Анна Баркова - Избранное. Из гулаговского архива Страница 9

1953

Лоэнгрин

К стране моей мистической плыви.За мной не возвращайся, лебедь белый.Останусь я в сетях земной любвиИ совершу свое земное дело.

В защиту Эльзы с именем ХристаБеззлобно я вступил в единоборство.О, Эльза! Ты невинна и чиста,Не ведаешь лукавства и притворства.

Любви святое таинство храня,В минуты упоительной отрадыТы никогда не спрашивай меня,Кто я и из какого прибыл града.

Об имени не спрашивай моем,Все умерщвляет острый яд сомненья,Открытый взор питается грехом,А истина — в священном ослепленье.

Блаженная судьба покорна и слепа,Любовь всесильна, знание убого.Пусть следует за мной твоя стопа —Неведомой тебе — моей дорогой.

Не прикасайся к тайне, веруй, дева.Раскрывший тайну порождает зло.Она познанье выбрала, как Ева.И гибель ей познанье принесло.

14 октября 1953

Платон

Не допускать в республику поэтов,Сынов лукавой музыкальной лжи,Они влекут нас за пределы света,За тесные земные рубежи,В запретный мир идей первоначальных,В пронизанный благим сияньем день.Наш косный мир, неясный и печальный,Лишь тень оттуда, сумрачная тень.Мы — искаженье красоты предвечной,Мы — отзвук грубой музыки высот.И нас туда влечет поэт беспечный,Где сам — бессильный — гибель обретет.Мы двойственность навеки возвеличим,Два мира воедино не сольем.Стремление законом ограничимИ усмирим и мерой, и числом.Мятежным чувством, мыслью опьяненной,Гармонией опасной ярких словМы не нарушим грозного законаО вечном разделении миров.

26 октября 1953

Кромвель

По господнему соизволениюПоднял меч я, жалкий пивовар.Двор погряз и в роскоши, и в лени,А король — язычник Валтасар.

Он — развратный, алчный, и ничтожный.Лживый, и коварный, и пустой.А народ английский — ниву божью —Косит смерть жестокою косой.

Пьют крестьяне воду вместо пива,Не имеют хлеба для детей.Против казни знати нечестивойПоднял меч я, новый Маккавей.

Учат нас библейские страницы:Каждый царь погубит свой народ.Юношей привяжет к колесницам,Дев невинных в рабство уведет.

А во имя бога и законаСовершу я с верой подвиг свой.Отниму у короля коронуВместе с королевской головой.

И вот она лежит передо мноюЗдесь, на этой бархатной подушке,Камнями драгоценными горит,Подобная затейливой игрушке.

Народ мой мне оказывает честь,Вот почему корона эта здесь.Свобода, ты сурова. И земляАнглийская вновь жаждет короля.

Помазанником буду, и мой родДинастией станет очень громкой,Пока не поведут на эшафот,Подобно Карлу, моего потомка.

Что было, то и будет. НичегоНет нового под солнцем нашим жгучим.Я испытал паденье, торжество,Народ я сделал гордым и могучим.

Я вас, неблагодарные купцы,Обогатил и быстро, и нежданно.И ваши корабли во все концыС товарами идут по океанам.

Республику построить я сумелПо указанью бога и пророков.Но только чернь насытить не успелИ за бунты карал ее жестоко.

Я хлеб всем обещал. И верил я,Что обещанье выполню я свято.Но содрогалась родина мояВ борьбе междоусобной и проклятой.

Изменница Шотландия. За нейИрландские презренные папистыТерзали плоть республики моейРукою дерзновенной и нечистой.

Народ о хлебе день и ночь молил.И этот хлеб я обещал народу,Когда я молод был и полон сил,Когда я завоевывал свободу.

Страшись перед народом открыватьБессилья и сомнения глубины.Правитель должен для народа бытьМогучим, мудрым, как господь единый.

И голодала чернь. И оттогоБросалась в бунт бессмысленно и тупо.В сознанье назначенья моегоЯ чернь казнил и проходил по трупам.

И для тебя, английская земля,Я снова преступил бы, вдвое-втрое,И вот награда: Карла короляПередо мной наследье роковое.

Бедняга Карл, язычник Валтасар,Твою окровавленную коронуОтвергну я, сварливый пивовар, —Меня не выдержат ступени трона.

Корону эту на себя другой,Глупец самонадеянный, возложит.Грядущее и труд, и подвиг мой,Наверно, опорочит мелкой ложью,

Что от короны отказался я,Как жалкий трус, боясь неверной черни.О да! Любила власть душа моя,Но не страшилась пыток, мук и терний.

Осень 1953

«В коллективной яме, без гробницы…»

В коллективной яме, без гробницы,Я закончу жизненный свой путь.Полустертые мои страницы,Может быть, отыщет кто-нибудь.И придется чудаку по нравуЕдкость злых, царапающих строк,И решит он: — Вот достойный славыПолугений и полупророк.А по окончаниям глагольнымЯ скажу, что то была — она-,Беспокойна, вечно недовольнаИ умом терзающим умна.Пусть ученики мои обрыщутВсе заброшенные чердаки,И они, надеюсь я, отыщутПисьмена загадочной руки.И найдут, разрывши хлам бумажный,Очень много всякой чепухи.И к моим грехам припишут важноИ чужие скучные грехи.Уж они сумеют постараться,В поученье людям и себе,Написать десятки диссертацийО моей заглохнувшей судьбе.Педантично, страстно и дотошноНаплодят гипотез всяких тьму,Так что в общей яме станет тошно,Станет тошно праху моему.За таинственное преступленье —Кто из нас проникнет в эту тьму? —Поэтессу нашу, к сожаленью,В каторжную бросили тюрьму,Нет нигде малейшего намека,Что она свершила и зачем.Верно, преступленье столь жестоко,Что пришлось бы содрогнуться всем.А в тюрьме ее, как видно, били(Это мненье частное мое),Но ученики ее любили,Чтили почитатели ее.Вывод из отрывка номер восемь:Спас ее какой-то меценат.Но установить не удалось намОбстоятельств всех и точных дат.И в дальнейшем (там же) есть пробелы,Нам гадать придется много лет:За какое сумрачное делоПострадал блистательный поэт.Не поэт — простите! — поэтесса!Впрочем, если углубиться в суть,То и здесь какая-то завесаК истине нам преграждает путь.Едкий ум, не знающий пощады,О, коллеги, не мужской ли ум?О, душа, отмеченная хладом,Нрав сухой и жгучий, как самум.С женственною это все не схоже.Факты надо! Факты нам на стол!А когда мы факты приумножим,Мы определим лицо и пол.Сколько здесь волнующих моментов,Сколько завлекательнейших тем!В поиски! Ловите документы,Строчки прозы, писем и поэм!Кажется, поэт достиг пределаТворчества, и славы, и годов.И за честь покоить его телоСпорили десятки городов.Но его похоронила втайнеПрозелитов преданных толпа.Их вела по городской окрайнеК месту погребения тропа.Ночь их звездным трауром покрыла,Пламенели факелы в пути…Только знаменитую могилуДо сих пор не можем мы найти.Тут с негодованьем мои костиО чужие кости застучат:— Я лежу на северном погосте.Лжешь постыдно, наглый кандидат.Знаю, что на доктора ты метишь,С важностью цитатами звеня.Но в твоем паршивом винегретеМой читатель не найдет меня.В пол мужской за гробом записали…Я всегда, всю жизнь была она.Меценатов к черту! Не спасалиМеценаты в наши времена.И учеников я не имела,И никто в тюрьме меня не бил,И за самое смешное делоСмехотворный суд меня судил.Я жила средь молодежи глупойИ среди помешанных старух.От тюремного пустого супаУгасали плоть моя и дух.Факельное шествие к могиле —Выдумка бездарная твоя.В яму коллективную свалилиПятерых, таких же, как и я.

Октябрь 1953