, подумал я тогда, жильцы в этом доме живут очень разные. Ну вот если бы я так играл на пианино, я бы разве жил в этом желтом доме в коммуналке? Я бы давно уже жил в высотном доме на площади Восстания! Я бы на своей машине, наверное, ездил! И была бы у меня собака. Овчарка.

А на следующий день грянула новость. Мама мне вдруг сказала:

– Знаешь что, дружочек, ты, вместо того чтобы по улице шастать, пошел бы лучше записался в библиотеку. В желтом доме открыли как раз библиотеку.

– Что? – поразился я. – В желтом доме? Библиотеку? Я уже давно, мама, записан в библиотеку.

– Да-да-да, – сказала мама. – Я знаю. Но ты там не берешь никаких книг, потому что они детские. А в этой библиотеке книги разные. И взрослые, и какие хочешь вообще. Потому что эта библиотека общественная. Понял?

– Нет, не понял, – сказал я, потому что я действительно ничего не понял.

– Короче, там две бабушки такие есть, они для вас открыли библиотеку. Видят, как вы носитесь в свой футбол, захотели для вас библиотеку устроить. Сходи давай. И ребят с собой возьми...

Я вылетел во двор и стал делиться новостью. Но все ее уже знали. Хромой уже пошел заполнять формуляр. Хромой любил фантастику и про войну. И все любили фантастику и про войну. Кроме меня.

У меня насчет книг были странные наклонности.

Я даже, в общем-то, не любил рассказывать во дворе о том, что я читаю. Нет, конечно, как и все другие мальчики моего возраста, я любил романы Фенимора Купера, Майн Рида и Александра Беляева (фантастика с приключенческим уклоном). Например, «Чингачгук – большой змей», или «Последний из могикан», или «Вождь делавэров». Или – «Голова профессора Доуэля», «Человек, потерявший свое лицо». Или еще хорошее было чтение: «Затерянный мир» Конан Дойля.

Однако с этими книжками была проблема. Ну их не было, и все. Глухо не было, и никто не давал. Ни в библиотеке ни за какие деньги, ни так почитать. И до того я маме надоел с этими книжками, что она даже во взрослый читальный зал отвела меня на свой билет читать «Вождь делавэров».

– Вы уж извините, – сказала она библиотекарше, – он будет тихо сидеть, а если что, вы его сразу тогда гоните.

Библиотекарша улыбнулась, и я, замирая от счастья, открыл великое произведение Фенимора Купера, классика американской литературы, и стал его сразу читать.

Но странное дело.

То ли мне мешала происходящая вокруг меня взрослая тихая жизнь, то ли необычный свет, то ли то, что сидеть надо было прямо, ни лечь, не пройтись, ни пожевать чего-нибудь – но «Вождь» у меня совершенно не пошел.

Кстати, это будет любопытно знать исследователям далекого прошлого: в читальном зале в те годы было полно народу. Просто битком. В любой день, хоть в будни, хоть в выходной. И не в каком-нибудь великом читальном зале типа Исторички, Ленинки или Театральной библиотеки – а просто в рядовой районной библиотеке имени Тургенева или Гоголя. Люди писали диссертации, сочиняли статьи, повышали свой культурный уровень, решали кроссворды, листали газеты и журналы, переписывали любимые стихи в тетрадочку. Много было интересных занятий, чтобы не сидеть дома с соседями по коммунальной квартире. Да и вообще, как-то

все любили ходить в читальный зал – одни вспомнить молодость, другие познакомиться с девушкой, третьи глубже узнать о международном положении... И неслучайно в те времена так часто устраивались встречи писателей с читателями – и не где-нибудь по месту работы, а именно здесь, в читальном зале. Это были такие большие, светлые, просторные помещения, с огромными окнами, в старых, как правило, домах... Приходили на встречу с писателем всякие разные старушки и задавали ему острые вопросы о современности. Настроение у людей здесь сразу становилось чуть торжественным и строгим, так что встречи эти проходили, как правило, хорошо...

Почему я об этом знаю? Потому что мама у меня была химик-технолог и писала диссертацию о свойствах искусственных волокон. И чтобы написать ее, иногда брала меня в библиотеку в читальный зал, подсовывала какую-то ерундовую детскую книжку и говорила, чтобы я сидел тихо. Но я долго не сидел, выходил во двор и начинал копаться в любимой мной с детства городской земле.

Ну так вот... О моих странных наклонностях.

Книжек про индейцев и хорошую фантастику никто мне не давал, а давали всякое барахло. С большим трудом у тети Розы обнаружил Буссенара «Капитан Сорви-голова». Прочел пять раз. А потом я однажды взял и заболел.

Ну а для того, чтобы получить как следует удовольствие от боления, как известно, надо читать толстую книжку. Причем лучше всего в постели. Лежать целый день и читать. Ничто не

может сравниться с этим делом по степени получаемого удовольствия. Ну а мне-то читать было совершенно нечего! Все эти детские штучки-дрючки я уже пролетел, «Том Сойер» был прочитан (тоже взял у тети Розы), и вот, горестно вздохнув, я отправился к родительскому книжному шкафу. Не очень-то большой это был книжный шкаф, скажу я вам, но интересный. Так уж у моего папы с тетей Розой получилось, что когда они делили дедушкину библиотеку, то решили вообще ничего не делить, чтобы не обижаться друг на друга, а просто папа возьмет что ему хочется. Ну он и взял.

Вял он толстые-претолстые однотомники Салтыкова-Щедрина, Чехова (за что впоследствии я ему был очень благодарен), а также собрание сочинений Н. С. Сергеева-Ценского. По-моему, двенадцать томов. Или десять.

Очень быстро я вдруг понял, что процесс чтения интересен мне сам по себе. И читать можно о чем угодно. Поэтому я взял первый том «Севастопольской страды» и начал ее читать. А это книга, как известно, о Крымской кампании 1853 – 1856 годов (проигранной, кстати, Россией объединенным войскам союзников подчистую), о Корнилове и Нахимове, о других героических адмиралах, о Севастополе и обороне Севастополя. В четырех томах. И вот я прочел первый том, второй, третий... И стали родители думать – уж не вундеркинд ли я? А потом я начал читать другое произведение Сергеева-Ценского – «Освобожденная Россия» – тоже в четырех томах. И тут уже родители всерьез забеспокоились, стали выяснять что-то насчет спецшколы, насчет домашнего преподавания на двух языках, сколько это стоит и легко ли найти. Но тут я бросил читать собрание сочинений Сергеева-Ценского, и взял у тети Розы роман Николая Шпанова «Поджигатели» в трех томах (эпопея о холодной войне, страшно популярная в те годы в районных библиотеках) – и тут вообще наступил кризисный момент. Мама ходила бледная, во дворе ни с кем не здоровалась и в моем присутствии, как правило, молчала. Я же приходил после школы, бросал портфель и сразу садился за «Поджигателей», даже не доев суп.

Так продолжалось два или три дня, и я, наконец, бросил «Поджигателей»... И все эта проблема со спецшколой и с домашним обучением как-то сама собой рассосалась к всеобщему удовольствию (маминому, папиному и тети Розиному, поскольку она тоже считала себя в ответе за все).

Короче, поделиться Сергеевым-Ценским, Гоголем, Чеховым, а также Мопассаном было мне во дворе решительно неудобно, а пожалуй что и не с кем, кроме Женьки Хромого. Поэтому когда в желтом доме открыли две бабушки-общественницы общественную библиотеку, я тоже туда побежал за Женькой. В надежде как-то расширить круг своих познаний. И найти, наконец, Фенимора Купера или Майн Рида.

Исследователям далекого прошлого наверняка будет интересно узнать, что хоть библиотека у двух бабушек-общественниц была и не государственная, а все равно на нее через жэк полагались какие-то там средства, то есть деньги. И хотя, я думаю, начальник жэка долго плевался и отбивался от этих двух безумных старушек, пришлось ему все-таки раскошелиться и, представьте себе, отремонтировать подвал, завезти

книжные стеллажи (откуда он их взял, интересно было бы спросить теперь, через тридцать лет), покрасить дверь и выделить некую сумму наличных денег на приобретение наглядной агитации.